Мальчик плакал горько, надрывно, его утробный вой гулким эхом отражался от стен в безжизненно-пустой квартире, и от этого казался еще громче и тоскливее.
Рассерженные соседи периодически подходили к двери и нажимали кнопку звонка, услышав противную сирену которого, пес заливался яростным лаем. Люди от этого раздражались еще больше и начинали барабанить, пытаясь достучаться до его хозяев. Мальчик испуганно скалился, трясясь всем своим худеньким тельцем, волнистые чувствительные уши подрагивали от напряжения, но, как истинный охранник, решительно рвался в б о й, наскакивая на дверь...
Генри Бродерик Авиньон III - такое имя значилось в родословной пса. Большой королевский пудель. Хозяин называл его Мальчиком.
- Папа, пап, купи щенка! Ну, пожалуйста, пап! Я с ним сама гулять буду, чесслово! - восьмилетняя дочь, как цепкая обезьянка, висела на руках отца и умоляюще заглядывала в глаза. Льняные кудряшки мягкими живыми пружинками подпрыгивали вокруг миловидного фарфорового личика.
- Ох, что-то сомневаюсь я, Лиза. Ты за собой-то не особо убирать хочешь, - пытался отнекиваться Виталий Степанович, - Какая там собака? Это же не игрушка, а живое существо, слишком большая ответственность!
- Вот всегда ты так! Говорил, если я хорошо четверть закончу, купишь мне то, что я захочу! А хочу я собаку! - красивые голубые глазки дочери, так похожие на материнские, быстро наполнялись влагой, готовой пролиться мощным летним ливнем, - Мам, ну скажи ему-у-у!
На помощь поспешила тяжелая артиллерия, которая до этого молча занималась собственным маникюром:
- Ну, правда, Виталик, обещал ребенку - значит, купи. Мы уже и породу выбрали, и заводчика, твоё дело - только оплатить!
- Вот как! Без меня меня женили! Молодцы, девчонки! Шустрые! - взвился было отец и муж, но тут же слабо махнул рукой, - Ааа, делайте, что хотите! Сколько надо?
Что говорить, дам своих он всегда баловал, не мог им возражать, и всё тут. Умилялся, наблюдая, как они бурно восторгаются своими нехитрыми девчачьими радостями: новыми куклами, мишками, платьицами, туфельками, сумочками, колечками... Теперь вот собаку подавай...
Так в семье появился кудрявый черный комочек счастья. Но четвероногие детки растут быстро, и вскоре малыш, который активно трепал Лизины игрушки, с упоением грыз туфли матери и ножки стульев, начал раздражать женскую половину семьи. То тут, то там раздавалось:
- Генри-и-и! Ты опя-я-ять?! Нельзя! Нельзя! Плохой пёс!
Мальчик всерьёз не воспринимал женские истерики, с любопытством наблюдал, поворачивая голову с боку на бок, и радостно улыбался во всю собачью пасть. Слушался он только Виталия Петровича, что безмерно радовало последнего. Хоть кто-то в доме признавал в нем авторитет главы семейства.
Куда бОльшие проблемы вызывало другое. Хозяин часто неделями не бывал в родных стенах, колесил по стране, зарабатывая на девчачьи причуды. Дамам тоже никак не сиделось дома. Генри с этим был категорически не согласен. Одиночество свое он оплакивал тоскливым воем, который в картонных стенах пятиэтажки разносился по всему подъезду, да и жителям соседнего "веселья" хватало.
- Уймите уже вашу собаку Баскервилей! Сколько можно это слушать?! Заведут животное, а позаботиться о нем не могут! - нестройным хором вторили друг другу возмущенные жители, встречая во дворе обитателей кватиры номер 16.
Елена флагманским кораблем молча проплывала мимо, намеренно игнорируя соседей. Дочь тщательно копировала ее поведение, так же высокомерно задирая свой маленький нос. И лишь отец семейства расшаркивался направо и налево, принося извинения и обещая как-то исправить ситуацию.
Дома Генри с радостными повизгиваниями бросался к нему, пытаясь умыть с головы до ног влажным шершавым языком.
