Повесть.
-1-
Деревня, куда приехал Мишка, сбежав от женщины, обещавшей родить ему сына или дочку, поверив в искренность его заявлений в счастливую семейную жизнь, абсолютно ничем не отличалась от остальных деревень района.
Как всегда, перед ним стояла основная задача – это – трудоустройство. Конечно же, в его планы ну никак не входил трудовой процесс в качестве простого рабочего.
Мишка был твёрдо уверен, что он, двадцати четырёх летний молодой специалист в области ветеринарии, должен пользоваться в любом селе только уважением и авторитетом. Он абсолютно не задумывался над тем, что авторитет – дело наживное, а не приложение к диплому.
Но, на всякий случай, прежде чем поехать в выбранную деревню, Мишка доподлинно узнал, что здесь, в колхозе, нет ветеринарного врача.
Председатель колхоза, после их доверительной беседы, велел кладовщику выдать новому ветеринару всё, что полагалось этой единице по штатному расписанию.
-А, коня, дадите! Что за работа без коня! Специфика работы будет требовать таких ситуаций, когда для лечения или ветеринарного осмотра и в поле, и в тайгу выезжать придётся! А у зоотехника и своей работы много!- заявил Мишка, по опыту работы хорошо зная, что ветеринара часто закрепляют под негласный контроль зоотехнику в непосредственной работе с животными в случаях дальних поездок по табунам и отарам.
-Да, действительно,- подумал председатель, - видно серьёзный мужик попался, коль так хорошо понимает, чем же ему придётся заниматься! Пожалуй, нужно ему помочь!-
-Пойдёшь на конюшню к конюху и скажешь, что я распорядился подобрать тебе хорошего коня и сбрую.-
Конюха на месте не оказалось. Мужики, не спеша курившие «Беломор», так же, с удовольствием подмигивая друг другу, на разные голоса, на Мишкино бодрое приветствие, лениво ответили, что конюх будет только завтра.
Как ни странно, но Мишку данное известие нисколько не огорчило, а даже в какой-то мере немного обрадовало. Значит в его распоряжении целый день, который можно использовать для знакомства с деревней и немногочисленными её жителями. В приподнятом настроении он решил немного прогуляться, а заодно и хату для жительства подыскать.
-2-
Уверенной спокойной походкой, он зашёл в магазин. Это было единственным бойким и весёлым местом для деревенских женщин в течение всего рабочего дня. Здесь собирались и отправлялись в нужных направлениях все деревенские новости. И было абсолютно не важно, правдивы они или нет.
С сосредоточенным выражением лица Мишка начал рыться руками в своих карманах. Ничего в них не найдя, кроме «осьмушки» табачной пыли. Улыбаясь, виновато посмотрел на хорошенькую молодую продавщицу, используя свой излюбленный «коронный» приём. Чтобы завести новое знакомство, ему было вполне достаточно порыться в пустых протёртых до дыр карманах своих собственных брюк и, как бы извиняясь, растерянно вымолвить:
-Надо же! Весь расчет потерял! А я так хотел «угостить» своих новых знакомых! Вот оказия, так оказия! Что же теперь делать?-
И срабатывала, и подкупала доверчивых жителей такая «искренняя растерянность», что обязательно находились «добрые мужики» и угощали Мишку выпивкой за свой счёт. При этом они становились друг для друга самыми «надёжными» друзьями.
-Вы, что, новенький у нас?- лукаво щуря свои чёрные очаровательные глазки, а для важности, нахмурив такие же чёрные серпообразные тонкие брови, проговорила продавщица приятным грудным и слегка волнующим Мишкину душу, голоском. При этом грациозно и заманчиво подперев свой подбородок смуглыми красивыми ладонями таких же смуглых и прекрасных оголённых до локтей рук.
Это чудесное создание стояло по ту сторону торгового прилавка от Мишки, так не желательно разделявшего их друг от друга.
-Да, вот, ветеринаром … к вам … по направлению … работать … приехал!- обомлев от такой красоты в этаком-то захолустье, едва выдавил из себя новый гражданин немного хмурой деревни.
-Но, не знаю, где бы на жительство остановиться!- Не моргая, уставился на продавщицу такими же чёрными, с задорным блеском, глазами ветеринар.
-Ветеринаааа…ром?! … К нам?! Как же это замечательно! Да у нас в деревне столько больного скота, что уж и не знаем, что с ним делать! Лечить – то некому!- с завораживающей улыбкой промолвила бархатным голосочком продавщица.
-Вот бы мне такую жену!- Промелькнула в Мишкиной голове озорная мысль. «Под ложечкой» сладко, сладко «заскребло», и слегка «заныло». В груди защемило, застонало и заставило здоровое сердце молодого парня перейти на ускоренный ритм в работе, подавая к голове более мощный поток крови в постоянном жизненном ритме.
-Ах, ласточка ты моя! Ах, канареечка ты моя ненаглядная! Уж я бы тебя обласкал! Уж так бы обласкал, что весь бы мир тебе завидовал за обилие любви и ласки к тебе! Вся деревня бы ходуном ходила от восторга за выпавшее, на твою долю счастье, красавица ты моя писаная!- Продолжали интенсивно работать мысли в его озорной и беззаботной голове.
-А, вы, извиняюсь, женатый! Али, холостой!- дерзко спросила продавщица, чем окончательно сразила Мишку «наповал».
-Да, холостой я! Холостой! Очень даже, холостой!- поспешно, словно чего - то испугавшись, сдавленным голосом проговорил новоявленный ветеринар.
-Что, на примете никого нет?- вновь безвинно прищурив глазки, нараспев спросила обворожительная незнакомка.
В это время, вслушиваясь в разговор нового ветеринара и продавщицы, толпа в магазине постепенно перестала «галдеть».
-Нет, один я!- почти шёпотом промолвил Мишка, вспомнив, как несколько месяцев назад почти чудом, он избежал «счастливой» семейной жизни с той, при воспоминании о которой у него и сейчас ещё холодные мурашки по телу бегают, потому, что он панически боялся потерять свою свободу из-за каких-то там появляющихся детей.
В своё оправдание перед друзьями у него был очень весомый аргумент; зачем терять такую драгоценную свободу на какие-то там пелёнки, ночные подъёмы из-за не вовремя, появившегося плача малыша, мешающего спать с молодой женой, а потом - детский сад, школа, упрёки учителей. Нет, считал он. Это, возможно и у меня будет, но немного позже.
Справившись с волнением, Мишка уже бодрым голосом, но так, чтоб слышали все, таинственно закончил:
-Возможно, здесь женюсь! Если, конечно встречу хорошую женщину!
-А, что? У вас совсем семьи нет?- заинтересовавшись его ответом, продолжала его допрашивать уж очень любопытная, незнакомка.
-Да, вот, всё как-то некогда было семьёй - то обзаводиться! Всё работа, да работа! Да и не встретил ещё свою судьбу! Жаль, но не везёт мне на женщин!- продолжал Мишка, с тоской вспоминая, оставленных одних два года назад, жену с годовалой дочкой.
-Тяжело ведь мужику – то одному жить!- посочувствовала собеседница.
-Конечно, тяжело!- поддержал он беседу.
-Да, что поделаешь? … Ну, ладно! Извините меня за беспокойство! Пойду искать квартиру! Хотя бы место для ночлега!- и он решительно шагнул к выходу.
-3-
-Магазин … закрыт!!!- Вдруг услышал он за своей спиной, как ему показалось, беспокойно – тревожный и немного испуганно – взволнованный протяжный голос продавщицы.
Она быстро вытолкала зазевавшуюся толпу на улицу и поспешно, суетливо начала закрывать на замки магазин. Потом, почти бегом, догнала деревенского гостя.
Шагая не в ногу рядом с ним, она уже не была такой бойкой торговкой за прилавком. Как заметил Мишка, она вела себя немного растерянно – задумчиво, слегка рассеянно и взволнованно. Рядом с ним шагала очень робкая и застенчивая, но, до безумия, красивая молодая женщина.
