Ирина с детства была девочкой сострадательной, жалостливой и добродушной. Ко всем, кто только мог нуждаться в ее внимании и сострадании.
Бездомные котята и щенята, птички с подбитыми крыльями, выброшенные на произвол судьбы питомцы были постоянными спутниками девочки, которая находила время и для людей.
На ее добровольном попечении была одинокая старушка – соседка, которой периодически нужно было то прополоть что–то, то сбегать в магазин за продуктами.
Казалось, Ирочка получала неподдельное удовольствие, оказывая помощь всем нуждающимся. Мама часто качала головой на такое самопожертвование дочери:
- Ой, Ирка, нет в тебе ни хитрости, ни смекалки! Ездят все на твоей шее, а ты и рада подставлять! Ну неужели эта соседка сама до магазина не прогуляется?
- Мам, ну она старенькая уже!
- Да какая старенькая! Вчера только с подругой своей едва не за косы сцепилась из–за пустяка! А ты ей пол огорода руками перепахала!
- Мам, ну я же и тебе успеваю помогать.
- Да я не упрекаю тебя. Машка вон день–деньской в холодочке лежит, а ты как белка в колесе! И никакой выгоды ведь тебе.
- Да она и не нужна мне! Я рада людям и животным помогать! А Маша просто жару не переносит, вот и прилегла.
- Ооой, простодыра! В кого только пошла такая? Вроде и я умная, и отец не глупый, да и в роду о таких вот не слыхивали. Тебя может в роддоме подменили? Хотя там со мной цыганка рожала, у них вот таких мягкотелых не бывает!
Ирина действительно была на редкость простодушной девушкой. Не в пример ей, сестра была куда более пронырливой, расчетливой, не упускающей своей выгоды. Она специально вызывала в старшей сестре жалость, чтобы та за двоих вкалывала на большом родительском подворье.
А Ирина с детства научилась ограничивать себя во всем, чтобы угодить матери, помочь, выручить всех, кого только было можно. Откуда взяла начало эта черта и почему она прогрессировала столь стремительно, объяснений не было. Родители воспитывали дочерей одинаково, стараясь уравнять во всем. Только вот младшая частенько отбирала у старшей игрушки и сладости. А потом Ирина и сама стала их отдавать – маленькой нужнее.
К ней беззастенчиво шли за помощью родственники, когда нужны были дополнительные руки на сборке урожая, невзирая на то, что и дома у девушки дел хватало. Даже местный бомж Василий умудрялся извлечь выгоду из необъятного альтруизма девушки. Периодически он прикидывался умирающим, благодаря чему Ирина мчалась домой собирать сумку еды и лекарств, а потом – украдкой в магазин за «чакушкой» на поправку здоровья.
Отец несколько раз пытался вразумить дочь. В ход шли и уговоры, и увещевания, и даже угрозы лишения всех карманных денег.
- Да мне–то они на что? Разве мне много надо? Ну плохо же человеку, мне же не жалко!
- Ирка! Ты брось это! Ваську поить – это уж не помощь! Он сам на дно скатился, не тебе его оттуда доставать!
- Ну что ж мне теперь, отвернуться от него? Он же тоже человек, хоть и оступился в прошлом.
- Ну а вещи–то ему зачем отдала? Куртку теплую и одеяло? Это же новое все.
- А как по-другому? Ему спать негде, а осенью на улице холодно, тем более ночью.
- Дык пропьет он и куртку, и одеяло.
- Папа! Он хороший человек!
- Ну вот что с тобой делать? Ну в кого ж ты такая! Как будто нарочно вы с сестрой родились – противоположности. Одна хитрая, своего никогда не упустит, а ты – душа на распашку, готова последнюю рубаху снять и бомжу отдать!
Однажды, в числе прочих питомцев (большей части спасенных усатых–полосатых девушка находила новый дом, так как родители начинали ворчать на ораву мяукающих и лающих страждущих), попали к Ирине две молодые собаки. Породистые, умные. Девушка никогда таких не видела и очень хотела оставить питомцев себе. Видя, как дочь радуется, родители уступили и позволили питомцам остаться.
Найденные истощенными, малыши (собачки были маленькой, неизвестной Ирине породы, но точно не щенки, их–то девушка видела великое множество) быстро поправились и вскоре стали упитанными, лощеными мопсиками, на которых умилялись все соседи.
