Следы рисуют картины высокого и широкоплечего мужчины, с незначительным перевесом на правую ногу. Будто на плече лежит мешок репы. Инар мотнул головой, какая ещё репа? Наверняка у него двуручный меч или секира. Оружие несколько глупое для одиночного бойца, но чудовищно опасное в умелых руках.
Отряд движется позади, по два всадника, так близко друг к другу, что бока коней соприкасаются. Усатый командир нервно оглядывается, всматривается в чащу. Хватается за меч и сразу отдёргивает ладонь. Инар косится на него, делая вид, что осматривает землю. Усач явно что-то знает о здоровяке, и это тревожит.
Гул голосов коснулся ушей. Испуганные, злые и хнычущие. Мужчины, женщины и дети. Инар закусил губу, огляделся в надежде найти другой путь, подальше от беженцев... Командир гаркнул и ткнул мечом в сторону голосов. Отряд оживился, пришпорили коней и парню ничего не осталось, как сместить скакуна к «обочине».
Когда последний солдат скрылся за поворотом голоса стихли и тут же взорвались воплями ужаса. К ним добавился характерный хруст стали рассекающей плоть и кости. Парень натянул повод, зажмурился и накрыл уши ладонями. Животное прядает ушами, косится на всадника, будто спрашивая: может, повернём назад? Но нет, назад нельзя. Поймают и повесят за дезертирство. Птицы в кронах притихли, а волей становится меньше, но они усиливаются.
Выждав десяток минут, Инар тронул поводья, конь нехотя потрусил по тропе. Поляна залита кровью так щедро, что трава покраснела, а под копытами влажно чвакает. Тела беженцев валяются как ни попадя. Посечённые, проткнутые стрелами, кто-то лежит у самых деревьев, за малым не успев под защиту переплетения ветвей. В дальнем конце одного беженца привязывают за руки и ноги к коням, а всадники хохочут, тыча в несчастного пальцами. В стороне на коленях стоят две женщины, старая и молодая. Старая зажимает голову ладонями, а меж пальцев струится густая кровь, окрашивает седину в насыщенно-алый. У молодой сломан нос, губы и щёки распухли. От её вида Инару стало особо жутко. Впереди у бедняжки нечто хуже смерти.
Командир склонился над ними и что-то рычит, указывая на связанного мужчину. Тот уже висит над землёй, дёргаясь и вопя, а кони медленно расходятся в стороны.
Инар оставил коня в стороне, сполз с седлаи и встал у кустов, изображая справление малой нужды. Лишь бы не смотреть на расправу. Старуха завыла, ткнула пальцем в лес и протараторила, нещадно шепелявя. Командир выслушал, кивнул и... клинок пробил тощую грудь, провернулся, ломая рёбра, и выскользнул. Метал покрыт кровью до самой гарды. Усатый махнул кистью над плечом не оборачиваясь. Кони, по команде всадников, рванули в стороны. Мужчина страшно заорал, крик оборвал чудовищный треск, и всё затонуло в истерическом смехе.
Парень «стряхнул капли», повернулся, опустив взгляд к траве, выискивая несуществующие следы. Девушка закричала, её окружило трое, срывают остатки одежды и бьют, озлобленно, будто она убила их родителей. Кто-то расстёгивает штаны.
— Начальник. — Позвал Инар, силясь не наблюдать за насилием.
Усач повернулся к нему, фыркнул и нехотя подошёл.
— Чего тебе? Следы нашёл?
— Да, вон там.
— Ну, старуха туда же указала.
— Так может, пойдём по ним? Они не могли далеко уйти.
— Фора часа три-четыре. — Отмахнулся командир, поморщился и кивнул. — Твоя правда, лучше не увеличивать разрыв. Эй, обалдуи! Оставьте девку, по коням! Рабочий день не окончен!
— Но... лорд Газор, баба же... — Ответил один из успевших стянуть портки до колен.
— Так бери её с собой!
Инар едва сдержал страдальческий стон. Девушку связали, рот нещадно перетянули толстой верёвкой, разрывая уголки губ. Перекинули через круп как мешок. Отряд выдвинулся в погоню.