Её, с темными, слегка вьющимися волосами, головка, была наклонена немного вперёд и слегка вверх, в Мишкину сторону, как бы изучая его лицо и пытаясь поймать мысли незнакомца. Не успевая за широкими шагами собеседника, она часто слегка спотыкалась на ровном месте, пытаясь что – то объяснить.
-Идёмте ко мне! Мы с сыном вдвоём живём! Есть свободная комната!- Неожиданно тихим и умоляющим голосом предложила собеседница.
И тут Мишка, словно проснувшись, резко спросил:
-Вы, что, действительно живёте без мужа!- не скрывая при этом радостного волнения.
-Да! Вот уже больше года, как в разводе!- неожиданно бойко ответила красавица.
-Ну, что ж! Пожалуй, я приму ваше предложение! Только вот, что люди – то про нас с вами скажут?
-А меня совершенно не интересует их мнение! Они – то, вон, все с мужиками живут! А я …! Скажу, что замуж вышла!- дерзко подняв свои черные, внезапно заблестевшие глазки на Мишку, сведя при этом свои такие же чёрные брови ближе к переносице, с испытывающей и хитрой улыбкой на утончённых слегка подкрашенных губках, отпарировала она. И на щеках её смуглого восточного типа лица, выступил ярко вспыхнувший румянец.
При этом она резко остановилась и пытливо посмотрела прямо в Мишкины глаза.
-Что! Испугался?! Да не бойся! Шучу я! Шучу!
Такого взгляда! Таких выразительных чудесных женских глаз, Мишка, имеющий уже немалый опыт общения с женщинами, за свою молодую жизнь, ещё никогда не видел. Этот взгляд - словно кипятком окатил его.
-Нет! Н испугался!- взволнованно «пролепетал» собеседник.
-Просто уж как – то всё слишком неожиданно!- проговорил он, чувствуя, как приятная дрожь разливается по всему его телу. В висках «застучали молоточки». Грудь «сдавило». В глазах забегали разноцветные круги. Ноги от неожиданности «налились свинцом».
-Можно и … у вас! А, что? Чем я хуже других мужиков! Могу и жениться!- неожиданно смело превращая не то шутку, не то правдивую речь продавщицы за искреннее предложение, справившись с минутной растерянностью, бодро проговорил Мишка.
-Действительно! Пусть думают и говорят, что хотят! Это проблемы деревни! А мы будем решать свои проблемы! В этом я с вами полностью согласен!
От неожиданности, что её острая шутка приняла столь экстравагантный и серьёзный оборот, женщина испуганно проговорила:
Но, ведь, вы даже не знаете, кто я! Как живу!? Даже имени моего не знаете! Да и сын у меня! В этом году в школу пойдёт! Вы же совершенно не знаете нас! И мы вас тоже не знаем!
-Ничего! Это дело – поправимо! Да и данная ситуация для меня не играет никакой роли!- Поспешно проговорил Мишка.
-Давайте знакомиться!- и он полностью назвал свои инициалы.
-Нина!- С улыбкой проговорила в ответ девушка.
Ну, что? Идёмте дальше знакомиться с нами, или передумали?!- ласково предложила она.
-Эээх! Была, не была! Будь, что будет! Ведь не в таких переделках бывал! Живой же!- С каким – то отчаянием быстро промелькнуло в Мишкиной голове.
-Идёмте!- и он быстро зашагал следом за девушкой, неся в руке свой небольшой чемоданчик с пожитками, в котором и было то; две пары нестиранных носков, помятые изрядно поношенные брюки. Без пуговиц на рукавах рубашка, по которой с большим трудом можно было узнать, какого она цвета. Обмылок дешёвого туалетного мыла. С одним лезвием станок для бритья. Осколок зеркала, по–видимому, надел от его молодой роскошной беспечной жизни. И застиранное вафельное полотенце.
-4-
Идти пришлось через всю деревню, почти на другой её конец единственной длинной улицы. Своими спинами они чувствовали многозначительные взгляды сельчан. Шли, оживлённо болтая о всяких пустяках, стараясь не смотреть по сторонам, прекрасно понимая, что их с любопытством провожает каждый двор.
-Ну, вот мы и дома!- загадочно улыбаясь, Нина не спеша открыла калитку, дёрнув предварительно за верёвочку, привязанную к щеколде калитки. Беглым взглядом Мишка осмотрел ограду, двор для скотины, не затейливые постройки. И, входя в роль почти хозяина, вынес внушительное заключение:
-Да, сразу видно – двор без мужика, что сирота! Ухода требует! Все заборы покосились! Да, и сарайчики ремонта просят! Ты, Нина, пиломатериала в конторе куба два выпиши, а я коня получу, да и привезём всё!
-Ой, да что вы, Михаил Сергеевич! Уж так уж, прямо уж и сразу уже и за работу!- засмущавшись, суетливо застрекотала, довольная таким вниманием гостя, Нина.
-Вы бы, с дороги – то хоть, сначала покушали, отдохнули! А к вечеру мы и баньку истопим! Банька у нас хорошая, деревенская! С парком! Да с берёзовым веничком будет! Коль душа пожелает, то и с хвойным веничком, для хорошего запаха, можно приготовить!
Ну, а если, к примеру, у вас спинка побаливает, то можно и крапивный веничек приготовить! Ох, как сильно помогает! Крапива в здешних местах сочная, дюже полезная! За две баньки хворь мигом выгоняет! Средство проверенное!
-Ну, что вы, Ниночка! Не беспокойтесь! Я уж лучше берёзовым веничком попарюсь! Из него ведь вместе с парком тоже много полезных витаминов распаренному телу передаётся!- вздрогнув, быстро остановил Мишка хозяйку от всяческих предложений по поводу бани.
-Ух, уж, эти мне крапивные венички! Вот женщины! Всё-то они без крапивного веника обойтись не могут! Хватит с меня! Вылечили!- быстро промелькнула в его сознании история, как его первая жена за «шухарство» с другими женщинами, ничего не подозревающего разомлевшего на полке, хорошо пропарила в жарко натопленной собственной бане свежими крапивными не запаренными в кипятке вениками. Он тогда целую неделю думал, что в Ад попал.
После этой бани, отлёживаясь у матери дома на диване, с примочками на теле, возвращаться к своей жене он уже больше не испытывал ни малейшего желания. Но по дочке, всё же, скучал.
-5-
Зашли в дом. Большая прихожая, где стоял гарнитур под одежду, поразил Мишку своими размерами. Длинный коридор и три комнаты встретили Мишку приятным домашним уютом и чистотой. Их простенькая обстановка тепло располагала к себе. Большая просторная кухня придавала дому свой, особый аппетитный колорит. И ощущение неловкости как рукой сняло с Мишкиной души. Как ни странно, но он очень быстро освоился и почувствовал, будто бы он живёт в этом доме давно.
-А вот и ваша комната будет!- неожиданно раздавшийся сзади голос Нины заставил вздрогнуть Мишку, и вывел его из воспоминаний о прошлой, слегка неприятной для него, жизни.
-Спасибо большое!- и он с удовольствием прошёл в довольно уютную чисто убранную комнату с мягкой кроватью вдоль стены, на которой висел персидский ковёр. У окна, выходившего прямо в улицу, удобно стоял рабочий стол, покрытый белой скатертью с букетами вышитых заботливой хозяйкой цветов по нижним углам. У стола стояли два с мягкими сидениями стула. По обеим сторонам дверей были расположены вешалки под одежду и верхнее бельё. На полу лежала чистая самотканая дорожка.
-Ну, как, нравится?!- тихо спросила Нина.
-Очень! О лучшем и мечтать-то как-то совестно!
-Вот и хорошо! А сейчас будем и завтракать, и обедать заодно! Ну, а ужин! Ужин … после банькииии…!
За обедом, закусив пару рюмочек с водкой хорошими наваристыми, с бараниной, жирными щами, Мишка, осмелев, как бы невзначай, несколько раз в разговоре, вскакивал из-за стола и, останавливаясь сзади её за спинкой стула, осторожно обнимал молодую хозяйку за упругие плечи.