Но, как и все хорошее, пребывание любимцев в жизни и доме Ирины закончилось. Приехавшие на лето к соседке внуки узнали в них своих «потерянных» в прошлом году питомцев. На самом деле, надоевших собак попросту выбросили на произвол судьбы по пути домой, и они каким–то чудом нашли дом бабушки, в котором хозяева прожили лето.
Ради приличия, хозяева пришли к Ирине и предложили вознаграждение за спасение и содержание собак. Ирина, естественно, отказалась.
- Мне ничего не нужно! Вы лучше на эти деньги корма своим собачкам купите. Или бездомных покормите, о тех некому позаботиться.
Ирина очень тяжело переживала расставание с друзьями, но рассудила, что с хозяевами им будет лучше. Хозяева по ним скучали весь год, как ей показалось.
К счастью, Ирина не узнала, что, едва вернувшись в город, владельцы продали обеих собак за весьма солидную сумму даже не уточнив, для каких целей приобретались животные и в каких условиях будут содержаться.
Годы шли, Ирина взрослела, но её безграничное самопожертвование не становилось меньше. Наоборот, оно странным образом прогрессировало, заставляя девушку отказывать себе во всех радостях в угоду другим. Все чаще она произносила фразу «что получше – надо другим, я–то уж как–нибудь».
Друзья, соседи, знакомые и малознакомые пользовались девушкой каждый в своих целях. Единственными, кто горько качал головой, были родители. Они переживали, что девушка останется одна и будет несчастной в погоне за всеобщим благом. Особенно сильно они переживали, когда Ирина начала встречаться с местным красавчиком Ильей. За ним бегали многие девушки, поэтому всех удивляло, что он смог разглядеть в неприметной, вечно всем помогающей Ирине.
Что разглядел Илья так и осталось загадкой, а вот что в нем разглядела подруга Ирины быстро стало понятно, когда девушка начала налегать на соленые огурцы и однажды призналась подруге, что ждет ребенка от Ильи.
Оказалось, пока восторженная Ирина рассказывала любимому о поэтах, путешествиях и Матери Терезе, подруга позволяла более приземленные радости, от которых отказаться парень не смог, да и не собирался.
Ирина проплакала несколько дней, после чего сама предложила Илье жениться на подруге. Сама рассказала о будущем ребенке и даже была на свадьбе свидетельницей.
Её поступок остался непонятым и неоцененным. В деревне и так мало кто понимал ее необъятный альтруизм, а после свадьбы и вовсе стали считать местной сумасшедшей, которая готова последнее отдать, и сама в минусе остаться.
Над девушкой начали откровенно насмехаться. Даже те, кто беззастенчиво пользовался ее добротой.
Промучившись так несколько месяцев, девушка уехала в город, строить свое счастье на новом месте.
Молва о ней, как о спасительнице страждущих, быстро разлетелась по округе. И потянулись к ней дети с котятами и бомжи в поиске «десятки на горящие трубы».
Ирина устроилась работать в библиотеку, и сама не заметила, как пролетело два десятка лет в совершенно одинаковых заботах. Заботах о других. О собаках, соседях, чужих детях, мужьях, женах, матерях…
Кого только не приходилось спасать, кому только не приходилось помогать! На Ирине «катались» все, кому было не лень. Разбирать вещи после ремонта, собирать перед переездом, посидеть с ребенком, занять (и не отдать) до зарплаты, переночевать… соседка Катька даже приводила в квартиру Ирины (родители купили и оформили на себя, чтобы дочь не переписала на какого–нибудь бомжа) мужичка, чтоб муж не заподозрил измен.
А Ирина, да что Ирина? Она привыкла тянуть эту лямку с постоянным грузом всеобщей помощи. Тянуть и радоваться – какая она молодец! Как всем помогает! Как ей все будут благодарны! И плевать, что большинство воспринимали ее помощь как данность и даже не говорили спасибо. Некоторые даже не стеснялись прикрикнуть.
Например, начальница в библиотеке пару раз попросила Ирину помочь с генеральной уборкой. Потом просьбы стали чаще. Позже у начальницы «отказали ноги» и уборка стала обязанностью Ирины, за которую она не получала оплаты, но частенько «зарабатывала» выговор за некачественное мытье окон и полов, а также пропущенную пыль на антресолях.
