Луна только зарождалась, но бездонный небосвод, мерцающий яркими крупными звёздами, был светел.
Махмуд и Селимие уже спали.
Тревога и печаль покинули их, на душе было легко и радостно в предвкушении встречи с дочерью и предстоящей её свадьбы, поэтому сон их был сладким и безмятежным.
Вдруг в дверь их спальни раздался тихий дробный стук.
Махмуд тотчас открыл глаза и схватился за кинжал, который у него всегда лежал под подушкой.
- Кто там? – громким шёпотом спросил он, поднимаясь с кровати.
- Господин, к Вам приехали, - послышался из-за двери голос слуги.
- О, Аллах, кто это может быть в такое время? К добру ли? – тревожно спросила проснувшаяся Селимие.
- Сейчас узнаем, - ответил Махмуд и открыл дверь, держа кинжал наготове.
В ту же секунду послышались его ликующие возгласы.
- Махмуд, что случилось? – спросила Селимие, сцепив от волнения руки.
- Матушка! – вдруг услышала она из коридора родной голос и вскочила с кровати.
Минуту спустя они с дочерью крепко обнимали друг друга.
- Мерьем, девочка моя! Какое счастье! Дай мне посмотреть на тебя! – Селимие взяла дочь за руки и немного отстранилась от неё, - красавица моя!
- Матушка, отец, простите, что побеспокоила вас ночью, но я не могла ждать до утра, я так соскучилась! – голос Мерьем срывался на плач.
- Ну что ты, дочь, успокойся, всё хорошо! Правильно, что поспешила домой, мы с мамой счастливы видеть тебя в любое время, - ободряюще сказал Махмуд. – А, кстати, Мерьем, как ты добралась? Ночью опасно даже в столице. Сейчас у нас неспокойно, - нахмурился он.
- Я ехала не одна. Меня привёз Хызыр, - ответила Мерьем, и щёчки её порозовели.
Махмуд и Селимие многозначительно переглянулись, и Селимие спросила дочь:
- А где же он? В карете? Так нужно его позвать.
- Нет, он уехал домой, его ждёт матушка. Завтра они с ней приедут к нам, - смущённо ответила девушка.
- Значит, Хызыр завтра приедет просить твоей руки? – Селимие устремила взволнованный взгляд на дочь.
- Да, матушка, - ответила та и опустила глаза.
- Селимие, портной принёс мой новый костюм? – серьёзным голосом спросил Махмуд.
- Да, дорогой, ещё позавчера. Я говорила тебе, просто ты забыл, - снисходительно улыбнулась Селимие.
- Да, вероятно, забыл, - сосредоточенно сказал Махмуд, приглаживая волосы.
- Не рано ли ты начинаешь волноваться, любимый? – улыбнулась Селимие, подошла к супругу и обняла его.
- Селимие, это такое важное событие, нужно к нему как следует подготовиться, - деловито ответил он, - хотя, конечно, ночью мы не будем этого делать, - отпустил напряжение Махмуд и улыбнулся.
- Отец, мне же ничего не грозит? – задала тревожащий её вопрос Мерьем, - султан не станет наказывать меня и Хызыра?
- Нет, Мерьем, не бойся. Повелитель давно и думать забыл о тебе. Он как-то вызвал меня и сказал, что ты утонула, - ответил мужчина и бросил взгляд на жену. Та вздрогнула, но промолчала.
- Так вот. Султану Мехмеду сейчас совсем не просто. Экономическая ситуация в Османской империи очень тяжелая. По стране прокатилась череда внутренних смут, в результате этого осмелели европейцы, - делился наболевшим Махмуд, но Селимие вежливо прервала его, сказав, что дочери, да и всем им нужно отдохнуть перед завтрашним волнительным днём.
- Да, дорогая, ты права, - согласился Махмуд, и все они пошли спать.
На следующий день ближе к обеду к дому Махмуда-паши и Селимие подъехала карета, и из неё вышли Хызыр и его мать, Айше-хатун, которых встречали Махмуд-паша и его супруга.
Хозяева поприветствовали гостей и пригласили их в дом, где был накрыт стол для трапезы.