На такое к ней внимание со стороны молодого постояльца хозяюшка ничуть даже и не обижалась! Наоборот, как только он прикасался к ней, она старалась задержать свои слегка оголённые плечи в его объятиях ровно на столько, на сколько позволяло приличие их, имеющий жизненный опыт, возраст.
Слегка вздрагивая телом, она сама старалась незаметно спиной прижиматься к нему. Прикрывая при этом свои замечательные с лукавинкой тёмные глазки, глубоко и протяжно вдыхала воздух слегка подрагивающими миленькими широко раздувающимися янтарными очаровательными отверстиями носа. Медленно и с удовольствием приподнимала свою головку слегка кверху, касаясь завораживающими вьющимися локонами его, слегка подрагивающих рук.
В эти сладкие секунды блаженства, находясь рядом с ароматным букетом замечательно и вовремя распустившихся алых роз, а в ней в это время он видел только это, Мишка понял, что отсюда он уже никуда и никогда не уйдёт.
Что никогда и ни кому уже он не уступит этот тёпленький, упругий, мягкий, обворожительно заманчиво и возбуждающе дышащий рядом с ним комочек женского тела, за который в эти секунды он готов был отдать, не задумываясь, и свою беспечную жизнь.
В душе он твёрдо решил, что этот букет будет принадлежать только ему одному.
-6-
Помывшись в бане с хорошим парком, переодевшись в чистое, непонятно откуда взявшееся у хозяйки, свежее бельё, он лёг в чистую постель в своей комнате. Хозяйка поставила ему на стол не допитую бутылку водки с мелко нарезанными, копчёными свиными кусочками сочного мяса….
Лёжа в постели рядом с Мишкой, Нина нежно и жадно прижималась к его, пахнущей берёзовым веником, груди, и, со слезами на глазах, чему – то улыбалась в темноту.
Он задумчиво гладил её чёрные, слегка вьющиеся на его груди, длинные локоны волос, своей сильной мужской ладонью и очень, очень часто курил.
В эту ночь они ни о чём друг друга не расспрашивали. Да им и не хотелось в эти минуты ничего друг о друге знать, кроме того, что они уже знали. Просто сейчас вдвоём им было ужасно хорошо и спокойно. Им казалось, что они и без слов замечательно понимают друг друга.
Прожившие определённое время в супружеском одиночестве, сегодня, в эти минуты, слившись в единое целое, они ни от кого и ничего не хотели. Кроме неописуемо приятного душевного ночного покоя, по которому истосковались их молодые тела и души, им всё было абсолютно безразлично.
Проснувшись рано утром, Мишка услышал звон кухонной посуды.
Нина готовила незатейливый завтрак. Он быстро умылся в огороде под рукомойником свежей студёной водой, налитой заботливой хозяйкой, поднявшейся ещё с первыми лучами солнца.
С удовольствием позавтракал. С нежностью прижал Нину к себе и долго, долго не отпускал, осыпая её сочные сладкие уста мужской лаской. А женщин ласкать Мишка умел! Ох, как умел! Удивительно страстно и нежно, очаровывая, подчас, на долгие, долгие годы.
-7-
Наконец, оторвавшись от нежных уст хозяйки, в хмельном угаре от полученной магически неповторимой женской ласки, Мишка бодро зашагал, не заходя в контору, сразу на конюшню. Там его уже ждал конюх. Поздоровавшись, словно старые знакомые, они направились к лошадям.
Долго рядились. То Мишке не нравилась лошадь, то конюх, по не понятным Мишке причинам, не хотел отдавать выбранного Мишкой коня. Наконец их выбор пал на молодую кобылицу. Конюх, хитровато улыбаясь, прищурив один глаз, предупредил:
-Ты смотри за ней, приятель, в оба! Она у нас с норовом и кусается!
-Ничегоооо! Отучим!- уверенно заверил ветеринар.
-Не таких обламывали! Племенных жеребцов усмирял!
-Ну, коль так, то сам смотри! Назад не приводи!
-Не бойся, дядя! Не на того нарвался! Она у меня через час шёлковой станет!
С этими словами, ведя молодую кобылицу под уздцы, Мишка подошёл к телеге дрожки, выделенной в его распоряжение, и начал запрягать в неё лошадь.
Под смех и язвительные шутки собравшихся на конюшне мужиков, сильно вспотев, он с горем пополам запряг лошадь в сбрую. А вот в оглобли поставить её так и не смог.
Наконец, сильно намучавшись и обозлившись, он сбросил с кобылы на землю всю сбрую, насильно засунул ей промеж зубов железные удила, молниеносно вскочил лошади на спину, и со всей цыганской, а может быть татарской или монгольской злостью, огрел коротким бичом кобылу так сильно, что она, присев на задние ноги резко встала «свечой», и, пытаясь сбросить непрошенного седока, «пулей» вылетела за ворота конюшни. Унося на себе седока, она вихрем летела в степь, туда, где была выращена и вскормлена на вольных диких сочных травах её неповторимая воля.
Мишка припал к гриве лицом и нещадно, без передышки, хлестал и хлестал лошадь бичом, не давая кобыле опомниться. Он гнал её все дальше и дальше по бескрайней степи.
Что было там, в степи, один только Бог ведает. Но вернулся улыбающийся Мишка, на конный двор слегка улыбаясь, верхом на понурой и мокрой кобыле уже через полтора часа.
Мужики ахнули от удивления:
-Да на этой же лошади ещё никто ни разу не ездил! Тем более – верхом! Всех сбрасывала с себя! А телегу по дороге вдребезги разбивала! Её на мясокомбинат, было, уже собрался, зоотехник сдавать! Ну и дела! Вот тебе и ветеринар!
С этого дня Мишка заслуженно заработал в деревне себе авторитет человека, знающего толк не только в женщинах, но и в лошадях, не говоря уже про больных животных, которые с его лёгкой руки поднимались на ноги буквально из мёртвых.
Немного позже, Мишка узнал, что и Нина, до него, после мужа, к себе никого не привечала! Так – то, вот! Всё, видимо от того, что в этой стройной и гордой женщине кипели нравы татарских кровей.
-Ох, уж этот женский род! Пойди, вот, разберись с ними! Сразу и не поймёшь и не узнаешь, когда и какими пряниками их кормить! Когда, что и в какой посудине им нужно подавать! Того и гляди – без головы оставят! Загадка, да и только!- Ухмылялись исподлобья мужики в деревне.
-8-
Однажды, сильно уставший, на обед он приехал домой. Время до вечерней дойки коров позволяло ему немного вздремнуть. Мишка решил и лошади дать отдых. Начал её распрягать. Освободил оглобли и, чтобы не обходить коня кругом, как он это делал уже не однократно, нырнул между ног под брюхом лошади на другую сторону.
Дальнейшие события развивались столь стремительно, Что Мишка толком сам ничего не понял. Лошадь, в тот самый момент, когда хозяин поднырнул снизу под её брюхо, не то испугалась чего – то, не то Мишка резко задел её в паху, упала прямо на него, придавив к земле ноги хозяина выше колен.
Надо же такому случиться, что именно в этот самый момент из соседнего дома вышла молодая соседка. Увидев необычную оригинальную, очень редкую в жизни, картину, задохнулась от смеха:
-Ну и ну! С каких же это пор лошади на мужиках ездить стали! Ааа! Ну, понимаю, бывает, бабы на мужиках «катаются»! Но, чтоб лошадииии …! Первый раз вижу! Скажи кто, сроду бы, не поверила! А тут! Надо же! Собственными глазами вижу! Уж не сон ли это! – и она притворно начала протирать заслезившиеся от смеха глаза.
-Даже в цирке такое вряд ли смогут показать! Вот чудеса, так чудеса! Вот тебе и раз! Сама такому чуду живой свидетель!
Люююю … уууу … ди, добрые! Вы поглядите - ка, на современные чудеса!- И, ухватившись одной рукой за калитку, а другой за живот, громко, навзрыд, с истерической икотой и заиканием, принялась хохотать, то приседая на корточки, то снова с трудом поднимаясь и наваливаясь на калитку.
