Катя из Питера привезла в подарок магнитик на холодильник. Катя уже взрослая, но она в своём возрасте не знала, что такое Питер, магнитик и холодильник. Незнакомые слова, все три, не вызывали у Кати никаких ассоциаций, настолько Катя педагогически запущена.
Потом Катя оказалась в Питере, на лечении, и узнала про другие города. И это был настоящий стресс. Оказалось, что счастье - это многослойное чувство, похожее на бутерброд из восторга и удивления, а сверху оно тонким слоем покрыто стрессом.
А ещё, оказывается, Эрмитаж - это не город. Вы знали?
Катя родилась 22 года назад с диагнозом Спина Бифида. Сейчас детей с таким диагнозом оперируют внутриутробно, и к моменту рождения они почти здоровы, а четверть века назад такого и в помине не было.
Тогда сразу было понятно, что Катя будет неходячая. Катиной маме подсказали, что от ребёнка можно отказаться. Ведь неходячий ребенок - это очень тяжело. Катина мама, наверное, испугалась этого "тяжело" и написала отказ от ребенка.
- Я тут с маленького возраста, - делится со мной Катя, кивая на детский дом-интернат.
Я хочу порасспросить ещё о её жизни, о том, что Катя любит, но ко мне подбегает мальчик лет десяти, уверенно берет меня за руку и тянет за собой.
Он только что подрался с другим мальчиком за мыльные пузыри, пузыри не отвоевал, но плеснул на себя мыльной водой, а потом стал вытираться грязными руками, и только всё размазал. И в итоге он выглядит чумазым и несчастным, будто он ел песок. Мне хочется вытереть ему лицо, но у меня с собой только телефон, а салфеток нет.
Он меня куда-то ведёт.
- Берегите уши... - говорит мне проходящий мимо воспитатель.
- А что?
- Лёша у нас охотник на серёжки. Мы волонтёрам советуем приходить без них, а то...
- У меня не проколоты уши. Повезло.
Мою руку выхватывает Ромка. Ромка наглый и дерзкий. Он только что активно облизывал свою ладонь, а теперь он крепко держит меня за руку. Я чувствую Ромкины слюни на своей руке и испытываю по этому поводу смешанные чувства. Мне хочется убрать руку и вытереть ее влажной салфеткой, но это неправильно и стыдно, и я так не делаю.
Я замечаю среди толпы детей растерянную молоденькую девушку. Она не похожа на сотрудника детдома, потому что явно находится в сильном смятении: не отрываясь, смотрит на мальчика, который сидит на коляске, а руки его зафиксированы специальными креплениями.
- Ему назначили фиксацию, - прочитал её взгляд воспитатель и решил пояснить. - А то ребёнок сам себя активно травмирует. То ухо вырывал, то язык...
- О господи, - выдыхаем мы с девушкой в один голос.
Потом оказалось, что девушка эта, как и я, в первый раз пришла. Она - волонтер. Решила попробовать помочь. Посмотреть. Возможно, будет ходить сюда регулярно в будущем. Но увиденное её явно шокирует, и она изо всех сил держит лицо.
Откуда я знаю? Оттуда: я занята тем же.
- Извините, а когда будет селёдка? - спрашивает вихрастый мальчик у директора.
- Будет, дорогой, скоро будет. К июлю будет...- обещает директор Женя, а мне тихонько поясняет. - Я же только в январе пришла. Тут им из рыбы раньше давали перемороженый минтай. Потому что по деньгам надо было уложиться в 233 рубля в день. Поэтому из рыбы дети пробовали только минтай, а из фруктов - яблоки. Яблоки жутко твёрдые, а у этих детей от недостатка витаминов и заботы - почти ни у кого нет здоровых зубов. Им эти яблоки не угрызть...
- А теперь?
- Мы сейчас активно пытаемся разнообразить им рацион. Дети уже и бананы, и апельсины, и ягоды пробовали, и шиповник.
- А когда селёдка, Жень?
- Скоро, на этой неделе... А яблоки мы теперь блендерим, нашли два блендера. И запекаем...
Да. Селёдка - не минтай, у неё ярче вкус, а для детей это целое приключение - новый вкус.
