«Тот, кто хочет понять символ, всегда идет на риск». (О.Уайльд)
Карнавал, 1918
Сюжет:
В Сан-Амиго, маленьком итальянском городке, сегодня особенный день - карнавал. И именно в этот день анархисты задумали совершить терракт: бросить бомбы на эстраду жюри.
Одетые во все черное два брата Либерио, Карло и их сестра Эмилия приезжают с замаскированными картонными черепами снарядами на траурной повозке на площадь Сан-Амиго. Пока братья уходят за прохладительным напитком для Эмилии, девушка решается на смелый шаг: она берет бомбы и прячет их в каком-то попавшемся во дворе чулане.
Когда девушка стоит уже на выходе, положенные на неудачное место бомбы взрываются. И Эмилия погибает. (Как пишет Грин, «смерть бережно повела ее в безветренный сад святых».)
Вот и пришел ко мне ответ на мое дежа-вю в Анализе 64. После революционных событий в стране Грин пишет тот самый рассказ, над которым мучается его герой писатель Коломб в рассказе «Повесть, оконченная благодаря пуле» 1914 года. В ней Коломб решает проблему мотивации героини, которая в последний момент отказывается от совершения терракта.
Революция. Тюрьма. Грин очень последовательно описывает в новом рассказе предысторию своей первой большой любви, вошедший в известную читателям его биографию, Екатерины Бибергаль: семейную атмосферу, насыщенную идеями революции, в которой выросла Екатерина (дочь политкаторжанина Александра Николаевича Бибергаля и последовавшей за ним на каторгу жены) и немного своей собственной (некий синтез двух судеб).
«Ее отец был политический эмигрант, радикализм которого при новом курсе оказался в глазах новой власти терпимым. ...С дня рождения жизнь девушки протекала, так сказать, в семейно-политической атмосфере, насыщенной воспоминаниями, легендами, благоговением перед прошлым отца и преданностью матери, не оставлявшей своего мужа в самых тяжелых испытаниях».
«Система строгой тенденции проводилась воспитанием. Их детские книги сыпали описанием подвигов и поступков высоконравственных. Сказки преследовались. ...Слыша с детства восхваления тюремных и всяких других страданий, связанных с кандалами и виселицей, Эмилия постепенно приучилась смотреть на них, как на некое мрачное и неизбежное счастье, даримое судьбой из поколения в поколение. Мещанством, то есть проявлением презренной и вульгарной косности, почитались здесь наряды, водевили, кинематограф, флирт, танцы — все, что свойственно безпритязательной молодежи».
Карнавал. Контрастом миру революционеров-анархистов становится мир карнавала. В первой части рассказа Грин описывает переодетую костюмированную толпу людей, идущих в этот необычный день - на карнавал.
«Это был один из тех редких дней, когда разнородности существований, - основа жизни, - отбросив укрепляющую жестокость повседневной борьбы, образуют добровольное государство возвеличенного каприза. Есть вещи, - явления, бесполезные в истинно хорошем значении этого слова, но более соединяющие людей и общенужные им, чем все рогатки приказывающей, доктринерской мысли. К ним принадлежат любовь, гримаса и сказка. От них следовало бы танцевать плакальщикам социальных водоворотов».
Так что же за мотив возник у героини Грина?
В рассказе «Повесть, оконченная благодаря пуле» писатель предлагает мужской вариант ответа на этот вопрос. Давайте перечитаем его еще раз:
«...ему было жалко и страшно покидать жизнь такой, какой она была».
Здесь же реализуется женский.
«Почем старые кости?» - выкрикивали подростки, швыряя апельсинными корками в Либерио и Карло… «Кормильцы навозных мух», - кричали другие. ...Такие и подобные им возгласы раздавались вокруг в то время, как группы молодых людей, одетых рыцарями, турками, краснокожими, шутами и проч., обступили с двух сторон девушку, приговаривая любезности и комплименты с искренним восхищением, вызываемым ее внешностью».
«Первый раз жизнь со стороны ее пола так шумно и весело подошла к ней...»
Мотив этот — люди, группы молодых людей, в которых она увидела, как прекрасна!
Автор: Орлова Ольга Анатольевна
Психолог, КПТ
Получить консультацию автора на сайте психологов b17.ru