-Ох, мамочки вы мои! Сколько лет живу, но, чтобы лошадь на человеке верхом ехала …! Такое – впервые вижу!- сквозь слёзы и смех громко простонала она.
А Мишка, с прижатыми лошадью ногами к земле, лежал на животе, уткнувшись лицом в придорожную пыль. Он, в смущении, пальцами скрёб перед своим носом мелкий придорожный гравий, пытаясь вытащить из-под туловища лошади свои зажатые ноги. У него ничего не получалось. Лошади, словно понравился такой вид отдыха, и он даже не пытался подняться.
Мишка хотел высвободить из-под лошади свои ноги, но сапоги не снимались. Тогда, в злобе, он начал щипать её за бока и в тех местах, докуда мог дотянуться руками.
Наконец ему удалось развернуть своё туловище «восьмёркой» и он, подтянув руками лошадиную голову ближе к себе, начал кусать её за ухо.
-Боже ж ты мой! Подумать только! Гляньте - ка на них! Не иначе – целуются!
Вот оно оказывается что! У них это любовь такая образовалась! Прямо возле дома! Посреди улицы! Да, ещё и днём! Нинкаааааа! Изменаааа! Тебе твой ненаглядный суженый - ряженый с лошадью изменяет! Прямо у меня на глазах! Лёжа на обочине, целуютсяяяяя! … Смотри – ка, прямо – в засос целуются!
Вот тебе и верность мужняя! Жены ему мало! Любовницу себе завёл! Срамотища – то какаяяяя! Разлёгся! Ни стыда, ни совести, видно, уже совсем у человека не осталось!- продолжала громко кричать соседка на всю улицу, смакуя Мишкино несчастье.
-Вот они…! И здесь эти чёртовы крапивные венички ни с того, ни с сего прилипли! Как снег среди лета на голову! От зависти это она так на меня! От того, что ни с ней жить стал, а с Ниной!- лихорадочно работал разгневанный и разгорячённый мозг ветеринара.
Трёпка коня за уши ни к чему Мишкины старания не привели. Вырвав из-под лошади уздечку, с остервенением и злобой, на какую он только в этот момент был способен, изрядно намучавшись, мокрый, как «мышь», Мишка начал бить ею лошадь почём попало. Но лошадь только вздрагивала, да нехотя поводила ушами.
Грязный и потный, весь в пыли, разозлившийся, с душевной и физической болью, он с трудом высвободил из-под лошади свои, уже босые ноги. Сжав кулаки, он со злостью посмотрел на смеющуюся от увиденного удовольствия соседку.
Босой и злой от обиды, что вот так вот, глупо, попал в необъяснимое положение, он набросился на соседку и обругал её такой бранью, на какую был только способен его язык. А на это у Мишки был свой, особый талант.
В пылу гнева за свой позор и внезапное разоблачение, он вернулся к лежавшей, как ни в чём не бывало, на земле лошади и начал срывать свою злость теперь уже на ней:
-Ах ты, скотина безрогая! Тварь неблагодарная! Да, я сам! Без мясокомбината, с тебя, с живой шкуру сдеру! Это ты меня, ветеринара, так опозорить на всю деревню вздумала! Убьююю!- и он бросился во двор за топором.
Когда же с топором в одной руке, и с ножом в другой, Мишка вернулся снова к месту своего чрезвычайного происшествия, то увидел, что лошадь спокойно стоит возле телеги и, лениво помахивая хвостом, жуёт в ней траву. На месте же их упорной борьбы не «на жизнь, а на смерть», лежали помятые кирзовые сапоги хозяина, на которых очень гармонично покоилась кучка свежо парящего конского помёта.
Всё! Это было конечным пределом Мишкиного терпения.
-Сволочь! С дико искажённым грязным от пота и пыли лицом, с орудиями мести в обеих руках, он кинулся к своей любимице.
И быть бы беде, если лошадь инстинктивно не почувствовала, что ей угрожает опасность. Резвой прытью, с перевёрнутым хомутом на шее и, с волокущейся по земле сбруей, поднимая дорожную пыль, она бросилась бежать прямо на конный двор.
Из-за соседского забора раздавался истерический женский смех.
Обескураженный, поникший, Мишка безнадёжно махнул вслед убегающей лошади рукой, сел прямо в придорожную пыль. Уставившись немигающим взглядом на свои «зелёные» сапоги, со слабо идущим от них парком со специфическим запахом, бросив в пыль орудия казни для лошади, он вдруг неудержимо громко расхохотался.
Нахохотавшись вволю, размазывая пыль по мокрому от трудового пота лицу, он подошёл к своим сапогам. Небрежно стряхнул с них то, что осталось от убежавшей лошади и, хладнокровно, по-хозяйски отнёс их на крыльцо дома.
-9-
Если бы Мишка знал, что его « корриду» с лошадью видела из окна дома Нина, то вряд ли бы он уже вошёл в дом. Скорее всего, дал бы «дёру» по задам да закоулка куда-нибудь подальше от этой деревни.
Он бодро, по-хозяйски, открыл двери своего дома. Босой, как ни в чём ни бывало, прошёл в передний угол к столу и, с невозмутимым видом, сел на стул.
Нина, стоя за печкой возле умывальника, судорожно всхлипывала от ещё не прошедшего смеха.
-Нина, ты, что, плачешь?! Тебя обидел кто?- встревожено спросил Мишка.
Нина, вышла из-за печки и, глядя на мужа, не сдержавшись, снова дала волю, прорывающемуся наружу женскому смеху.
-А здорово лошадка на тебе отоспалась!?- сквозь смех выдавила она из себя.
-Вот это лошадка! Ну и молодец! Решила хоть раз на хозяине прокатиться!- продолжала смеяться Нина.
От стыда Мишка вначале побагровел. От мысли, что жена видела из окна всю его возню с лошадью, он неожиданно громко и часто начал икать.
-Это, видно, тебя кобылка вспоминает! Поди, обиделась, что не довёз её до конюшни!- съязвила добродушно жена.
-Да пропади она пропадом! Скотина неблагодарная!- взорвался Мишка.
-Я её хотел обучить новому методу ходьбы в упряжке!- хотел схитрить он.
-Ну да! Жаль, конечно, что новый метод удался только у неё, а не у тебя!
Не выдержав издевательского тона в голосе жены, Мишка махнул рукой и выскочил, как ошпаренный, в огород. Нервно сбросил с себя всю грязную одежду. Оставшись в трусах, он плюхнулся ногами вниз, в большую деревянную бочку с водой.
Следом, улыбаясь, к нему вышла Нина, неся мыло и махровое полотенце.
-На бойню! Завтра же на колбасу её отправлю!- Помаленьку успокаиваясь, глядя на супругу, в перерывах между нырками, окунаясь с головой в бочке с холодной водой, досадуя на себя и на лошадь, отчеканивал он каждое слово.
Вдоволь поныряв в воде, он вылез из бочки и подставил свои загорелые плечи под полотенце в руках, терпеливо ждавшей конца его купания, жены.
-Ну, ладно тебе! Обиделся! Всякое бывает! Вон, три года назад одна лошадь самого конюха чуть до смерти не забила в конюшне! Животные, они и есть животные! Откуда узнаешь, что у них на уме каждую минуту! Конечно, верность, верностью, но … и у них свой «норов» иногда прорывается! Что? Ты об этом разве не знал?!
-Да, знал я! Конечно знал! Но как – то не подумалось, что именно в эту секунду она выкинет такое!- примирительно и спокойно, обняв жену, проговорил Мишка …
-10-
Благодаря стараниям остренького язычка соседки, весть о том, как лошадь придавила ветеринара, быстро облетела всю деревню и вырвалась за её пределы, погулять по просторам всего, богато живущего, района.
Были и небылицы, окутанные в разношёрстые и разноцветные речевые простыни и забавные покрывала, о том, как на ветеринаре, верхом, галопом, через всю деревню, скакала лошадь на конюшню, как распуганные воробьи, разлетелись не только по всему району. Даже из крайисполкома был в смущении хмыкающий осторожный вопрос, насчёт этой байки. Но, слава богу, здесь всё обошлось хорошей шуткой.