- Ира, ты же знаешь! У меня аллергия на пыль! Неужели так сложно протянуть руку подальше и вымыть все поверхности?! Разве я многого прошу? Ты ведь и так мне обязана – взяла тебя, без образования, плачу тебе по-царски, а взамен выпрашиваю такую малость!
И Ирина верила! Что ей оказывают великую услугу, что держат из милости и платят по-царски. И ведь не дура была, казалось бы! Но ее уверенность, что она всем нужна и в ней все нуждаются и все будут благодарны, не иссякала ни на минуту!
Когда умерли родители, квартиру, в которой жила, Ирина переписала на племянников, детей сестры. Те как раз заканчивали университет, нужно было свое жилье.
- Ирка, ну когда ты мне квартиру освободишь? – сестра решила не церемониться
- Так я же вроде работаю, живу в ней!
- А зачем тебе она? Тебе надо в деревню ехать, за бабкой ухаживать. Я не могу – у меня семья! А тебе все равно, где жить. И там работу найдешь. А мне квартира нужнее! В общем, через три дня освободи и приведи там все в порядок, чтобы не стыдно было молодежь заселить.
Три дня Ирина паковала вещи. Никто из тех, кому она помогала с ремонтами переездами, не пришел на помощь.
- Ну у них же дела, семьи, я и сама справлюсь, - оправдывалась она перед своими тремя кошками.
Пришлось возвращаться в родную деревню, в дом родителей, ухаживать за старенькой бабушкой по линии матери. Старушка всю жизнь прожила с дочерью и требовала хорошего ухода.
В деревне Ирина устроилась в магазин продавщицей. Всю небольшую зарплату она тратила на уход за бабушкой и лечение. Старушка была тяжело больна. Ирина попала в новое колесо, которое завертело ее еще на несколько лет.
С хорошим уходом и присмотром бабушка протянула пять лет и тихонько ушла, не дожив до столетия буквально полгода. Ирина сама не заметила, как разменяла шестой десяток, и стала одинокой, никому не нужной бабкой. Годы жизни для людей дали о себе знать – выглядела Ирина ровесницей своей бабушки.
Едва она решила, что пора немного пожить для себя, людям в силу возраста она не могла помочь, как нагрянула сестра.
За прошедшие годы та ни единого раза не приехала навестить сестру или бабушку. Да и к родителям, когда были живы, приезжала только за деньгами. Даже не знала, где их могилка на кладбище.
Узнав, что сестра осталась в доме бабушки, решила Машка оттяпать причитающееся ей по закону доли.
- Ну что, как дом будем делить?
- Какой дом? – растерялась Ира, встретив сестру на пороге.
- Ну ты дурой–то не прикидывайся! Решила себе дом родителей оттяпать?
- Так ты же квартиру себе забрала!
- Ну ты сравнила! Родительские хоромы и эту холупку на окраине!
«Хоромы» были простым двухкомнатным деревенским домом, а та квартира вполне могла претендовать на высокий ценник, так как была расположена в хорошем районе, за прошедшие годы ставшем престижным. Дом родителей имел цену,, как коридор в квартире. Но Марию это не смущало!
- Ну что, как делить будем?
- Маш, а на что тебе дом? Ты же не будешь в нем жить.
- Продам! Мне деньги нужны! У меня СЕМЬЯ! Тебе–то не понять! Ты у нас для себя любимой всю жизнь прожила!
- Ну раз так, забирай дом себе. Я в дом престарелых пойду. По возрасту не возьмут, устроюсь работать. А там глядишь и возраст будет подходящим.
«Вот же дуру в сестры бог послал» - подумала Мария, но вслух говорить ничего не стала.
Прошло еще несколько лет. Ирина работала санитаркой в доме престарелых. Всем, кто хотел слушать (а таких было много, так как с собеседниками было туго), Ирина рассказывала, как много она всем в жизни помогала, как оставила сестре квартиру и дом, как отказалась от жениха в пользу подруги, как отдала бомжу последнюю куртку.
На удивление, никто из обитателей дома престарелых хвалить Ирину не стал. Наоборот, за ее спиной шептались и посмеивались. Мол, вот это простодыра бабка.
Так и прожила она, никем не понятая, никем не оцененная, несчастная, но старавшаяся заслужить похвалу и благодарность.
Даже на закате жизни к ней не пришло осознание того, насколько неправильно прожила она жизнь. Пусто, бесцельно, серо и, по сути, безрадостно!
Спасибо за ваши лайки, репосты и комментарии.