#Загадки_генеалогии._История_из_жизни_предков
Продолжение. Начало здесь и здесь.
Итак, в возрасте 21 года Григорий Глушков добрался со своей родины, из слободы Кукарка Яранского уезда Вятской губернии, до Санкт-Петербурга, прошёл вступительные испытания по рисунку и был принят в число вольнослушающих. Через год, когда ему исполнилось 22 года, сдав экзамены по общеобразовательным дисциплинам (закону Божьему, всеобщей и русской истории, арифметике, русскому языку), Григорий был принят в число действительных студентов и стал учиться живописи на I курсе Императорской Академии художеств.
К моменту отъезда в Санкт-Петербург он потерял обоих родителей, так что надеяться на материальную помощь в период обучения не мог.
Из документов личного дела Григория стало ясно, сколько трудностей ему пришлось испытать.
Справедливости ради надо сказать, что разовую финансовую помощь он получил в декабре 1871 года, будучи студентом I курса, с родины, от Вятской губернской управы.
Что можно было купить в столице на 25 рублей в 1871 году?
Вот, например, какие цены на продукты питания в Санкт-Петербурге приводятся в поваренных книгах того времени. Цены весовых продуктов указаны за фунт. 1 фунт = 453,5 г.
Свинина — 4–9 коп. за фунт;
Телятина — 5–22 коп. за фунт;
Шпик свиной — 8 коп. за фунт;
Курица — 50–77 коп. за пару;
Рябчик — 10–35 коп. за пару;
Цыплята — 35–50 коп. за пару;
Колбаса московская — 10 коп. за фунт;
Сосиски — 10 коп. за фунт;
Котлета свиная готовая — 11 коп. за фунт;
Сыр твёрдых сортов — 10 коп. за фунт;
Икра осетровая — 10–70 коп. за фунт;
Камбала — 10 коп. за фунт;
Лосось — 7–25 коп. за фунт;
Навага — 0,5–2 коп. за штуку;
Щука — 5–10 коп. за фунт;
Гречка — 3–7 коп. за фунт;
Манка — 5–6 коп. за фунт;
Мука ржаная — 2 коп. за фунт;
Мука пшеничная крупчатка — 5 коп. за фунт;
Соль — 2–10 коп. за фунт;
Масло подсолнечное — 10 коп. за фунт;
Сахар-песок — 19 коп. за фунт;
Масло сливочное — 55 коп. за фунт;
Молоко парное — 8 коп. за бутыль (около литра);
Яйца куриные — 2–5 коп. за штуку;
Капуста — 4–10 коп. за кочан;
Картофель привозной — летом 2 коп. за фунт, зимой — 75 коп. за фунт;
Лук — 0,25–1 коп. за штуку;
Морковь — 0,5–2 коп. за штуку;
Огурцы — летом 1 коп. за десяток, зимой — 1 рубль за десяток;
Яблоки местные (летом) — 15–30 коп. за десяток;
Яблоки крымские (зимой) — 30–70 коп. за штуку.
Современных читателей список, возможно, впечатлит. Но нельзя забывать о том, что у студента было всего 25 рублей, из которых он должен был покупать хоть какую-то одежду и обувь, принадлежности для рисования, а также оплачивать аренду комнаты или угла в комнате в складчину с такими же, как и он, холостыми студентами (комната могла стоить от 5 до 7 рублей в месяц). Поэтому, конечно, далеко не все продукты из списка мог себе позволить купить малоимущий студент.
Таким образом, этих денег должно было хватить на определённое время, но кардинальным образом проблему безденежья такая сумма решить не могла. К тому же, это была разовая выплата, и надеяться на то, что её станут присылать регулярно, Григорий не мог.
Он подрабатывал: давал частные уроки рисования для гимназистов. Заработок не слишком большой (в среднем — около рубля за урок), но позволял как-то продержаться в надежде на то, что удастся получить стипендию.
Но бедность, к сожалению, была не единственным обстоятельством, затрудняющим жизнь Григория. Зимой 1872 года врачи обнаружили у него чахотку (туберкулёз). Возможно, по совету докторов он уехал на лечение в Москву.
Вероятно, Григорий по каким-то причинам не смог продлить срок этого свидетельства, так как в личном деле сохранилось его прошение в Правление Императорской Академии художеств, написанное не в самом начале мая, а лишь 23 мая 1872 года.
"В Правление Императорской Академии художеств
ученика оной Григория Васильев[ич]а Глушкова
Прошение.
Покорнейше прошу Правление Академии выдать мне свидетельство для свободного проживания в Москве. Я теперь нахожусь на излечении у доктора Попандапуло, от расстройства грудных органов, в удостоверение чего прилагаю при сем свидетельство от упомянутого доктора.
Григорий Глушков
23 мая 1872 года"
"Дано сие ученику Императорской Академии Художеств Григорию Глушкову в том, что он действительно находился у меня в пользовании с апреля месяца от расстройства грудных органов и по временам появляющегося кровохарканья. (Далее между косыми чёрточками — на латыни написано о туберкулёзе). Для более успешного пользования я нахожу необходимым продолжать энергическое лечение, а равно считаю петербургский климат для него чрезвычайно вредным. В чём и удостоверяю подписом моим и приложением печати.
