- Воруешь? – усы мужика зашевелились, как живые. – Воруешь там, где тебя кормят?
Муж Люськи иногда подрабатывает у Панкрата. За бутылку наливки. Но Панкрат платит не только выпивкой, но и салом, мясом, картошкой, чтобы Андрей мог покормить своих детей. Жалел Панкрат ребятишек, всех без исключения. Жалел, потому что с детства видел голодающих, тощих, недокормленных.
Глава 1
Копировать материалы канала "Ольга Брюс" строго запрещено! Статья 146 УК РФ
Глава 26
- А Дунька где? – воровка прятала за пазуху сало, завернутое в газету. – Чего не вышла? Дрыхнет? Вот подстава-то, а? Обещала прикрыть, а сама бока отлеживает.
Галя стояла в дверном проеме, как столб, и не верила своим глазам. Тетка Люся залезла в чужой дом, без зазрения совести набирает чужое добро и не пытается сбежать. Вот это сила духа! Вот это наглость! Галя, глотнув, протянула руку к дверной ручке.
- Дуня Вас прислала?
- А что? – Люська сунула руку в бочку, вынула и лизнула пальцы. – Рассол? Огурцы? Не, мне это не надо. Мясо. Мясо где?
- В тюрьме! – выкрикнула Галя и захлопнула дверь.
- Ты что надумала? – зашипела ночная воровка. – А ну, открой!
- Помогите! – заорала Галя во все горло. – Спасите! Карау-ул!
Прижав спиной дверь, она ждала, когда выбежит муж, чтобы сдать Дуньку с поличным. Свекра в доме нет, одна надежда на Степана.
- Чего вопишь, суматошная? – Марфа выскочила из хаты первой. – Весь дом перебудила.
- Воры! Воры! – Галя чувствовала тычки в дверь. – А-а-а!
- Галька! Кончай народ пугать! Пьяная, что ли? – Дуня выглянула в сени. – Чего ночами шастаешь?
- А того и шастаю, чтобы воришек уличить!
- Каких воришек? Очнись, малахольная! – рассмеялась Дуня, широко открыв рот.
- Подруг твоих, которых ты сюда сама и впустила, - распахнув дверь, Галя вытянула руку и показала пальцем на Люську.
Та, увидев Марфу, отпустила подол, в который наложила спичек, папирос и сахара. Все рухнуло на пол, и Люська ринулась на улицу, сбив беременную Галю с ног.
- Куда? – неожиданно в сени вошел Панкрат и перегородил дорогу Люське.
Она встала как вкопанная. Бежать некуда. Нахмурившись, Панкрат дернул на груди воровки пуговки, и все услышали характерный звук падающих предметов.
- Воруешь? – усы мужика зашевелились, как живые. – Воруешь там, где тебя кормят?
Муж Люськи иногда подрабатывает у Панкрата. За бутылку наливки. Но Панкрат платит не только выпивкой, но и салом, мясом, картошкой, чтобы Андрей мог покормить своих детей. Жалел Панкрат ребятишек, всех без исключения. Жалел, потому что с детства видел голодающих, тощих, недокормленных.
В сени выползла Глафира. Обведя полуслепым взглядом Люську, потом – Дуню, поставила руки на бока и громко объявила:
- Вот ведь как, сынок, ты им хлеба, а они тебе пинок поддых! Я давно заметила, как Дунька из чулана продукты своей подружайке таскает, да только говорить стеснялась. Она ж и у нас в дому подворовывала, относила прихлебателям мясо, а мы потом с голым задом остались. Сынок, не могу боле молчать, сил моих нет смотреть, как вторую хату лодыри обносят.
- Ты что несешь? – возмутилась Дуня и встала вплотную к свекрови. – Ты чего мелешь?
- Правду. Правду хочу говорить, пока ты и второго моего сына по миру не пустила.
- Не городи! Сейчас ему лапши навешаешь, а он нас за порог выставит! А ты о детях моих подумала?
- О своих детях сама думай, - зафыркала свекровь. – Нарожала нам обузу, а сама о них не заботишься. Панкрат, у нее ж на уме одни гулянки! Сейчас и этого, - показала глазами на живот, - нам подкинет и усвистает на неделю-другую. Первый раз, что ли? Попомни мое слово, сынок, нахлебаешься еще с этой прорвой. Гони их за ворота, а Егорушку в дом верни. Он ни в чем не виноват. Раньше я как думала, мол, пусть живут. Какая-никакая жена ему нужна, чтобы Егорка наш один на белом свете не остался. А теперь гляжу на эту борзую бабу и вижу, что пропадет он с ней. А раз ты, Панкрат, доброе сердце имеешь, брату помогаешь, значит, можно и помереть спокойно.
- Ишь ты-ы, как заговорила! – Дуня замахала руками перед свекровью. – А про мужика своего ты не забыла?
- Замолчь! Не твоего ума дело! Не лезь туда, где тебе не постелено!
- А я скажу! Я все скажу! Панкрат Федосеевич, - подскочила Дуня к опешившему от услышанного хозяину дома. – Я сейчас всю правду доложу…
Все уже и забыли, по какому случаю собрались. Люська, прошмыгнула в открытую дверь, пока Панкрат мать слушал, и убежала домой.
- Не слушай ее, сынок! – Глафира начала отталкивать сноху, чтобы пробиться к Панкрату, но та не двигалась с места. – Не слушай! Дурная она!
- Всем молчать! – не выдержал бабских склок Панкрат. – В этом доме я – хозяин! Так, Дуня, говори.
- Давай, давай, лупи правду-матку! – Глафира стукнула Дуню в плечо. – Закатывай нас всех в одну бочку.
Дуня помялась немного, секунду подумала, стоит ли выдавать тайну о Федосе, а потом громко шмыгнула и сказала то, о чем и представить страшно:
- Федос живой. В больнице лежит. Покалеченный он. Это Егор ему хребет переломал. По пьянке.
Спасибо за ваши лайки, репосты и комментарии.