Но в районе краски сгущались, а страсти разгорались, со скоростью вихря.
Новости сменяли друг друга, одна краше другой. Уж слишком большие любители позубоскалить, сгущая злободневную тему района, при этом с удовольствием подмигивая один другому, со смаком доносили до слушателей, что ветеринар почему-то был при этом ещё и босой.
Кто-то хомут и, даже, уздечку, видел на молодом необъезженном ветеринаре, а вовсе не на лошади. Страсти разгорались. И район «проснулся» от ежедневной однообразной нудной и скучной трудовой деятельности.
В своих захватывающих страстях он кипел, как большой банный котёл, как бы порциями выпускающий через предохранительный клапан, вместо добротного горячего пара, вырывающиеся новости. Распространителями этих новостей служили в первую очередь все пивнушки и винные забегаловки.
Некоторые руководители колхозов и совхозов на утренних планёрках, как бы вскользь, полушутя, полусерьёзно, предупреждали своих главных специалистов о том, чтобы без необходимого инструктажа лошади седокам в пользование не выдавались.
-11-
Из-за свалившейся, на его молодую буйную голову такой, уж очень необычной и курьёзной новости, Мишка не мог больше появляться на работе. И чтобы не слушать этих необоснованных небылиц в деревне, он сбежал в райцентр к своим родным.
С горя загулял. Загулял так, что, подчас и сам стал верить в чудеса, которых он не совершал. Уже под выпитые в пивной триста, четыреста граммов водки или красненького вина, запивая пивом, он и сам, лениво оправдываясь, подчас сочинял про себя такое, что собеседники мгновенно трезвели и с опаской поглядывали на его, не выболевшие кулаки.
-Тыыы, знаешь, Петька?! Я на ней кувырком пять раз перевернулся, а из седла ... не выыы…летел!- пьянея, объяснял Мишка другу детства.
-А потом, в седле, я сделал стойку на голове! Во, как! Не веришь? Ну и зря! Хочешь, я сейчас покажу тебе, как это делается? Пойдём ловить лошадь, и ты увидишь, какой я наездник! За это мне председатель колхоза премию выписал, а мою лошадь прямо в губы поцеловал! Только потом он попросил меня не попадаться ему на глаза до тех пор, пока он живой! Ну, вот, я и решил недельку, другую отдохнуть! Пускай без меня поработают, помучаются! Ещё сами позовут, когда понадоблюсь! А пока – гуляеммм!
После двух недельного запоя, Мишка, наконец, понял, что пора бы и на работе появиться, коль его никто не ищет, и никто за ним не едет.
-Что они там, вымерли все, что ли?- рассуждал он, проверяя «батарею» пустых бутылок на кухне у друга, от которого на третий день после их дружеского запоя, вместе с детьми ушла из дома жена.
-Заелись, черти! Им уже и специалисты не нужны! Ну, я им ещё покажууу!- ворчал ветеринар, раскачиваясь на ногах.
-Слышь, … ты, … Петька! Я домой поехал!- уткнувшись мутными глазами в заплёванный и замусоренный пол в жилище друга, нараспев подвёл категорическую черту в своих сомнениях Мишка.
-12-
Выйдя от Петьки, он пешком направился в свою деревню. В деревню, откуда прогромыхала о нём большая слава «героя» по всему району. Пройдя километров пять, он почувствовал, что начал уставать. Сказывалось похмелье. Уставший, Мишка начал «голосовать», поднимая руки вверх, чтобы остановить любую попутную машину.
Но, ни один шофёр, как назло его не брал. То место пассажира в кабине было занято, то кузов железный.
И тут, за столь длинный период запоя, Мишку внезапно посетила очень «светлая» мысль. Он быстро подошёл к километражному столбу и … привязался к нему своим изрядно потрепанным галстуком, висевшим на шее. Увидев быстро приближающуюся к нему машину, он хитро подогнул в коленях свои ноги, изображая повешенного. Высунул изо рта язык и «закатил» к медленно проплывающим над ним облакам, свои, ещё мутные и бессовестные после запоя, глаза.
Машина, было, проскочив мимо него, внезапно и резко затормозила. Из кабины выскочил военный в форме майора. Он мигом подбежал к столбу и начал отвязывать от него привязанный галстук, от чего Мишка медленно, незаметно придерживаясь руками за столб, стал сползать по нему вниз, на бок.
Военный подхватил «бедолагу» на руки и стал быстро снимать с его шеи галстук, одновременно пытаясь прослушать грудь – дышит ли «повесившийся». Но, нащупав пульс, убедился, что мужик живой. Тогда майор, держа «спасенного» под мышки, поспешно дотащил его до машины и усадил в кабину между собой и водителем, тоже военным, уже державшим наготове солдатскую фляжку с водой.
Майор быстро взял из солдатских рук фляжку и через горлышко начал вливать в Мишкин рот воду. Мишка замотал головой и, слегка приоткрыв мутные глаза, чтобы сориентироваться в окружающей обстановке, медленно отвёл фляжку в сторону. С хрипотцой простонал:
-А, у вас, чего-нибудь покрепче нет?
-Есть! Есть!- обрадовался майор, видя, что мужик «ожил». И он быстро достал из-за спинки сидения такую же фляжку.
-На! Вот! Спирт! Не разведенный!
-Ничего! Можно и не разведенный!- притворяясь, болезненно прошипел Мишка, слегка поглаживая рукой шею и горло.
Дрожащей рукой он схватил неполную фляжку со спасительной жидкостью и большими глотками стал быстро её опустошать. Отпив, примерно половину того, что было во фляжке, он попросил у солдата фляжку с водой и тоже наполовину опорожнил её. С минуту молча просидел с закрытыми глазами, и только потом, лениво ворочая языком, выдавил из себя.
-Ну, вот! Кажись, полегчало! Спасибо, братцы! От смерти спасли!- благодарил он ничего не понимающих военных.
-Вам куда?- участливо спросил майор.
-Прямо! В деревню!- совсем освоившись и осмелев, совершенно позабыв о том, что эти люди его только что вытащили «с того света», куражливо, с гонорком, скомандовал Мишка.
Через несколько минут, сидя в кабине, они о чём-то оживлённо и бурно беседовали. По мере того, как вскипал их спор, они перешли на более доступный и более понятный мужской речевой язык, достигший «апогея» - матерную брань. Не доезжая двух километров до деревни, машина вдруг резко остановилась.
Позже Мишка так и не мог вспомнить, что же всё-таки произошло. Но он «пулей» вылетел из кабины военной машины и кувырком скатился в придорожную глубокую канаву обочины дороги. Грузовик, поднимая придорожную пыль, резко рванул с места и быстро скрылся за поворотом.
-Эээхх! А ещё - военные! Сами ни черта в современной политике не понимают, а, туда же…! Философы! Подумаешь! Майоришка драный нашёлся! Тоже мне, защитничек нашёлся! Да я … завтра … генералом …! Нет! … сегодня … стану!- качаясь из стороны в сторону, едва держась на ногах после почти допитой фляжки со спиртом, грозно размахивая кулаками над головой, пьяно ревел, поднимаясь почти на четвереньках по крутому склону дороги, Мишка.
Кое-как, подхлестывая себя отборной бранью, которой разносил всех, кого знал, с трудом выбрался на дорогу и, сильно качаясь, он двинулся к своей деревне.
По дороге он несколько раз пытался запевать любимую песню отца «Чёрный ворон», которой хватило ему как раз на весь оставшийся путь до своего дома.
Домой «блудный сын» приплёлся поздно вечером и, чтобы не будить жену, улёгся спать на сеновале, громко и, как бы с удовольствием, всхрапывая.
От его задушевного храпа даже соседские собаки перестали лаять на изредка мигающие звёзды на бледном ночном небе, вслушиваясь и расшифровывая своими собачьими мозгами доносящиеся до них, по-видимому, сильно понравившиеся, странные звуки.
