Александр закрылся у себя в кабинете. Нужно было о многом подумать: и о жизни, и о деле, которое так неожиданно сложилось и куда пойдёт дальше, не понятно. Короче, о многом. Он сел за стол и достал из верхнего ящика Наташкино зеркало с пудреницей. Домой было идти нельзя, но очень хотелось лечь в постель и долго приходить в себя. Но ведь сегодня дома сестра Надя, это завтра она дежурит в ночь, а сейчас он придёт и она испугается его вида, ещё за сердце схватится. Нет, он жалел её, берёг - ведь она была теперь единственным родным для него человеком. Он взглянул на свои синяки и ссадины в Наташкино зеркало ещё раз, попробовал пудру взять на палец, замазал ею царапину на подбородке.
- Нет, всё-равно видно, - с досадой сказал он вслух.
Даже сидеть было тяжело, все мышцы болели и ныли. Казалось, что на теле не осталось ни одного живого места, а сперва он ничего не чувствовал, это теперь после психической горячки организм взялся подавать сигналы. Но он знал по своему горькому опыту, что так бывает только в первые часы, к ночи всё уляжется, останутся лишь редкие неприятные ощущения при резких движениях. Главное, не подать виду, что ему больно, но так даже лучше, потому что на душе было ещё больнее. Пусть уж физическая боль заглушит хоть немного ту, душевную. Для него по сей день было непонятно, почему Алёшки нет рядом. Он часто просыпался с мыслью, что всё это был только сон, страшный ночной кошмар. Сейчас он проснётся и всё будет по-прежнему: сын дома, пришёл со школы и гоняет мяч с ребятами во дворе... С его губ непроизвольно сорвался стон. Хорошо, что он один в кабинете, ничего не надо никому объяснять, можно немного и расслабиться. Александр откинулся на спинку стула и закрыл глаза и всё сразу поплыло. Нет, так можно и сознание потерять, он встряхнулся и тут же услышал, как кто-то дёрнул за дверную ручку. Терещенко тяжело поднялся и подошёл к двери, щёлкнул замком.
Вошла Наташа, которая только что приехала с Лазаревым из порта. Он отступил в сторону, пропуская Егорову в кабинет. В первые секунды девушка ничего не заметила, но захотела что-то сказать и повернулась лицом к Терещенко. Она сперва замерла на месте, а потом захлопала глазами, прижала руки к груди и нервно-истерически хохотнула. Он только улыбнулся в ответ и быстро ушёл в коридор. Наташа выскочила следом. В свете заходящих янтарных лучей яркого солнца на фоне окна чётким силуэтом выделялась его стройная фигура.
Егорова зашла к Султанову, который разговаривал по телефону с её отцом, что находился в этот момент в воинской части. Она ждала конца разговора и никуда не уходила. Во первых, нужно было доложиться о приезде из порта, а во вторых - узнать, что здесь произошло и почему её начальник такой разукрашенный.
Наконец полковник повесил трубку и улыбнулся ей, кивнув головой в качестве приветствия.
- У нас всё в порядке, - с волнением в голосе, начала она. - Лазарев сказал, что планёрку в понедельник проведёт у нас сам, про дисциплину много говорил и просил, чтобы на планёрке все присутствовали, в том числе младший состав и технические службы. Идут проверки областные и всё такое...
- Хорошо, Наташа, спасибо!
- А, что это там, - она кивнула головой на дверь, - я вошла, а Александр Константинович... Что-то случилось?
Султанов откашлялся.
- Говорил ему, уходи сразу домой, - раздосадованным голосом начал полковник. - Но, видимо, не может сразу, тяжело идти. Я заметил, что он немного хромает. И Андрей твой, такой же с опроса приехал.
- Как? - ноги её подкосились и Наташа плюхнулась на стул, залившись румянцем.
- Тоже нехорошее про них подумала? - видя её состояние, угадал полковник. - И я, каюсь, подумал о том же, но... Вот возьми и почитай. Это отчёт о происшествии в которое они вдвоём сегодня угодили.
Наташа взяла в руки отчёт, написанный чётким, ровным почерком её начальника. Она читала, а внутри отчего-то всё холодело.
- Боже мой! Вот влипли-то! - воскликнула она, прочитав документ.
- Тут ещё Коломийцев кое-что привёз из 4-го отделения, - произнёс Султанов. - И об этом уже серьёзно надо подумать, завтра с утра совещание собрать.