1872 года мая 22 дня.
Преподаватель анатомии в школе живописи и ваяния в Москве, врач ... (подпись).
Подпись руки врача Г. Попандапуло удостоверено. Арбатской части первого квартала надзиратель ... (подпись)."
Таким образом, Григорий получил документ у лечившего его доктора 22 мая и уже на следующий день приехал в Петербург и подал прошение о выдаче нового свидетельства для проживания в Москве.
Ждать выдачи документа ему пришлось неделю — в левом верхнем углу прошения Григория есть отметка: "Выдано свидетельство по 1 сентября за № 1751 от 1 июня 1872."
Я не нашла в личном деле прямого подтверждения тому, что на первом курсе Григорий не смог доучиться по болезни. Косвенным подтверждением, конечно, можно считать все эти документы о проживании с февраля по сентябрь в Москве. Следовательно, можно предположить, что в сентябре он продолжил учёбу, но снова на первом курсе.
Однако было и приятное событие в жизни Григория. В Москве он познакомился со своей будущей женой Сусанной, которую не испугало состояние здоровья жениха. Осенью она приехала с Григорием в Петербург, где он продолжил учёбу. Материально жилось им очень трудно.
Сердце кровью обливается, когда читаешь многочисленные прошения о назначении стипендии, написанные Григорием в разные годы обучения. Явное унижение человеческого достоинства сквозит за скупыми строками этих документов. Но выхода другого не было — надо было как-то выживать, тем более что в 1872 году он фактически создал семью, и в 1873 году у них с женой Сусанной появился первенец — сын Николай.
Подробно об их не самой типичной истории создания семьи расскажу в следующей публикации.
Пока же представлю ещё документы, касающиеся назначения стипендии.
Весной 1874 года жена Григория Сусанна должна была вот-вот родить ребёнка. В это самое время он обратился в Совет Академии с просьбой назначить стипендию.
"В Совет Императорской Академии художеств
ученика оной Григория Глушкова
Прошение.
Находясь в самом стеснительном положении, я осмеливаюсь покорнейше просить Совет Императорской Академии Художеств о назначении мне денежной стипендии.
Ученик Академии Художеств Григорий Васильевич Глушков.
1874 года 8 марта."
Не трудно представить, какие чувства мог испытывать молодой муж и в скором будущем отец, когда писал это прошение. Но, заметьте: ни слова о том, что на его попечении — жена и скоро появится ребёнок.
Как видно из надписи в левом верхнем углу, Совет Академии зарегистрировал прошение за № 497 на следующий день, 9 марта 1874 года. Но принятие решения заняло не один день — последовали бюрократические формальности, без которых было не обойтись.
С 1852-го по 1876 год президентом Императорской Академии художеств была Великая княгиня Мария Николаевна (годы жизни 1819–1876), дочь российского императора Николая I и сестра Александра II.
При её непосредственном участии решались насущные вопросы жизни и развития Императорской Академии художеств. Не было исключением и назначение стипендий особо отличившимся студентам. Но казна отпускала на эти нужды определённую сумму, поэтому далеко не каждый из хорошо успевающих студентов мог претендовать на ежемесячный доход в виде стипендии.
Но попытка, как говорится, не пытка. Григорий подал прошение, возможно, наступив на горло собственной гордости, и теперь ждал результата.
Итак, прошению под № 497 был дан ход. Прежде всего Совет Академии направил президенту АХ выписку из журнала Совета, в которой перечислены полученные Григорием медали, номера рисунков, эскизов, которые были отмечены как достойные.
Меня удивило, что шапке документа указано, что Григорий является студентом I курса. Если учесть, что второе полугодие на первом курсе (учебный год 1871–1872) он болел и лечился в Москве, и если допустить, что учебный год 1872–1873 он снова являлся студентом I курса, то весной 1874 года он должен был учиться на II курсе. В Выписке о его успехах приведён список работ Григория, из которого следует, что он учился и сдавал работы и в 1872-м, и в 1873-м. Возможно, цифру I в шапке написали по ошибке.
Результат виден в конце этого документа: "За неимением свободных стипендий, Совет, во внимании к хорошим успехам ученика Глушкова, определяет: выдать ему в единовременное пособие 25 рублей из подлежащего на сей предмет источника".
То есть попытка добиться регулярной выплаты 15-рублёвой стипендии окончилась крахом надежд. Но утешением для Григория и его жены Сусанны всё-таки стали эти 25 рублей, выплаченные в качестве единовременного пособия.
Конечно же, эта сумма не могла надолго обеспечить молодую семью, поэтому Григорий работал не покладая рук: преподавал рисование детям в качестве приходящего учителя, а также работал художником-иллюстратором в петербургских журналах.
Тема сотрудничества с периодическими изданиями довольно обширная, с множеством иллюстративного материала. Об этом я расскажу в одной из следующих публикаций.