Только корова за стенкой, в стайке, громко, глубоко и тяжело, часто вздыхала, слушая квартетную музыку незнакомого ей инструмента. Изредка она протяжно и тревожно мычала, но Мишка, спавший рядом богатырским счастливым сном на душистом свежем сене из разнотравья, этого уже не слышал.
Проснулся он утром поздно. С трудом заставил шевелиться присохший к нёбу свой пересохший язык. Кряхтя, выбрался из сеновала и, не стряхивая с одежды прилипшие частицы сена, поплёлся в дом. Дрожащими руками отомкнул висевший на засове замок, прошёл на кухню к баку с водой.
Почерпнул металлическим литровым ковшом воды и с жадностью, крупными глотками стал пить свежий прохладный напиток до последней его капли в ковше. Потоптавшись на месте, нерешительно прошёл в комнату и, не разуваясь, и не раздеваясь, «плюхнулся» на диван.
Отдышавшись, он стал приводить в последовательный порядок свои мысли, вспоминая подробности прошедших событий за последние две недели.
Картина вырисовывалась явно не в его пользу.
-Что же теперь делать?- Думал горе специалист с тоской в душе, проклиная себя за совершенные чудачества.
-С работы, точно уволят! Да это ещё бы и не беда! Бог с ними, попрошусь в чабаны! Но, вот, если Нина из дома выгонит, тогда полный провал! Куда деваться?
Полными тоски и грусти глазами он уставился на кота, мирно дремавшего на самотканой дорожке посреди комнаты. Кот, словно хорошо понимая паршивое состояние Мишкиной души, вяло зевая, сочувственно поглядывал на молодого ветеринара.
От нахлынувшей яркой мысли, Мишка, чуть дыша, взял кота под мышки. Так же, не спеша, он достал из своей рабочей ветеринарной аптечки бинты, йод, вату и, с котом в руках, вышел на улицу.
Обрывками бинта он крепко перевязал коту ноги и … подошёл к … чурке, с торчавшим в ней топором. Коротким взмахом профессионала, как «курёнку», он хладнокровно … «оттяпал» коту голову. Со знанием дела начал мочить в кошачьей крови бинты и вату.
Потом так же хладнокровно, будто ничего и не было, даже с неподдельным любопытством и интересом, он забросил кота и его отрубленную голову подальше, в бурьяны крапивы соседского огорода. Дал время подсохнуть и побуреть кровавым бинтам и вате. С озорными искрами в глазах он зашёл в дом, сел перед зеркалом и начал бинтовать свою голову окровавленными бинтами, подкладывая под них клочки окровавленной ваты, смазывая для пущей важности в некоторых местах вату и голову йодом. Местами от души смазал кровью на голове и свой волос.
Дождался, когда кровь, вата и бинты ссохнутся и примут внушительный правдоподобный вид, он, оставшись довольным за свой «естественный грим», вышел из дома и зашагал прямо в контору.
Ничего не объясняя попадающимся навстречу жителям деревни, испуганно рассматривающим его «изуродованную» голову, он, медленно, шатаясь, но уверенно шагал к намеченной цели. Его расчет был до дерзости простым и очень точным, а, главное, стремительным и внезапным. Расчёт полностью оправдался, и даже превзошёл все Мишкины ожидания.
Следом за ним, гуськом, держась на почтительном от него расстоянии, по направлению к конторе, очень быстро собралась внушительная толпа.
Кряхтя и постанывая, изредка и осторожно прикладывая по очереди свои руки к забинтованной «больной» голове, но так, чтобы это видели все, Мишка вошёл в колхозную контору.
Не давая опомниться сидевшим в кабинете председателя колхоза специалистам, он первым, со стонами и упрёками, начал задавать вопросы:
-Да, что же это делается? У нас, что, Советской власти в деревне нет? Человека две недели нет на работе, а у начальства об этом ни горя, ни заботы нет! Меня там, в райцентре, можно сказать, из-за трёх литровой банки со спиртом, чуть не убили, а они сидят тут себе и в ус не дуют!
Хоть бы в больницу и ли в морг позвонили! Ну, на худой конец, в милицию! Ладно, хоть добрые люди нашлись, подобрали на дороге! Без памяти уже лежал!- распаляясь, и входя в роль задуманного сценария, с обидой выпалил Мишка.
Он хорошо помнил, что три литра казённого спирта, полученного на нужды колхоза, они пропили с другом в первые два дня их незабываемой встречи.
-Только бы не переборщить!- мелькнула в голове осторожная мысль.
Поубавив немного повышенного расстроенного тона в голосе, Мишка прошёл вперёд и сел напротив председателя.
-Вот, черти! В двух местах голову проломили! Ребро сломали! Дышать больно!- Уже спокойнее, видя, что его «спектакль» идёт «чисто и убедительно», продолжал он.
-Неделю без «памяти» провалялся! Ни жене! … Ни на работе! … Никому, вдруг, стал не нужен! Даже обидно как-то!-
Глядя на забинтованную окровавленную голову ветеринара, с подсыхающими коростами, а местами ещё и со следами свежей крови на лице и шее, председатель посмотрел на присутствующих и растерянно предложил Мишке:
-Михаил Сергеевич! Вам, возможно, лекарства нужны? Вы возьмите, что нужно, в нашем медпункте! Бесплатно возьмите! Потом разберёмся!-
-Да,нет! Спасибо! Но, если можно, мне бы денег немного! Человека за уход отблагодарить нужно! Неделю же ухаживал за мной! Да и лекарства все же в райцентре получше, чем здесь!
-Можно, можно! Конечно можно! Вы зайдите в бухгалтерию и выпишите сколько нужно! Я распоряжусь!- и он тут же позвонил в бухгалтерию.
-Ммм, да, действительно! Плохо мы проявляем заботу о своих кадрах!- и председатель покосился на своего профсоюзного «бога».
- Вот ещё что! Вы, Михаил Сергеевич, можете недельку, другую, в меру необходимости, пока дома поправить своё здоровье! А мы тут без вас, как – нибудь, управимся!
-Спасибо вам, Леонид Андреевич, за сочувствие и заботу! А прогулы я отработаю! Обязательно отработаю!
-Какие прогулы?!- возмутился председатель.
-Нет ни каких прогулов, дорогой вы наш! И со спиртом мы всё уладим! Всё уладится! Выздоравливайте только скорее!- уже улыбаясь, довольный собой, горячо начал убеждать «больного» председатель.
Держась рукой за бок, сдерживая стоны, Изогнувшись несуществующим знаком, Мишка вышел из кабинета. Уже за дверью, краем уха услышал озабоченные голоса:
-Видать, здорово его помяли! А какой крепкий мужик! Интересно – сколько их было?- Пробасил один голос.
-Потом узнаем! Пускай вначале поправится!- Перебил его другой голос.
Выйдя из кабинета и прибавив ходу, Мишка заковылял прямо в бухгалтерию. Там, без всякой задержки, изрядно напугав женщин своим видом, он получил запрашиваемые под зарплату пятьдесят рублей.
Он даже сам удивился, что всегда любопытные женщины, на этот раз его ни о чём не расспрашивали.
По дороге в контору у Мишки даже и в мыслях не было, что всё получится гораздо лучше, чем он планировал. А хотел он лишь одного, чтобы его оставили на работе, пусть даже разнорабочим. Но такого оборота дела в своём спектакле, за прогулы в две рабочие недели, которые будут ему полностью оплачены, конечно же, он не ожидал. От нахлынувших счастливых эмоций его «разрывало на части».
-Шутка ли!? Ещё две недели отдыха! Пятьдесят рублей в придачу! Деньги и … и, отдых! Вот это дела, так дела!- «распирало» Мишку, теперь уже от трезвого угара.
-Целый месяц! Полностью оплачиваемый месяц! Хоть кто-нибудь о таком мечтал!?- ликовал в душе Мишка. К отупевшей от запоев голове, его душа, даже и в сознании не могла допустить такой разворот событий наступившего счастливого Мишкиного дня.
-Ну, брат Мишка, теперь мы с козырями живём! Лечиться, так лечиться! Уж за две-то недели мы обязательно вылечимся!- мысленно разговаривал он сам с собой по дороге в магазин.