Обе стороны очень волновались, но сватовство прошло гладко с соблюдением всех обычаев и традиций.
Был назначен день помолвки, а за ней и свадьба.
После официальной церемонии состоялся дружественный обед, а после среди присутствующих завязалась тёплая беседа в непринужденной обстановке.
Женщины быстро нашли общий язык и тему для разговора, а Махмуд-паша уединился с Хызыром, чтобы обсудить насущные проблемы государства.
- Махмуд-паша, я слышал, мы потеряли важную для нас крепость Эстергом, - с озабоченным видом спросил Хызыр.
- Да, так и есть. Наши внутренние смуты обнадёжили европейцев, и они решили заполучить контроль над Венгрией.
На границах произошла серия стычек и набегов на османские территории. Правитель Румынской провинции Валахии Воевода Михаил поднял восстание. Он объявил своей целью прогнать османов со своих территорий, напал на расположенную в этой области османскую армию и разбил её. Армией командовал визирь Синан-паша. Повелитель за это сместил командующего армией Синана-пашу с должности, хорошо ещё, что не казнил.
Меня беспокоит, что султан Мехмед собрался воевать с европейцами. Эту мысль ему внушает Садеддин Ходжа Эфенди, его наставник и учитель. Не готовы мы к войне. Экономическая ситуация тяжёлая, внутренние восстания раздирают страну.
Думаю, здесь не обошлось без участия англичан.
Английский посол Эдвард Бартон в прекрасных отношениях с Садеддином Ходжой и пользуется его дружбой и поддержкой.
Махмуд-паша был прав. Английская королева Елизавета пристально следила за делами в османской империи, а её верный агент Бартон еженедельно отправлял письма и отчёты в Лондон.
По поводу намечавшейся войны он писал:”…многочисленные сыновья нескольких народов собрались под флагом эрцгерцога Максимилиана фон Габсбурга против воинов султана…хочу заверить Ваше Величество, что Вы найдёте мой доклад правдивым и необходимым для оценки военного потенциала как султана, так и католических сил…”
То есть, они будут воевать, а мы посмотрим и оценим, у кого сколько сил. Так, на всякий случай.
Забегая вперёд, скажем, что султан Мехмед III впервые за тридцать лет после смерти султана Сулеймана вышел на джихад во главе войска против австрийцев.
140-тысячному османскому войску противостоял 300-тысячный союз католических стран Европы во главе с Австрией.
Несмотря на жестокие потери, понесённые от стремительной атаки крымской конницы, усилившей османскую армию, австрийцы всё же добились решительного перевеса в важном сражении возле венгерского города Керестеша.
Увидев столь явное преимущество христиан, султан Мехмед подумывал об отступлении и даже сел на лошадь, но его учитель Ходжа Садеддин Эфенди, вцепившись в ноги его коня и умоляя не покидать войско, заставил султана передумать.
Тем временем, австрийские войска, почувствовав вкус победы, стали разбредаться по османским тылам, чтобы поживиться добычей. Тыловики, по сути, простые крестьяне, были так возмущены, увидев перед собой крестоносцев, что, взяв в руки подвернувшиеся предметы, кастрюли и прочую кухонную утварь, массово обрушились на врага и полностью его разгромили.
Поход султана Мехмеда III оказался успешным, была отвоевана Эгерская крепость, в результате чего открывалась дорога на Вену.
А Керестецкую битву стали ещё называть “Битвой кастрюль и половников”.
Но это будет позже, а пока султан Мехмед лишь готовился со дня на день выступить в поход.
Махмуда-пашу и ещё нескольких государственных деятелей он решил не брать на войну, посчитав их недостаточно молодыми. Главный помощник валиде Сафие-султан Газанфер-ага был главой Эндеруна и предоставил повелителю достаточно молодые и обученные кадры.
Семья Махмуда-паши готовилась к свадьбе.
В организации грандиозного торжества приняли участие все родственники и знакомые Махмуда-паши и Селимие.
Когда Мерьем с Хызыром пришли к Михримах-султан, чтобы объявить о своём решении пожениться и пригласить её на свадьбу, госпожа не выдержала и прослезилась.
