Вадим Петрович Ропшин, вышел на крыльцо штаба части, две недели назад, он приехал сюда с проверкой. Провёл все дела оперативно, вроде можно отправляться домой, но домой ему не хотелось. Ничего хорошего, кроме постной мины жены, да вечного зудения тестя, в генеральской квартире его не ждало, и он решил задержаться ещё на пару дней. У замполита, завтра будет день рождения, а они с Семёном Княжевским, давние приятели, поэтому пропустить праздник друга Вадим никак не мог, и с радостью принял приглашение. Выйдя за ворота, он столкнулся с молодой женщиной, по свободному крою её пальто, было видно, что она ждёт ребёнка. Женщина показалась ему знакомой, и он обернувшись к Княжевскому спросил.
— Послушай Сень, а кто та женщина, которая прошла через КПП.
— Это жена полковника Лагутина. Что понравилась? Но только это дохлый номер, у них с Андреем, такая любовь. Здесь все жёны их в пример своим мужьям ставят. Да к тому же, если ты успел заметить, она в интересном положении. У них уже трое, причём старшая дочка школу оканчивает, а они решили ещё одного родить, чудаки да и только.
— Да нет Семён, дело ни в этом, просто она показалась мне знакомой.
— Ну мало ли, земля круглая, может где и встречались. Ты сейчас в гостиницу?
— Нет, ко мне сюда Юля приехала, мы уже неделю квартиру снимаем. Отводим как говорится душу, от семейной жизни.
— А ты что, до сих пор, поддерживаешь связь с той харьковчанкой?
— Да, роман у нас с ней продолжается. Я тебе больше скажу, женился бы на ней, но к сожалению не могу, сам знаешь.
— Время идёт, а ты не меняешься, как тебя только твоя Зинаида терпит.
— Эх Семён, ты же прекрасно знаешь, что у нас не семья, а просто ячейка общества. Она сама, сознательно пошла на такую жизнь, в тот день, когда при помощи своего папаши, припёрла меня к стенке, заявив что ждёт ребёнка. Не любил я её ни минуты, а женился, потому что струсил. Ну как же дочка командира части, всесильного полковника, Щедрина. Он ведь враз мог мне кислород перекрыть, сослали бы куда-нибудь на Новую Землю, и повышения по службе годами бы ждал.Одно только радует меня в семейной жизни, это сын.
— Парень у тебя молодец. Как ему учёба в МГУ, поддаётся?
— Всё нормально, он у меня головастый, учится на отлично. Надеюсь, что хоть ему с любовью в жизни повезёт.
— Ну мы всегда хотим чтобы дети жили лучше нас.
— Да, хотим. Знаешь, в моей жизни всё могло быть по другому. Встретилась однажды на моём пути девушка, ну ты и про это знаешь.
— Помню, как ты вернулся из командировки, после уборочной. Ты тогда две недели не просыхал, пил горькую, как только Щедрин, терпел тебя тогда.
— А что ему оставалось делать, старому хрычу, он ведь ради своей доченьки что угодно готов был от меня терпеть, лишь бы только его кровиночка была спокойна. Они ведь со своей квочкой, тёщей моей, до сих пор над ней кудахчут. Бабище уже сорок, а от них только и слышно, Зинушка, поспи, Зинушка покушай, Зинушка, Зинушка. Меня от этого иногда выворачивает.
— Так получили бы квартиру и жили отдельно.
— Думаешь я не хочу этого, но стоит только заикнуться, чтобы жить отдельно, сразу такой вой поднимается. Вот и терплю, у меня иногда мысль закрадывается, подать рапорт на увольнение, и развестись с ней. Но не могу, потому что я карьерист, хочу службу достойно завершить.
— Завершишь, ты у нас парень настырный. Ну так что, жду тебя завтра вечером, в ресторане, можешь приходить с Юлей.
— Нет, с Юлей не получится, она завтра уезжает, её благоверный из командировки возвращается.
— Ну тогда сам приходи.
