Тоня не считала себя особенной. Красотой она не блистала, особым умом – тоже. Родители у Тони были простыми работягами. Муж – тихий паренек, ничем особо не выделявшийся из общей массы. В общем, Тоня была – как все, не хуже и не лучше.
Так же, как и все, она, получив среднее образование, работала на среднестатистической работе за среднестатистическую зарплату, которую, к тому же, задерживали. Так же, как все, Тоня и Ваня, муж, растили обыкновенных детей, не вундеркиндов, но и не (слава богу) сложных, склонных к непослушанию. Шесть соток за городом, квартира от бабушки (которая досталась Тоне совсем недавно), старенькая машинюшка. Ванька шутил: ездит на пер….ем пару. Ну и ладно: ездит ведь!
Каждые выходные супруги нагружали свою «ниву» по самые брови продуктами, рассадой или какими-нибудь стройматериалами, а потом уезжали на дачку, доставшуюся им тоже от родителей. Ехать не долго – десять километров по прямой, до незаметного поворота налево, скрытого зарослями агрессивного борщевика.
Тоня и Ваня задраивали наглухо окна и, скрипя зубами, пробирались через бывшее совхозное поле, напрочь уничтоженное джунглями поганого иноземного растения. Через десять минут впереди блестела неширокая в этом месте и шустрая речка. Нива переползала речку через каменистый брод и утыкалась в песчаный пляж. Здесь борщевика не было. На этом берегу он побежден мощными соснами, своими янтарными телами прикрывавшими от чужого глаза небольшую полянку. Полянка – загляденье! Ромашка, колокольчики, полевые гвоздики, малиновый клевер, и клумб не надо! Будто, кто-то нарочно насадил здесь самых обыкновенных, не больно видных цветов. Неброские, в отличие от пышных южных растений, эти цветы, собранные на лужайке все вместе, представляли собой чудное виденье, милое каждому русскому сердцу.
И Тоня, и Ваня любили свою полянку. Здесь вся их жизнь пробежала. Здесь родители Тонины трудились, здесь и дети выросли, играя на лугу то в мяч, то в салки… Здесь маленький домишко стоит и огородик, и крошечный садик в три яблони, одну сливу и две вишни. Да еще ключик небольшой в садике выбивался из земли. Это же счастье! Вода в ключе ледяная, вкусная. Тоня всегда с собой в город канистру набирала – чай из такой воды несравненный!
Свет, правда, так и не провели. Побоялись. А вдруг налетят, как коршуны, представители разных комиссий, скажут – незаконно землю тут Тоня и Ваня пользуют, и отберут участок. Этим стервятникам только повод дай. Не успеешь оглянуться, как и вылетишь с земли - участочек не приватизирован. Мало ли что. Без света уж как-нибудь проживут.
Ваня для любимой Тонечки специальные короба сколотил. В короба землю луговую насыпали, насадили овощей разных, зелени, цветов. Тоне нагибаться в три погибели не надо и поливать удобно, ни водиночки мимо, все в короб. Ходит Тоня по огородику, как царица какая. Красиво, аккуратно, любо-дорого.
С годами Ваня и под картошку коробов наделал, всего шестнадцать штук по полметра шириной. Много им двоим надо? Зато мошка не кусает, и сорняки не растут. В общем огород, прямо как в Европе какой, получился. Быстренько на пару супруги с прополкой и рыхлением справятся и отдыхать присядут тут же, у ключика.
Им ни радио, ничего не надо: птахи заливаются на всю округу. Лужок перед глазами душу греет. Ручеек журчит ласково. Все хвори – как рукой снимает. И главное – Тоня с Ваней одни на всем белом свете: ни соседей надоедливых, ни компаний шумных, ни хулиганов. Никто ведь не знает, что за чудное место за борщевиком спрятано.
Однажды, Ваня загрузил машину – суббота. Планов на выходные много: пока сумки разгрузишь, пока печурку летнюю растопишь, пока гряды польешь… Тоне нынче нездоровилось, и муж уговорил ее отлежаться дома, в квартире. Были бы дети с ними, так не страшно. Но дети разлетелись по чужим городам.
Вдруг с Тоней что случится, а Вани рядом нет – самая морошковая пора. Ягоду брать нужно. Отложить никак нельзя, иначе не будет у них зимой морошкового меда, самого любимого лакомства семьи. Тоня протирает мякушки через сито, работа хлопотная, долгая. Но зато какая вкуснота получается! Янтарное золото, а не варенье! Нет, нельзя пропустить нынче ягодную пору!
Тоня повздыхала, повздыхала, но делать нечего. Мужа она привыкла слушаться. Действительно, подскочит давление, скорую не вызовешь. Она даже толком объяснить не сможет место дислокации. Будет пыкать, мыкать, пока диспетчер трубку в сердцах не бросит. И, опять же, упрямство это – никому не хочется красивую поляну с ручейком, да у речки хрустальной показывать. Тоня лучше помрет, чем покажет. Ну что за характер!