Верный Сюмбюль-ага сидел рядом со своей султаншей и, как всегда, принялся её успокаивать.
- Госпожа моя, - тихим голосом увещевал он Михримах-старшую, - да что же Вы плачете? Радоваться надо!
- Сюмбюль-ага, я отца сейчас вспомнила. Как бы он радовался, узнав, что породнится с Хайреддином-пашой, - ответила султанша, утирая глаза.
- Госпожа моя, так он и радуется! Вы же знаете, что они там, на небесах всё видят. Вот сидят с Хюррем-султан на облачке, за руки держатся и радуются! – убедительно произнёс Сюмбюль-ага, и Михримах-султан посмотрела на него с благодарностью.
Много лет этот человек верно служил ей, а потом они оба стали заботиться друг о друге. Сюмбюль был человеком очень преклонного возраста, но покидать этот мир пока не собирался. Он не мог оставить свою госпожу на кого попало, на этих молодых слуг, бестолковых лодырей.
Ещё одной причиной его долгожительства было то, что его заклятый друг Гюль-ага всё ещё жил на этом свете. Сюмбюлю никак не хотелось уйти первым.
Но Сюмбюль не знал, что Гюль-ага пока не готов был покинуть этот мир. Ему не позволял внук Уголька. А ослушаться его он не мог. Вы бы ослушались такого?
Вот и Гюль-ага боялся. Дело в том, что потомку Уголька и его гарему нужно было найти достойного хозяина, вот мужчина и подыскивал. У него уже был на примете один из племянников, но надо было подождать, пока он закончит ходить в море. Вот такие дела.
…Время шло, и наступил, наконец, первый день свадьбы, которую праздновали семь дней.
Селимие смотрела на счастливую красавицу дочь и думала, как быстро пролетело время. В её памяти всплыл густой лес, могучие кроны деревьев, узкая крутая тропа, по которой она упорно шла, стирая ноги, без воды и пищи, желая только одного – сберечь своё дитя, как милость, посланную ей Всевышним!
Селимие с великой благодарностью посмотрела на Филарету, которая приехала на свадьбу своей Мерьемушки, и женщина улыбнулась ей такой же благословенной улыбкой, как тогда, в монастыре, защитив и поддержав её, а потом и её маленькую доченьку. Татиана в силу своего почтенного возраста приехать не смогла, но Мерьем обязательно после свадьбы навестит её.
Воспоминание об Амире вызвало улыбку на лице Селимие. Как же она испугалась тогда, войдя в келью к Агнии и увидев, что это юноша. А потом он исчез, и она пошла его спасать.
И встретила маленького Арслана, который теперь стал таким красивым и видным, гордостью Михримах-султан.
А потом она нашла своего Махмуда. Сначала потеряла, а потом нашла, чтобы уже никогда не расставаться с ним. Селимие посмотрела на небо и мысленно поблагодарила Аллаха за то, что послал ей счастье, хоть и такое трудное.
Где-то там на небесах был её маленький Абдулла, сердце никогда не покинет тоска по нему, просто теперь она, эта тоска, стала светлой и лёгкой, как её белокурый мальчик, который гуляет там, в райских садах. Когда-нибудь они обязательно встретятся.
Селимие оставила грустные мысли и вновь взглянула на свою ослепительно красивую дочь.
Её девочка была счастлива, и это главное. Аллах послал ей взаимную любовь, от которой родятся прекрасные дети. “У Айше-хатун ведь тоже были тройняшки, может, и моя Мерьем родит тройню!” – подумала, вдруг, Селимие, и тут же её лицо засияло лучезарной улыбкой.
И женщина не ошиблась. Через положенное время после свадьбы её Мерьем родила деток, правда, не троих, а двоих: мальчика и девочку.
Вот была радость для всех! Хызыр на всю гавань палил из пушек!
Когда-то юная княжна Гуашхун, которую послала в османское государство её легендарная родственница Мария Темрюковна, дрожала от страха в чужой стране, но со временем обрела здесь своё счастье!