-Лихо я их «обстряпал»! Всех, до одного, «обделал»!- смеялся он в душе.
-13-
Подходя к магазину, Мишка, не выходя из замечательно освоившейся в нём роли, страдальчески изображал «больного». Открыл входную дверь.
-Мамочки вы мои! Боже ж ты мой! Господи! Да кто же это тебя так изуродовал?- запричитала Нина, увидев своего суженого с забинтованной головой и с запекшимися пятнами крови.
Она бросилась к своему мужу, забыв, что минуту назад обещала бабам здесь в магазине, выгнать и этого мужа туда, куда Макар телят не гонял.
-Ну не дура ли? Совсем уж о нём плохо подумала! А он! Вот он! Нашёлся! Живёхонек! С ним беда приключилась, а, я то, я то …! Что подумала о нём!? Ну и впрямь, дура! Набитая дура!- мысленно причитала Нина, «сгорая» от избытка нежности и любви к своему супругу.
-Тихо! Тихо! Не трогай меня! Ребро сломано! Да и голова совсем «не своя»! Едва на ногах держусь!- с удовольствием слегка при обнимая свою жену, простонал Мишка.
-Что-то у меня голова сильно кружится! Может, проводишь меня до дома! Боюсь, не дойду я один!- попросил он Нину.
-Конечно, Мишенька! Обязательно провожу! И покормлю! И спать уложу! Только вот, магазин закрою!- засюсюкала от избытка радостных чувств, жена.
Люди, видя такое дело, быстро сами стали выходить из магазина.
В это время Мишка незаметно шепнул на ухо жене:
-Нина, захвати за собой пару «пузырей»! А то, уж больно сильно «башка раскалывается»!
-А это голове не повредит!- проговорила испуганно Нина, пытаясь погладить рукой голову мужа.
-Нет, не повредит! Даже наоборот, боль притупляет! Я так почти неделю лечился! Если бы не водка, то, точно, «коньки» бы отбросил!- быстро отводя нежную ручку жены от своей головы, убедительно парировал Мишка.
-Ну, тогда я побольше возьму, чтобы лишний раз в магазин не бегать!- и она прихватила с собой пять бутылок с водкой.
Мишка чуть не задохнулся от нахлынувшего чувства к жене.
Закрыв магазин, они не спеша пошли к своему дому. Нина бережно поддерживала мужа в те моменты, когда он «нечаянно» наступал в неглубокие ямки на дороге.
-Ой! Осторожнее шагай! Ведь больно же, наверное?!
-Да, что-то в глазах сильно рябит! Вместо дороги, какие-то круги перед глазами бегают!- улыбаясь в душе, в тон супруге, вторил Мишка.
Ну, вот, мы уже и дома!- ласково щебетала Нина, открывая калитку и пропуская мужа вперёд.
-14-
Новая весть бурным потоком быстро облетела всю деревню.
-Ветеринара убили!- слышалось в одном дворе деревни.
-Не убили, а – зарезали!- спорили в другом конце улицы.
-Да, что брехать-то! Его только, малость, помяли! А, так, живёхонек! Я его только что в магазине видела!- быстро и возбуждённо доказывала соседка соседу, жестикулируя перед его носом продуктовой сеткой в руках.
-Не в магазине, а в конторе, у председателя колхоза я его видел! Самолично слышал о денежном вознаграждении и отпуске на две недели, за то, что «геройски» пострадал за колхозное дело! Во! – и сосед, в «сердцах», сунул соседке под нос свой морщинистый кулак.
Насчёт отпуска Мишка сам с гордостью объявил жене. А вот, насчёт денег он старался сделать всё, чтобы жена ничего о них не узнала. Их Мишка спрятал в «заначку» на «чёрный день». Он хорошо знал, что такой день у него обязательно наступит, безо всяких на то сомнений.
Первым делом, войдя в дом, он как можно скорее «подлечил» свою голову. Переоделся во всё чистое и с удовольствием, поудобнее улёгся на диване.
Супруге же притрагиваться к «больной» голове он категорически не разрешал, не смотря на настойчивые уговора, аккуратно промыть раны, чтобы не было заражения.
-Да, врачи там уже всё аккуратно обработали и сказали, чтобы я дня два, три, без надобности повязку с головы не снимал!- успокаивал её Мишка.
-15-
Взятого Ниной в магазине «лекарства» Мишке с натяжкой хватило только на два дня. Голова, по-прежнему, «не отходила от приступов боли», которые возникали у него исключительно только под настроение души.
Нина уже начала подозревать, что здесь что-то не ладное. И Мишка, чтобы притупить её бдительность, решил «помаленьку выходить на поправку».
Для этой цели он решил привлечь соседа, придя к выводу, что вдвоём намного веселее, пока жена на работе. Да и в магазин с его «заначкой» будет кому бегать.
Всё складывалось очень удачно. Больной, не выходя из дома, аккуратно и «регулярно принимал лекарства», а сосед, как и положено соседу, регулярно навещал «больного». И ни у кого не закрадывалось даже ни малейших подозрений, что их, просто напросто, водят за нос.
Наконец, на пятый день, приняв очередную дозу «лекарства», пока жены не было дома, промыв голову, Мишка сменил повязку свежими бинтами. После этой очень важной процедуры, он решил немного прогуляться и «размять свои залежавшиеся косточки» по деревне, а заодно и прозондировать, что же слышно в его адрес.
Да, на слуху у деревни он был на высоте. Никто даже и не хотел замечать того, что Мишка под «хмельком» и, что уж слишком быстро зажили его рёбра. Что на лице нет вообще никаких царапин и синяков. Скорее всего, эти факты вообще никому не нужны были. Откровенно говоря, никто и не хотел копаться в деталях этого, хорошо инсценированного деревенского «спектакля».
Даже у работников, контролирующих режимные структуры рабочего дня, недели и месяца, для начисления заработной платы, не появилось элементарно простого вопроса:
-Коль человек болен, то … где же его больничный лист? Как и почему больной человек был выпущен из стен больничной палаты? …
Наверное, всё это из-за того, что такого «махинатора и комбинатора» деревня в своей жизни ещё никогда не видела.
-16-
Однообразие монотонных домашних хлопот. Уход за скотиной. Настолько сильно «въелись» в деревенский быт, что многие её жители свыклись с такой жизнью, и, втянувшись в неё, о другой судьбе, в общем – то уже и не мечтали. Грубая, грязная работа не благодарного сельского труда практически сравняла мужиков и женщин в их интеллекте настолько сильно, что и разговаривали – то они между собой, подчас забывая, что речь ведётся с противоположным полом.
Иногда их речь была с такими «заворотами», что, слушая их беседу, у гостей часто уши « в трубочки сворачивались» от обилия и «богатства» языковых оборотов.
Наш «герой» отлично вписался и вжился в эту деревенскую «карусель» и чувствовал себя в ней, «как рыба в воде». В своих постоянных трудовых заботах, деревня постепенно стала как бы «затирать» историю с его приключениями.
Деревня приняла Мишку, прошедшего «крещением» их самобытной и подчас не предсказуемый свой особый стиль жизни, как своего «в доску» парня, и, слегка успокоившись, снова окунулась в свой размеренный ежедневный ратный труд.
-17-
После удачного отёла соседской коровы, которую чуть, было, не пришлось прирезать, Мишка с хозяином, изрядно «обмыв» ещё слабенького появившегося на свет на радость хозяевам, телёнка, перешли в дом к Мишке, «добавить» по такому случаю ещё «по маленькой».
Намусорили в кухне так, что появившаяся в доме после работы хозяйка, впервые за прожитые два года вместе с Мишкой, начала ругать мужа и выдворила за ворота своего дома соседа.
Оскорбившись, Хозяин решил «слегка поучить» жену, как нужно принимать гостей и в порыве гнева ударил Нину по лицу.