Женя, конечно, удивительная. "Подвижник", - сказали мне про неё. Это когда человек живёт своим Делом, дышит им без выходных. Женя взялась за интернат. В том смысле, что её не пугает объем работы, а за каждого ребёнка, как за своего, душа болит.
- Это сейчас здесь зелено и ярко. Кустики, цветочки и ягодки. И сразу кажется, что тут - хорошо и весело, но... - Женя останавливается и проникновенно смотрит мне в глаза. - Зимой здесь полное ощущение тюрьмы, понимаешь?
Женя - директор Арзамасского ДДИ "Маяк". ДДИ - это аббревиатура, расшифровывается как детский дом-интернат. Тут живут самые сложные дети с умственной отсталостью, с ментальными и психиатрическими диагнозами.
От них отказались родители: от кого-то ещё в роддоме, а кто-то успел пожить с мамой и папой (а чаще без папы), но потом мама не справилась с этим испытанием и всё же отдала ребенка в интернат.
Я говорю это безоценочно. Ну, стараюсь во всяком случае. Решение отдать ребенка - останется с человеком навсегда. Это огромный груз, взятый на душу, и люди принимают это решение порой на пределе отчаяния, а порой - просто от неспособности нести ответственность даже за свою жизнь, не то что уж - за больного ребенка...
Мы с Женей идём к детям на прогулку, но по пути она успевает рассказать мне, что когда-то тут жило около пяти сотен человек детей.
А сейчас - 100.
Я хочу спросить, где остальные, но боюсь услышать ответ. Молчу.
Но Женя словно понимает это и сама отвечает на незаданный вопрос.
- Расформировали. Тех, кто посохранее, забрали в другие интернаты. У нас остались самые сложные...
Становится понятнее, почему меня попросили приехать именно сюда. Просто в Арзамас ехать 6 часов от Москвы, и по пути есть другие ДДИ, а меня позвали именно сюда.
"Самые сложные", - хмуро думаю я.
У меня холодеют руки. Если честно, мне очень страшно. Я боюсь расплакаться , когда увижу детей. Или хлопнуться в обморок. Или...
Не знаю, что ещё... Меня успокоили, что это нормальная реакция для новичка. Люди реагируют по-разному, и любая реакция - приемлема.
- Рядом у нас тут Дивеево, - рассказывает Женя. - Намоленное место. Однажды Патриарх Алексий (он тогда ещё не был Патриархом) ехал в Дивеево, заехал в наш интернат и увидел детей, которые лежали прямо на панцирных сетках... Матрасы были все прописаны и сушились. И он увидел этих детей и купил сюда матрасы...
- А сейчас нужны матрасы?
- Нужны подушки, специальные, для тяжелых детей, паллиативных. Из-за деформаций и контрактур у таких детей всегда что-то болит, подушки помогают лежать им так, чтобы было не больно...
На самом деле, как бы всё это не было страшно, это уже перемены к лучшему. Как минимум, тот факт, что в ДДИ можно попасть. Попасть и увидеть всё своими глазами. Раньше это было запрещено. Как тюрьма прямо раньше было, и легенды всякие страшные ходили про это место.
Но теперь пришли новые люди, которые сказали: "Ну нельзя же так, мы же не звери". Эти люди голосуют за открытость таких систем, и готовы пустить внутрь всех, кто хочет помочь.
- Нам очень нужны волонтёры, очень, - говорит Женя. - Только непринудительные. Не те, кого, скажем, от колледжа направили. Заставили фактически. А осознанные... Можно приходить к нам и стать для любого ребенка Личным Другом. Вот у Ромки уже есть личный друг. Видишь? Она привезла ему кепочку...
Я вижу женщину лет сорока, которая гладит Ромку по ладошке, а тот улыбается. И на нем новенькая кепочка от солнца. Очень ему идет.
Можно приехать и стать лучшим другом для, скажем, Кати. Той самой, которая уже видела Питер. Рассказать ей про города и про глобус. Или про магниты и их действие. Или про холодильник и пылесос, например. Или для любого другого ребенка.
- Еще нам люди нужны, - вздыхает Женя. - С персоналом, с людьми - катастрофа. Потому что зарплаты небольшие. Нянечки, например. У них меньше 30 тысяч зарплата. Уборщицы... 21. Много кто нужен. У нас много вакансий. Не горят желанием люди у нас работать. За глаза называют нас "дурдом".