- Что-нибудь необычное? - переспросила Наташа.
- Да. Похоже, что у нас в городе появилась банда молодых людей, как в Краснодаре 1975 года. Нам тогда сообщили наши краснодарские товарищи, всю подробную информацию.
- А, что там было? - Наташа смотрела на полковника и глаза её постепенно наполнялись влагой.
- Там группа молодых людей нападала на влюблённые парочки, те которые им не нравились по каким-либо причинам. Ссорились они, например, или в общественных местах очень шумно себя вели. Эта группа решила таким образом показать, кто хозяин в городе и проявляли при этом свои садистские наклонности. Типа - карали непокорных. Там они действовали в основном на танцплощадках или крупных городских мероприятиях: концертах, спортивных соревнованиях. Ни с того, ни с сего возникали массовые потасовки с поножовщиной. И выловили их не сразу. А тут у нас, смотрю, они действуют в закрытых помещениях, но в ходу те же доблести. Цепляются к ребятам, которые ссорятся со своими подружками. То есть, наказывают их.
- Я поняла, Евгений Петрович, - Наташа встала и медленно пошла к двери, потом вспомнила что-то и обернулась у порога: - Разрешите идти?
- Конечно, иди и постарайся уговорить Сашу, всё-таки пойти домой, - попросил её Султанов.
- Он боится, что Надежда испугается, - ответила Егорова.
- Сам тебе сказал?
- Нет, я догадалась... Мы с ним, ни о чём ещё не говорили.
Наташа вышла, а Султанов ещё долго смотрел на дверь за которой она скрылась. Он до сих пор, как и её отец, не мог понять ту перемену в их отношениях с Жигулиным, которая приключилась за это лето. Егорова была уже не та, точнее та же самая Наташка открывалась с другой своей стороны, пока ещё полковнику непонятной. Было ясно лишь одно - серьёзных отношений с Андреем Жигулиным она не хотела. Но почему? Он красивый, интересный парень, к тому же, сразу видно, любит её. В чём дело - не мог угадать никто, видимо это и явилось причиной недавней её ссоры с отцом, который так неосторожно сорвался от московских неудач.
Егорова вошла в свой кабинет. Терещенко сидел на подоконнике и читал материалы дела, из-за которого сегодня Султанов их с Андреем чуть не уволил со службы. Наташа открыла дверцу шкафа с аптечкой, достала оттуда баночку с пастой "Лассара", потом спокойно, молча подошла к Терещенко и стала мазать ему лицо этой белоснежной густой мазью. Он не сопротивлялся, не отпихивал её, только слегка вздрагивал от прикосновений к болячкам.
- Вот, - сказала она, когда закончила эту процедуру, - теперь быстрее заживёт. Щипать не будет!
Он чуть кивнул головой в ответ и тихо произнёс:
- Не щиплет!
В субботу с самого утра Султанов собрал у себя в кабинете весь следственный отдел. Старший следователь по особо важным делам Егоров сидел рядом с Жигулиным, который вёл дело Павлова, и как другие участники совещания внимательно слушал его доклад.
- Имеем дело с преступной группой, предположительно в составе четырёх человек, которые нападают на отдыхающих летних кафе. Цель, не грабёж, а нанесение тяжких увечий. Людей избивают до полусмерти, а потом ещё и пыряют ножом, как в случае с нашим Павловым, - Жигулин докладывал обстоятельно и чётко, останавливаясь подробно на важных моментах. - Как выяснилось по ходу следствия, жертвами нападения становятся в основном молодые люди, пришедшие на отдых парами. Директор узбекского кафе "Шурпет", Рустам Бекбулатов рассказал, что ещё зимой подвергся нападению со стороны неизвестных ему людей во дворе своего дома на Почтовой улице. Они потребовали от него отдать им ключи от заднего входа кафе "Шурпет" или сделать с них дубликат, предлагали за это хорошо заплатить. Директор отказался и был этими неизвестными жестоко избит. Побои были зафиксированы в травмо-пункте, и в 1-е отделение милиции от него 17 февраля поступило заявление, но никого с тех пор по этому делу так и не привлекли. Там, скорее всего, просто не стали никого искать и сослались на бытовой сословный конфликт, потому что все нападавшие на Бекбулатова были выходцами из его родного Узбекистана. Он дал их подробное описание. Неизвестные больше к нему не обращались и директор успокоился, но, как видим, не на долго. Так же в ходе нашей с ним беседы выяснилось, что в последние дни к нему в кафе через день в одно и тоже время ходит странный парень. Он садится в самый дальний угол рядом с барной стойкой и наблюдает из-за колонны, разделяющей зал пополам, за посетителями. Он заказывает только пиво и галеты, сидит на одном месте до поздна, а потом незаметно уходит. Конечно это может быть и совпадение, но проверить стоит. Но вчера, перед тем, как в "Шурпете" погас свет, я поинтересовался у Рустама об этом парне. Он осмотрелся по залу и сказал, что парня этого нигде не наблюдает.