На съёмной квартире, Вадима ждал приготовленный Юлей ужин, и тёплая постель. Он не знал, какие чувства испытывает к этой женщине. Иногда казалось что любовь, иногда просто страсть. Во всяком случае, ему с ней было хорошо, и их многолетняя связь продолжалась. Живя в разных городах, они встречались на нейтральной территории. Юля всегда приезжала к нему, когда он бывал в командировке. Вот и теперь, узнав что он будет в Воронеже, нашла предлог, вырваться в этот город. Удовлетворённая и уставшая, она тихонько посапывала отвернувшись к стенке, а Вадим уснуть никак не мог, он встал, и ушёл на кухню. Поставил на плиту чайник и сделал себе кофе. Из ума всё не шла та женщина, что встретилась перед входом на КПП. Уж больно она была похожа на Наташу. Наташа, милая девочка, он влюбился тогда в неё, как только увидел на танцах. Провожал до дома, боялся лишний раз за руку взять. А потом случилось то, что случилось. Пьяный был, правда ни на столько чтобы не соображать что делает, но не удержался. Думал что не первый у неё, уж больно ухажёр этот, Иван кажется, ревновал и обвинял в том что она гулящая. Оказалось что ошибся, никого у Наташи до него не было. Струсил он тогда. Как же, назначение в Германию ждал, а тут, в лучшем случае из армии турнут, а в худшем тюрьма на горизонте маячила. Сбежал из Липовки, как последняя крыса, дрожал, и ждал, что она расскажет матери или ещё кому, и тогда всё, плакала его карьера военного. Успокоился только через год, а до этого вздрагивал от каждого телефонного звонка из союза. Ну вот, теперь карьера сложилась, а счастье прошло мимо. Ускользнуло тогда, когда предал эту девочку, а ведь она доверяла ему, на помощь его понадеялась: “Да Ропшин, подлецом ты оказался, потому и живёшь, как неприкаянный, спишь с генеральскими погонами по приказу, и никакой радости, кроме вот этих встреч с Юлей, украдкой, словно воры. Ворованное у тебя счастье, а ведь могло быть своё”, — он потушил сигарету, за окном занимался холодный январский рассвет.
— Вадюша, а ты почему не спишь? — на кухне появилась Юля, в наброшенном на ночную сорочку халате.
— Да так, сон убежал куда-то. Ты вот уезжаешь, а мне придётся ещё здесь задержаться.
— Вадим, может нам пора уже жить вместе, и не мотаться по разным городам, для того чтобы встретится. Дочка вон без тебя выросла, чужого дядьку папой называет, знаешь как мне тяжело на это смотреть — робко спросила она.
— Юля, ну сколько можно повторять. Потерпеть нужно, скоро тестя в отставку должны отправить, я займу его место. Это уже вопрос решённый. Дом за городом почти готов, остались только отделочные работы. Перевезу вас с дочкой из Харькова, и заживём как настоящая семья.
— Да, только не расписанные, как были чужими, так ими и останемся. И основное время ты будешь со своей благоверной проводить, а нам с Наташей, редкие выходные да праздничные дни.
— Неужели ты думаешь что штамп в паспорте, может сделать людей родными? Ты вот со своим Иваном в законном браке, как и я со своей женой, и что от этого, живём как соседи по коммуналке. Ну потерпи, прошу тебя, придёт время и на развод подам, всё у нас образуется, не торопи.— Когда оно образуется? Года на месте не стоят, скоро старухой стану, и ты меня тогда бросишь.
— Юлька, прекрати эти разговоры, ты красавица, а с годами только краше становишься. Обещаю, скоро мы будем жить вместе.
— Ладно, пойду собирать вещи, до поезда полтора часа, ты на вокзал меня проводишь?
— Конечно провожу.
Когда они стояли у вагона поезда, Юлька прижалась к нему и сказала.
— Ропшин, даю тебе на решение всех проблем год, если за это время ты ничего не сделаешь, мы расстанемся, я устала ждать.