- А ещё, Жень, чем можно помочь?
- Ну и деньги, конечно, нужны. Деньги могут столько наших проблем решить, столько судеб облегчить!
- Деньги, чтобы улучшить детям жизнь?
- Знаешь, по-хорошему, если бы я отвечала за этот вопрос, я бы не улучшайзингом занималась, а все силы пустила бы на то, чтобы детей забирали в семьи. Я видела лучшие ДДИ и ПНИ в России и понимаю, что даже если создать лучшие из возможных условия, ничего и никогда не сравнится с семьей, с заботой, с лаской... с тем фактом, что у тебя есть твой личный человек, которому не плевать, как ты спал, как ты ел...
Да, про "как ты ел" прям вот отдельно скажу.
Раньше нянечка - одна замученная женщина на десяток сложных детей - чтобы накормить их, замешивала в одну тару первое, второе и третье, и все это заливала в рот ребенку. Иногда даже не до конца остудив, обжигая горячим гортань.
И дети ощущали кормление как пытку.
В 21 веке.
Сейчас вы, читая эти строки, испытываете, наверное, возмущение? Как так можно!
Это справедливое возмущение, но.
Понимаете, сложная ситуация с ДДИ по всей в стране. Маленькие зарплаты персонала за реально тяжелую работу, перемороженый минтай на обед. Женя была в десятках ДДИ, говорит не с чужих слов, а по факту, то, что видела своими глазами.
Я вот попала туда и сразу внутри загорелась мысль: "Надо что-то делать! Надо что-то делать! Надо что-то делать!" И полыхала, полыхала. А потом я вернулась в свою нарядную жизнь, она меня затянула сотней важных дел. А они остались в своей.
Вот вы готовы ломать эту систему и идти работать за двадцать с лишним тысяч рублей в месяц, ежедневно обеспечивая индивидуальный заботливый уход десяткам сложных детей? Тем, кто не скажет спасибо, тем, кто, возможно, даже не оценит ваш подвиг, тем, кто может укусить, закричать или перевернуть тарелку и бросить её в вас?
Я не ищу оправданий, я не ищу виноватых, я ищу выход...
И малодушно признаю: я вот не смогла бы.
Это маленький будничный подвиг, и я на него не способна.
- Жень, почему ты тут?
- Потому что могу и хочу помочь тем, кому и так несладко.
- Хочешь сделать сладко?
- Хотя бы небольно для начала. А потом уже сладко. И уютно... Знаешь, тут жестяная посуда, как в тюрьме. Дети, когда едят, звук такой противный, ложкой шаркают... Ну реально, как в тюрьме. Я мечтаю посуду сменить, обуютить как-то... Чтобы хоть немножко было похоже на дом... - мечтательно говорит Женя.
А у меня перед глазами стоит мальчик.
Дима, кажется. Дима не хотел садиться за стол, вот ни в какую. А есть - хотел. И никто не заморачивался раньше - Диме наливали еду в жестяную миску и ставили на пол. И он ел, как собачка. С пола лакал.
Когда пришла Женя, она стала наводить свои порядки. И говорит:
- Ну, ребят, ну что мы творим... Ребенок с пола ест...
- Ну не хочет он со стола!
- Не хочет - значит, надо что-то придумать...
И они нашли маленький декоративный раскладной столик для завтрака в постели.
И сейчас Дима ест за таким маленьким столиком, который пока ему по колено, и ест внаклонку, но уже не на полу, и они планируют и дальше повышать планку...
Это очень нужная планка.
Планка человечности.
Любой читающий этот текст человек может тоже поучаствовать в этом процессе и помочь.
Если вы хотите заглянуть в ДДИ в качестве волонтера и потенциального Личного Друга для какого-нибудь ребенка, то звоните/пишите:
Евгения телефон +7-980-156-72-21
Если вы хотите работать здесь, то на сайте Арзамасского ДДИ "Маяк" есть все вакансии.
Если вы хотите помочь детям деньгами на приобретение специальных ортопедических подушек, прочих важных немелочей, обуючивающих их жизнь, то это можно сделать вот тут.
