Прошло несколько дней, и наш четвертый учебно-танковый взвод был полностью укомплектован. Земляки из Иркутской области составляли основу взвода. С некоторыми я познакомился сразу же по прибытию во взвод, и теперь мы старались держаться вместе. Кстати дружба наша будет на протяжении всего периода обучения, и расстанемся мы только по распределению по разным частям Забайкальского военного округа. Наиболее близкие друзья у меня были Алексей Шатханов из Нукутского района, Саша Рудак из Ангарска и Анатолий Коробов из Иркутска. Неплохие отношения сложились и с Рафаилом Хабибовым из Железногорска. Но Рафаил был очень общительным человеком и почти со всеми во взводе поддерживал приятельские отношения. Кроме иркутян были курсанты и из других областей и республик. Несколько человек было из Молдавии, но особо из них выделялся Андронаки, высокий, видный молдаванин. И как бы ему в противовес маленький, щуплый, похожий на семиклассника парень с немолдавской фамилией Кожукарь. Они всегда держались кучкой и постоянно что-то эмоционально обсуждали на своем языке. И часто можно было слышать во время их разговоров, выражение «Дуте н пулэ», но что оно означало, нам было непонятно. Были и представители Кавказа, кабардинцы Мешев и Алакаев, они тоже всегда держались вместе и особой дружбы ни с кем не водили. Несколько белорусов и азербайджанец Исаев Азиз, добавляли национального колорита. Азиз был добрый, улыбчивый парень, но только ему не повезло. Где то на втором месяце службы работали мы на артиллерийских складах, и кто-то из курсантов захватил с собой порох из снарядов. Был он на вид как макароны, а если его поджечь, то горел как бенгальский огонь. Когда рота начала строится на обед, стали баловаться, поджигая эти пороховые макаронины. А когда они догорали, бросали их на землю. Кто-то бросил вверх над головами. Падая, горящий порох попал через расстегнутый ворот, под Х/Б Азиза и горел, сжигая ему грудь, а сам он от боли и испуга бежал, и его не могли поймать. Столько лет прошло, а крик его до сих пор стоит в ушах. Увезли его в госпиталь, и больше Азиз к нам во взвод не вернулся, и судьба его нам была неизвестна. По профессиональному составу во взводе в основном были трактористы, экскаваторщики, водители. Но был и учитель физкультуры по фамилии Хвостов. Так что народ во взводе численностью из тридцати двух курсантов, был разных национальностей и профессий. А по возрасту в основном все были ровесники, восемнадцати, девятнадцати лет. Самыми старшими был Валера Дотер, которому исполнилось уже двадцать шесть лет. Но, пожалуй, самым колоритным во взводе был командир отделения, сержант по фамилии Мото. Родом он был из Житомира, высокого роста, полный, с громким, противным, визгливым голосом. Служил он на полгода старше нас, то есть был молодым «капралом», только что окончившим учебку и оставленным в ней. Да и как было не оставить такого служаки, командовать он готов был сутками. А его зычный голос часами неустанно раздавался из разных уголков плаца. И поэтому мы его не любили, а если честно тихо ненавидели. Каждую свободную минуту, когда другие курсанты сидели в курилке он гонял наш взвод на плацу. – Раз! – Раз! – Выше ногу! – звучал его противный голос. А иногда он уводил взвод с плаца на стадион и там мы наматывали бесконечные круги. Иногда он чередовал бег с гусиным шагом, это когда взвод по команде садился на корточки и шел. Со стороны это было похоже на прогулку стаи гусей. А сержант Мото, шел рядом с красным от удовольствия лицом. Иногда во время коротких перекуров, мы мечтали, что когда наступит «деревянный дембель», - это когда окончим учебу, устроить на прощание сержанту темную. И эта мечта грела наши души, давая повод к фантазиям о том, как мы будем проводить эту темную. Но плацем и стадионом, его экзекуции над взводом не заканчивались. Уже в казарме после отбоя, еще долго раздавался мерзкий голос – Подъем! – Отбой! И мы прыгали, одевались и раздевались, и когда действительно наступал отбой, то засыпали, едва голова коснется подушки. Другие сержанты в роте, прослужившие год и более нарадоваться не могли на такого командира, так как он выполнял почти всю их работу, часто гоняя на плацу не только наш взвод, но и другие взвода роты. Офицеры, в шутку передразнивая его фамилию, придумали скороговорку. Начиналась она так – Авто, мото, вело, фото – е…ля, гребля и охота... Но в парк с курсантами, сержант Мото ходить не любил, так как механики-инструктора из батальона постоянного состава, очень любили поиздеваться над ним. Он им тоже не нравился, напыщенный и голосистый как петух, и они не упускали случая на глазах курсантов унизить его. После таких случаев, сержант совсем сатанел, и вымещал зло и обиду на курсантах, гоняя нас до умопомрачения. Другие командиры отделений во взводе были уже дедами и особого рвения к службе не проявляли. Командир взвода Кузнецов, был в чине капитана, а командир роты Овчаренко, в чине майора. Но офицеров в роте было не заметно, видели мы их в основном по утрам на разводе, да на занятиях по технике и вождению. Все во взводе и роте держалось на сержантах, каждый наш шаг, от подъема и до самого отбоя контролировался и направлялся ими. Они делали из гражданских людей, военных. Или как они сами любили выражаться – Выбивали из одного места домашние пирожки. А как они это делали, и кто получался, особо никого не волновало.
Продолжение следует.