Нина, долго не думая, схватила стоявший в комнате на столе электрический утюг и «треснула» им по голове мужа. Тот, как подкошенный, мешком упал на пол в коридоре. Тонкая струйка крови, появившаяся из-под головы супруга, медленно расплывалась по самотканой дорожке. Сильно испугавшись, Нина выскочила на улицу и в истерике начала громко кричать:
-Убила! Ой, горюшко – то, какое! Убилаааа! Да что же это теперь будет! Дура я, дура! Сына осиротилаааа!- размазывая по всему лицу размокшую под глазами тушь, причитала она во весь свой звонкий голос.
-Кого убила?- спросила её в тревоге, прибежавшая на крик, соседка.
-Да Мишку своего убила!- сквозь слёзы выдавила Нина.
-Господи, да как же это так? За что? Что он тебе плохого сделал? Всегда такой смирный был, и вот на тебе, вдруг убила!- скрупулёзно допрашивала соседка.
-Ага, он драться на меня кинулся! С кулаками! Вот, смотри, синячище какой!- и она показала соседке довольно внушительный синяк под глазом.
-Ну, так что же! Теперь за всякий там пустяковый синячок, мужа убивать, что ли?- подбоченясь, сплёвывая, в «сердцах» протараторила соседка.
-Теперь, всё!- с иронией продолжала она.
-Что, всё – то! Что?- заорала перепуганная Нина.
-Как пить дать, посадят теперь тебя! Этак, нууу, лет восемь, десять обязательно дадут! Убийство, ведь! Дело не шутейное! Нееет! Меньше не дадут! Вряд ли!? Иди скорей к участковому и сама ему во всём признавайся! Глядишь, может быть, срок – то и сбавят!- деликатно и хладнокровно поучала соседка.
-Батюшки! Вот ещё горюшко-то на мою голову свалилось! Вот уж свалилось, так свалилось!- запричитала Нина и бегом бросилась искать по деревне участкового.
-18-
Младшего лейтенанта милиции, месяц назад, назначенного вместо ушедшего на пенсию участкового, Нина нашла в здании сельского совета, работающего с деловыми бумагами.
-Начальник!- с порога закричала Нина, - Сажай меня! Сию же минуту сажай! Я человека убила!
-Это, кого же?- испугавшись собственного голоса, вытирая носовым платочком выступившую испарину на лбу, прохрипел участковый, услышав такое внезапное заявление.
-Вы, гражданочка, успокойтесь! Присядьте на стул и толком, пожалуйста, толком мне всё по порядочку объясните, что же всё-таки, произошло?
-Нина, видя, что участковый и не собирается её арестовывать, немного успокоившись, с «пятого на десятое» начала пересказывать те же события, что и соседке.
-Так! Значит, утюгом? За синяк? За то, что первым кинулся драться? Неужели насмерть?!- начал делать некоторые выводы из сумбурного рассказа Нины, участковый.
-Да, насмерть! Насмерть! Там ещё лужа крови! И он в ней лежит и не шевелится!- снова заплакала Нина.
-Вот, дурра! Что же это я наделала? Ну, бог бы с ним, с этим синяком! Пусть бы уж лучше он ещё один поставил! Зато живой бы был?- «ревела» она всё громче и громче.
-Ну, вот что, гражданочка! Протокол пока что мы составлять не будем! А вот к месту происшествия прошу меня проводить немедленно!- освоившись в обстановке, строго приказал участковый.
-Нина подскочила со стула и первой выбежала на улицу. Следом вышел и участковый. Быстрым шагом, они дошли до Нининого дома, следом собирая толпу любопытных зевак.
У калитки повелительным жестом руки, участковый отстранил хозяйку в сторону и первым вошёл во двор. По ступенькам осторожно поднялся на крыльцо. Открыл дверь в сенцы. В полумраке неуверенно начал искать рукой ручку входной двери в дом. На секунду задержался. Перевёл дух. Глубоко вздохнул и резко дёрнул на себя ручку двери. Дверь оказалась запертой изнутри.
-Что всё это значит?- строго, на сколько это ему удалось, спросил участковый хозяйку.
-Шутить изволите? Да?
-Да, нет же! Там он, в доме! На полу лежит! Убитый!- уверенно и очень убедительно заверила Нина.
-Я же сама его, лично, утюгом убила!- взволнованно убеждала она участкового.
Но, в этот момент из-за двери из дому послышалось:
-Ааа, невестоооой, пуууляяя злааяя, пряяямооо в грууудь мееннеее воошшлааа!
-Миша! Мишенька! Ты – живой?! Миленький ты мой! Открой двери-то поскорее!- радостно защебетала Нина.
-Гражданин убиенный! Тьфу, ты, дьявол! – сконфузился участковый.
-Гражданин ветеринар! Откройте двери представителю законной власти! Не то, я вынужден буду подвергнуть вас аресту!- пригрозил смотритель порядка.
-Это меня-то, аресту!!!- прорычало буйно из-за двери.
-Она, понимаете ли, чуть череп мне надвое утюгом не раскроила! Другой, видите ли, представитель власти, пришёл меня арестовывать, с моей разбитой «башкой»!
Вместо того, чтобы угрозами заниматься, лучше бы моего «коллегу» врача вызвали!- в мужской речи наступила небольшая пауза.
-Ладно! Чёрт с вами, арестовывайте!- и перед носом блюстителя порядка, с треском растворилась дверь.
В окровавленной рубахе, в брюках с пятнами крови, перед ними стоял Мишка. Его лицо и волосы местами так же были измазаны кровью. На полу на половике были видны большие пятна крови.
-Ммм, дааа!- промычал участковый, проходя в комнату.
-Ну и дела тут у вас! Сам Бог не разберёт! Что здесь произошло?
-А, что здесь произошло? Да ничего здесь не произошло! И разбирать тут нас нечего!- проворчал Мишка.
-Да, да! Мы сами во всём разберёмся! Дело житейское! Вы уж извините меня, заполошную! Я ведь действительно думала, что я его того …! Но, раз уж он теперь живой, то мы сами тут всё уладим!- заискивающе и ласково заговорила Нина.
-Да, что там говорить! Муж, да жена – одна сатана!- донеслось в поддержку пострадавшим из-за дверного косяка сеней.
-И то верно! Сами разберутся! Поди, не чужие друг другу!- к слову добавила вкрадчиво соседка.
Участковый растерянно развёл руками. Озадаченно поскрёб у себя в затылке. Потом резко натянул на голову форменную фуражку, махнул рукой и быстро вышел во двор. На ходу обернулся и поучительно заключил:
-Разбирайтесь, но, чтоб – без рукоприкладства! Мирно разбирайтесь! А не то в район обеих увезу! Там с вами быстро разберутся!- и, больше не оглядываясь, быстро зашагал к зданию сельского совета.
-19-
Нина виновато присела на краешек стула и, ничего не говоря, виновато уставилась на мужа. Мишка, сидя на диване, молча, уставился на кровяные пятна возле него. Обхватив голову руками, он тоже молчал.
Соседка, сославшись на неотложные дела, прикрыв двери дома, ушла домой. Собравшиеся вокруг дома зеваки, тоже постарались как можно быстрее покинуть место «преступления».
-Миша, ты уж прости меня! Я ведь вовсе не хотела …! Так уж само собой получилось! Ну, прости ты меня, Миша!- и она осторожно пересела со стула к нему на диван.
Видя, что муж настроен миролюбиво, пододвинулась к нему ещё ближе.
-Ну, не сердись! Я и так напугалась до смерти, когда увидела возле тебя кровь!- тихо продолжала уговаривать мужа Нина.
--Ладно! Чего уж тут!- прошипел Мишка пересохшим горлом.
-Ведь, убить бы могла!- продолжал он обиженно.
-Ага, а сам чего руки распускаешь? Вон какой синячище под глазом посадил!- и она обиженно показала мужу его «подарок» под глазом.
Мишка стыдливо посмотрел на своё «обучение», ласково прижал к себе жену и примирительно предложил:
-Идём - ка, лучше спать! А на глаз давай свежо запаренной заварки в тампоне приложим! Синяк быстрее пройдёт!-
Умывшись, и перебинтовав друг друга, оставив на столе восьмилетнему сыну хлеба со свежим молоком в литровой банке, преодолевая неловкое состояние собственной души, они улеглись спать.