- Ну что же ты, Мальчик?! - укоризненно качал головой Виталий Степанович, - Соседи на тебя жалуются. Как жить-то дальше будем?
Малыш в ответ только весело поблескивал глазками-бусинками.
- Виталь, решай как-то сам, что делать с этой псиной. Я думала, будет милый щенок, а он вон уже как вымахал! Лиза с ним гулять не хочет. Одни заморочки!..
- Илюх, я не прошу тебя забрать его насовсем, ну оставь хоть на какое-то время, пожалуйста. Девчонки мои наигрались быстро, ни той, ни другой пёс не нужен. А я... ты же знаешь, у меня вся жизнь - колесо, - умолял старшего брата Виталий. Уговорил. Легко.
Илья с детства был неравнодушен ко всякой живности, потому и поселился когда-то за городом, в тихой сельской глуши.
Сквозь влажную дымку поглядывая в зеркало заднего вида, Виталий выезжал за ворота деревенской усадьбы. Сердце щемило. Мужчина понимал, что нет ему прощения за предательство. Мальчик, предусмотрительно посаженный на цепь, плакал и рвался ему вслед, натягивая ошейник до предела.
- Прости, малыш! - прошептал бывший хозяин и решительно надавил на газ. Машина взревела и скрылась за поворотом, вздымая серые клубы пыли на проселочной дороге...
К вечеру Мальчик только тихонько поскуливал, положив черную кудлатую голову на передние лапы. Мужчина, чьи интонации голоса чуть напоминали Хозяина, гладил его широкой грубоватой ладонью и приговаривал:
- Ничего, ничего, Геша! Не плачь, я с тобой! Всё наладится...
Как ни странно, Генри на удивление легко вписался в деревенскую жизнь.
В нём проснулись все ранее дремавшие родовые инстинкты. Пёс ходил с Ильёй на охоту, очень ловко поднимая утку в прибрежных камышах.
Во времена, когда наступала хозяйская очередь в выпасе деревенского стада, не было лучшего пастуха, чем он. В знойный полдень Илья подрёмывал в тени раскидистого тополя, изредка поглядывая на поле и покрикивая:
- Ну, куда, куда тебя понесло, окаянную?! Гешка, загоняй эту полоротую, она опять всё стадо за реку уводит!
Генри Бродерик Авиньон III, слегка покусывая за ляжки упрямую соседскую Пеструху, разворачивал её в нужном направлении, и опять наступал блаженный покой. Коровы паслись на самовыгуле, лениво пожёвывая траву, Хозяин лежал, раскинувшись на ватнике, глядя в бездонно-синее июльское небо, по которому проплывали снежно-белые облака-барашки, а Гешка, вдоволь выкупавшись, от чего черная жесткая шерсть завивалась мелкими колечками, подсовывал умную голову под его ладонь в ожидании привычной ласки...
Однажды, около года спустя, на подворье завернула машина, из которой вышли мужчина и девочка с золотистыми кудряшками.
- Ой, папа! Это же Генри! Наш Генри! - восторженно закричала она при виде собаки, спокойно лежащей на крыльце возле Хозяина, и уже было протянула руку, но...
- Р-рррр! - предупредительно зарычал пёс.
- Мальчик, ты что, своих не узнаёшь? - тихо и неуверенно произнёс мужчина, чуть отодвинув за спину испуганную дочь, - А мы-то за тобой приехали. Поедем домой, Мальчик?
- Р-рррр! Р-рррр!
- Это еще разобраться нужно, кто свой, кто чужой, - сказал Хозяин, - Долго ж вы собирались... Тихо-тихо, Геша!
Почувствовав успокаивающую хозяйскую руку, пёс замолчал и мирно сел рядом, спрятав клыки.
- Ты уж меня прости, брат, но Гешку я тебе не отдам! Он не игрушка: захотели - поиграли, не захотели - на полку посадили. Хорошо ему тут, привык, освоился, сыт и счастлив. Езжайте с Богом!
Виталий Степанович немного потоптался, усадил в машину недовольную девочку и отправился восвояси. Да. Пожалуй, так для всех будет лучше...