- Слушайте, прямо дурдом какой-то! - не выдержал Султанов. - Сроду такого у нас в городе не было. Я лично не припомню ничего подобного. Может быть - это залётные гастролёры?
- Почему же залётные? - переспросил Егоров. - Если ещё зимой неизвестные терроризировали директора кафе, то это достаточно длительный по времени период.
- Какая связь есть с теми, кто зимой на него напал, и с этими - нынешними? - спросил Султанов. - Может быть, никакой. Просто совпадение.
- Я в такие совпадения не верю, - Егоров барабанил пальцами по столу. - Случай, действительно, для нашего города не типичный, но неприятный. Павлов до сих пор в больнице, этим вон, - и полковник кивнул на Жигулина с Терещенко, - досталось вчера по полной программе. Давайте привлекать военных. Пусть патрулируют, пока, не только у себя в гарнизонном городке, но и на наших социальных объектах. Может оно и быстрее дело сдвинется, - предложил Егоров.
- Давайте это обсудим, - Султанов поправил свои очки.
В кабинете на столе раздался телефонный звонок, Евгений Петрович снял трубку, через минуту повесил её и посмотрел на Егорова:
- Старшего следователя просят с пульта 01. Алёша, спустись к ним вниз, узнай, что там?
Егоров быстро поднялся и вышел. Султанов тем временем продолжал:
- Так ребята, давайте наметим схему действий на сегодня, чтобы был какой-то эффект. Я предлагаю Коломийцева отправить в архив. Игорь, ищи дела, похожие на сегодняшние, пусть даже по косвенным признакам, которые были возбуждены по статье причинение тяжкого и среднего вреда здоровью. Наташа, - обратился он к Егоровой, - вы с Александром отправили в архив все дела пяти и шестилетней давности?
- Да, - кивнула она и посмотрела на майора.
- Хорошо, значит у вас и у меня в шкафах остались только 4-х летние происшествия. Идите сейчас и поищите в них тоже самое, что и Коломийцев будет искать в архиве. Все похожие нападения, хулиганства, поднимите картотеку, кто за последнее время по подобным статьям проходил и был отпущен за недостатком улик, кому дали условно и т.д. Слава Истомин, - обратился полковник к сидевшему рядом с ним оперативнику, - ты возьми себе кого-нибудь из 2-го отдела и поезжайте осматривать городские кафе. Прямо карту разложите городскую с адресами, и вперёд!
- А, что там смотреть? - спросил Слава.
- Будете искать помещение, подобное "Диане" и "Шурпету". У них окна только на фасаде и получается, что естественным светом освещён лишь коридор, а внутренние помещения и зал вообще без окон, или они находятся высоко под потолком. Поэтому, когда гасят свет, в зале устанавливается темнота. Короче, ищите помещения, пригодные для хулиганских действий и, самое главное, чтобы там были удобные места для отхода, быстрого и незаметного. Поезжайте и подробно опишите каждое кафе, которое посетите, а мы потом на месте проанализируем и установим в этих помещениях специальную аппаратуру.
- Почему они свет-то гасят? - спросил Игорь. - Я понимаю, чтобы их лица не запомнили. Но, как они в темноте-то орудуют? Навык надо иметь.
- Никакого навыка не надо, - ответил Султанов. - Это ты, посетитель, сразу растеряешься, когда свет погасят, и поэтому для тебя такое нападение будет полной неожиданностью, а они уже к этому готовились заранее. Выбирают себе объект и действуют, но конечно, надо учесть, что они ещё и в темноте хорошо ориентируются, как кошки. Но выгода очевидна. У нас, вот уже третий случай, а лиц их мы описать не можем... Саша, что там парень тот, с торгового лотка? С фотороботом нам поможет? Пусть придёт сегодня до обеда и даст их подробное описание под протокол. Я имею ввиду тех людей, которые у него лоток опрокинули в день нападения на Павлова, - обратился полковник к Терещенко.