Отправила Ваню, а сама на диван легла. Голова гудела, как чугун. Под черепной коробкой не мозги, а будто воды налито. И давит эта вода, давит на глаза. Больно, неприятно, шею страшно повернуть. Съела Тоня таблетку, выпила корвалол и устроилась так, чтобы не двигаться. Потихоньку задремала, и поначалу ей сны нехорошие, мутные какие-то снились – сказывалась головная боль. А потом – ничего. Легче стало. Тоня лелеяла свое недомогание, дыхнуть боялась:
- Спи, спи, хвороба, не просыпайся. И я посплю немного.
Часам к трем дня Тоня пробудилась. Что-то ее толкнуло. На улице жара, надо бы окна закрыть, чтобы прохлада не ушла. Да мужу позвонить. Уж, наверно, вернулся из лесу-то. Что там собирать? Ване пару часов хватает, ягода нынче богатая, россыпью. Надо бы проконтролировать, как дела: поел чего? Ягоду почистил? Тепличку открыл? А если грибочки пошли, так ведь их надо тоже почистить, и на нитку нанизать. Пускай сушатся на чердачке. Дел у Вани полно. А то ведь (Тоня знает) купит по пути «маленькую», не дай Бог, на болоте чекушку выпьет, да уснет в багульнике… Опять нервы.
Позвонила. Гудков нет. Значит, не вернулся еще из леса Ваня. Через час опять его номер набрала: абонент вне зоне обслуживания. К пяти вечера Тоня совсем извелась. Она помнила, что муж грозился на рыбалку еще успеть. Так у речки телефон ловит. А, может, вдоль русла пошел, забылся? Так позвонил бы тогда еще в три часа, похвастался бы, что ягод набрал, а теперь рыбалить пойдет. А если он в лес с удочкой собрался. В болоте тоже озерко, полное окунья стоит. О, Господи, до чего мужики – народ несносный. Он удит там, а Тоня с ума сходи!
Еле-еле дождалась девяти вечера: позвонила. Тишина. И в десять, и в одиннадцать, и в полночь – вне зоны.
Вот тут-то Тонечке совсем невмоготу стало. Позвонила детям.
- Витенька, до папы не могу дозвониться. Так и так, - рассказала.
- Мама, не дергайся. Папу, что ли не знаешь? Заночевал на озере. Или телефон сел, а зарядить негде! Спать ложись, - сказал сын.
Дочка, слово в слово, тоже самое ответила матери: ложись отдыхай, тебе нельзя волноваться. Если что, звони.
Если что – это как? И теперь Тоне сидеть, сложа лапки, ждать? Чего ждать? Просто так ждать Тоня не могла. Сердце не на месте, ноет где-то под ложечкой. И вот этого нытья под ложечкой Тоня больше всего на свете боялась. Никогда ничем хорошим это нытье не кончалось. Вот так же ныло сердце перед смертью мамы, отца, свекров. Перед тем, как сын менингитом заболел – чудом спасли. Она даже про свое давление забыла. Решила вызвать такси, пробраться через борщевик к домику… А там… Да нечего гадать, что там. Жив, здоров Ваня – обругает всяко разно Тоню. Но Тоне будет легче. А если не… нет, об этом думать не надо.
Совсем не надо думать про такие страшные вещи!
- Такси, куда отправить машинку? – сонно проворковала девочка-диспетчер.
- Десятый километр сто четырнадцатой, не доезжая до переезда, - скороговоркой отчеканила Тоня, - ой. То есть, поедем туда. А машину отправьте на Вокзальную 28, к угловому подъезду.
- Хорошо, - ничему не удивляясь, ответила девушка, - отправляю.
Тоня надела куртку, сапоги. Не забыла прихватить фонарик. Мало ли, телефон разрядится. Ей страшно не было: северные ночи в ленинградской области – светлые, молочные, до самого августа. А к двум часам и вовсе светает. Темноты бояться не надо. И борщевика бояться не надо, идти просто по колее, намятой нивой, да и все. Страшнее всего по лесу пробираться. Там ведь и лоси, и волки, и рыси, и кабаны. Господи, хоть бы Ванька дома был. Вот она ему устроит сломанный телефон! А все лень! Неужели так сложно на зарядку чертов мобильник поставить!
Она села в шкоду с желтыми шашечками и затихла на заднем сиденьи.
- Женщина, у вас карта, наличка? – спросил водитель. Наверное, переживал: оплатит проезд пассажирка, или нет.
- Наличка. Вот, возьмите сразу, - ответила Тоня.
- Не, не надо. Оплатите на месте, - застеснялся таксист, совсем еще молоденький парнишка.
Он всяких людей отвозил на странные адреса по ночам. Привык уже. Но немолодой женщине что понадобилось на глухой дороге? На работу, на переезд? Так почему за полтора километра до будки? Странная… Надо бы, все-таки, километр запомнить…
Автор: Анна Лебедева