***
Дева Источника складывает веточки в шалашик для костра. Воин обходит укрытие, замшелую скалу, касается стволов деревьев и вглядывается в густеющую тьму. В чаще глухо вскрикивает филин, слышен далёкий волчий вой.
Девочка вытянула ладони к веточкам, представила, как с пальцев стекает синий огонь... кожу покрыли бусинки воды, мгновенно испарились. Даже езда на коне вытянула все силы за день. Дева плюхнулась на зад, обхватила колени и положила на них голову. Воин тяжело опустился по ту сторону «костра», сгорбился, орудуя огнивом и кресалом. Искры ударяются о сухую кору и пучки травы под ней. В темноте взвиваются белёсые струи дыма, а под шалашиком зарождается рубиновое свечение.
Появились блёклые язычки пламени, свет разом уплотнил сумрак до тёмной ночи. Девочка вздохнула и спросила, без надежды на ответ:
— Так куда мы идём?
Воин посмотрел на неё, как щенок, не научившийся распознавать команды. Юная жрица вздохнула ещё раз, ткнула себе пальцем в грудь, сразу указала на спасителя и изобразила двумя шаги. Гигант задвигал бровями, на лбу собрались морщины, наконец широко улыбнулся, повторил жесты и обрисовал ладонями нечто большое и вытянутое.
— Башня? — Предположила Дева.
С тем же успехом это может быть и дерево, и гора, но даже так, это лучше полной неизвестности. Раз они идут в башню, то... вероятно, воина послал маг. А вот зачем вопрос открытый. Про магов ходят различные перетолки, даже в храме наслушалась. По спине лизнул холодок страха. Вдруг маг хочет украсть Творение? Овладеть священным даром и пустить назло?!
Нет-нет! Глупости, дар, это не то, что можно освоить или перенять. Как не пытай рыбу, дышать под водой не научишься. Но всё же, зачем она магу?
***
Привал организовали под чахлым дубом, коней стреножили и отвели в сторону. Подвязали к мордам мешки с овсом. Солдаты, под дружный гогот, приволокли к костру пленницу. Инар поднялся с миской пресной каши в руке, его со смехом ухватили за плечи, подтолкнули к девушке. Бедняжку распластали на земле, насильно раздвинув ноги.
— Ну что, парниша, пора становится мужчиной!
— Я уже. — Мрачно ответил Инар, сдёргивая руку с плеча. — Мне нужно поговорить с духами, они неспокойны.
Давление разом спало и от пленницы оттеснил солдат, торопливо расстёгивающий ремень. Про парня разом забыли и Инар поспешил в темноту, подальше отсюда. Лишь бы не слышать смеха и криков. Вернулся за полночь, хотел было лечь спать, но за руку ухватил зевающий дозорный.
— Давай, твоя очередь дежурить.
— Но я...
— Бородка нуланья. — Парировал дозорный, сунул в руки короткое копьё и зевая направился к костру.
Инар остался один в темноте. Храп и посапывание перекрывают шум леса. В стороне, у коней, всхлипывает девушка. Чудо, что её оставили в живых... хотя, кто будет убивать «игрушку» когда не знаешь, долго ли продлится погоня.
Парень выждал час, осторожно положил копьё на землю, пошёл на всхлипы. Медленно, стараясь не издавать звуков. Девушка свернулась калачиком. Нога привязана к дереву, другая вытянута. Руки стянуты запястьями и прижаты к животу. Бёдра почти чёрные от синяков, лицо распухло сильнее, нос свёрнут, уже на другую сторону.
— Не бойся. — Шепнул Инар, садясь рядом на корточки. — Я не хочу причинять тебе боль. Я пришёл... помочь.
Слова застряли в горле. Помочь? Он должен был помочь задолго до этого. Сейчас его помощь выглядит злой насмешкой. Инар прикусил губу, выхватил засапожный нож и одним движением вспорол путы на руках. Вложил нож в тонкую кисть и бережно сложил пальцы, тонкие, с обломанными ногтями.
— Просто перережь верёвку на ноге и уходи. Они не погонятся за тобой с утра. Всё будет хорошо.
Девушка не ответила, стиснула нежданный подарок. Парень кивнул и медленно попятился. Дежурить ему ещё несколько часов, почти до самого рассвета.