- Я свяжусь с ним, - ответил майор.
В кабинет снова вошёл Егоров. Он нёс сводку происшествий за сутки и, посмотрев на дочь, произнёс:
- Наташа, собирайся. Там внизу машина ждёт. Звонили со 2-го отделения, просили приехать в школу №6. Милицию вызвали врачи "Скорой помощи". У них девочка на уроке физкультуры сегодня утром умерла. Медики констатировали смерть по прибытию. Со 2-го отделения ребята уже там, но дело такое, что просят приехать кого-то из следственного отдела. Ты, ведь особо, в отличие от ребят сегодня не загружена. Или как? - Егоров посмотрел на Султанова.
- Я попросил их с майором у себя на месте поднять дела, сходные с нашей ситуацией и посмотреть по картотеке тех злодеев, которые проходили по статьям за хулиганство в общественных местах с нанесением тяжкого вреда здоровью, - ответил Евгений Петрович.
- Саша, - обратился Егоров к майору Терещенко, - я сам тебе помогу с картотекой. А Наташку отпустим в шестую школу.
На этом и порешили. Наташа наполнила планшет бланками для протоколов и быстро спустилась во внутренний двор УВД к машине.
- Всё неоднозначно, Евгений Петрович, - докладывала Егорова во второй половине дня.- В субботу уроки физкультуры у десятого класса идут с утра. Ребята встали на разминку на спортивной площадке у школы, а потом на пробежку. Сперва всё шло хорошо, но на двадцатой минуте урока на беговой дорожке упала девочка, к ней тут же подбежали, но она уже ничего не отвечала, была без сознания. Пришла школьная медсестра, и тут же вызвала "скорую помощь", так как сама ничем уже не могла помочь. Приехавшие медики осмотрели тело и им осталось лишь констатировать смерть школьницы. Девочку зовут, звали, - поправилась Наташа, - Тамара Богданова, 17 лет. Я когда приехала, там уже ребята из 2-го отделения стояли рядом со "Скорой" - Коновалов и Зыков. Они сказали, что не трогали тело, медики только осмотрели его. Девочка лежала в неестественной позе. Ноги согнуты в коленях, руки разбросаны в стороны, будто она на них хотела опереться и встать, спина лопатками прижата к земле, голова откинута в сторону. Я полагаю, что это были конвульсии или судороги. Тело отправили на экспертизу, анализы и пробы придут к нам в лабораторию сразу после вскрытия. По опросу классного руководителя и директора школы получается, что девочка ничем не болела и была абсолютно здорова. У неё нет ограничений на занятия физкультурой, она никогда не была от этого предмета освобождена. Я поехала в детскую поликлинику к её подростковому врачу и изъяла медкарту. В ней тоже нет никаких серьёзных, угрожающих жизни и здоровью диагнозов. Ребят из 2-го отделения я отправила к её родителям и родственникам, для тщательного опроса.
Когда Наташа закончила докладывать, Султанов взял у неё протокол опроса свидетелей в школе и медицинскую карту.
- Ну, что же, - произнёс он, надевая очки, - будем ждать результатов медицинской экспертизы. Ни с того, ни с сего здоровая девчонка падает на улице, на беговой дорожке, и умирает, - он пожал плечами. - Удалось выяснить с кем она дружила, гуляла, встречалась? Может быть парень у неё есть?
- Там ещё все в состоянии шока пребывают, и учителя, и ученики. Дали тут пару адресов с кем она постоянно ходила в бассейн, а про остальное нужно дополнительно официально допрашивать учителей и директора, но это после того, как всё проясниться после официальной экспертизы. Потому что следствие ещё не начато, - и Наташа выложила на стол Султанова свой рабочий блокнот.
- Поезжай Наташа туда, прямо сейчас по этим адресам, и в бассейн этот не забудь заскочить, а результаты придут и у нас будет полная картина, - попросил полковник.
Наташа забрала ещё кучу бланков и чистых листов, сложила в папку и вызвала машину из служебного гаража.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.