Имена героев изменены
Снова жениться Владимир не хотел. Во-первых, пережил неудачный брак и теперь платил алименты на сына. Во-вторых, Любаша, с которой весело проводил время, на роль супруги и хранительницы очага никак не подходила.
Так мать Владимира считала. Да и самому Владимиру не нравилась дурная слава зазнобы. По поселку судачили, что Любовь-то пьющая, гулящая. И хотя Любаша то и дело заговаривала о походе в загс, Владимир переводил разговор. А друзьям-приятелям признался:
– Женюсь, а потом на меня все пальцами будут показывать. Одно дело ночку провести, другое дело – вместе жить.
Любаша решила, что если с замужеством официальным не светит, то и без брака родить можно. Ну его, этот штамп в паспорте. Володя ненаглядный все равно шесть дней в неделю у нее живет, а к матери только в выходной заглядывает ненадолго.
Но когда беременность скрыть уже было невозможно, мать Любаши велела Владимиру немедленно оформить отношения.
– Ты что, хочешь, чтобы моя дочь без мужа родила?! – возмущалась будущая теща. – Больше слушай глупых людей, которые на мою Любашу наговаривают! У себя в глазу бревно не видят, а туда же… Шагом марш в загс! Ребенок не должен в позоре быть рожден!
Мать Владимира, когда узнала, что Любаша и ее сын расписались, за сердце схватилась, да поздно. Собрал Володя чемодан и насовсем перебрался к Любе. Вскоре родилась у них дочка, назвали Настей.
Мать Владимира повздыхала, да велела из тещиной трехкомнатной квартиры, в которой молодые делили квадратные метры с родителями Любы и ее младшей сестрой, перебираться в двухкомнатную квартиру, которая от Володиного отца осталась и которую раньше сдавали. У молодых своя жилплощадь быть должна, отдельная.
Такая странная семейная жизнь
Вроде бы неплохо стали жить. Владимир работал на заводе, да еще за подработку хватался, чтобы семью обеспечить. Только, по мнению дорогой тещи, зять мало зарабатывал.
– И угораздило тебя, Люба, выйти замуж за такого бездельника! – шипела она, навещая дочь. – Вон, смотри, как ты живешь! Скудно, бедно… Да еще погрязла в этом хозяйстве – без конца моешь и стираешь, у него что, рук нет? Вот я с твоим папой всю жизнь живу, а ни разу ни рубаху его, ни носки не стирала! Сам все делает. А твой что за принц такой выискался? И вообще, бытовуха съедает отношения. Ты вечно дома сидишь, так пойти и прогуляйся, а то совсем закисла.
Любаша слушала мать, а потом и делать стала так, как та советовала.
Придет с работы Владимир домой – Любаши и дочки дома нет. А на столе записка:
«Мы уехали к бабушке в деревню, суп в холодильнике. Вернемся завтра или послезавтра».
Такие отлучки стали частыми. Порой Владимир ненаглядную супругу и дочку видел раз в две недели. Привык питаться в заводской столовой, а одежду стирать носил матери – у той стиральная машина есть.
– Володя, ты уж живи у меня, – предложила как-то мать. – Все равно твоя свиристелка дома почти не бывает.
Но Владимир не согласился. И даже встал на сторону жены – просто у Любы здоровье слабое, а бабушка помогает водится с ребенком. Опять же воздух в деревне лучше, да свои овощи с грядки. И молоко коровье свое, полезное. И даже мать усовестил, мол, не помогает с внучкой.
– Я же работаю! – воскликнула та. – А мама Любы всю жизнь в домохозяйках ходит, есть время. Что же она не предлагает свою помощь?
Владимир махнул рукой.
– Теща болеет часто.
– Да не болеет она, – вскипела Володина мать. – Я-то знаю, вижу ее частенько подшофе, очень любит твоя теща выпить! А Люба это знает, потому и ездит в деревню к бабушке, а не в гости к своей мамочке.
Подарки
Как-то мать, чувствуя, что мало внимания уделяет сыну, решила его порадовать – на день рождения подарила автомобиль. Конечно, не иномарку, отечественную модель, «Ладу». И не новую, сменившую не одного хозяина. Но Владимир был доволен. А Люба еще больше обрадовалась, сдала на права и села за руль. Свекрови это не понравилось, но Владимир опять махнул рукой:
– Пусть, мама, ей нужно и продукты покупать, и дочку в садик возить… Сама же говоришь, что ты помогать не можешь, а теща сама знаешь какая.
Через некоторое время Люба стала жаловаться – плохая машина, старая, нужно новую покупать. Вот тут Владимир уперся. Люба поплакала и успокоилась. На время. Тем более, что не до поездок стало – снова забеременела.
Когда родился сын Владик, Люба поставила мужу условие: нужно переезжать из двухкомнатной в квартиру побольше.
– У меня есть доля в родительской квартире, поговорю с мамой, чтобы разменяли квартиру на две. Ту квартиру и твою мы обменяем на трехкомнатную.
Только теща отказалась квартиру продавать:
– Еще чего? Ты забыла, что у тебя еще младшая сестра есть? Ее ты собралась без угла оставить? Вышла замуж – живи и сама зарабатывай на жилплощадь попросторней.
Любушка плакала, жаловалась свекрови. И та дала слабину – предложила поменяться квартирами. Она поедет в квартиру сына, а сын с семьей – в ее трехкомнатную.
– Я все равно одна, мне много места не надо.
Любаша обрадовалась, тут же стала вещи собирать, а Владимир ходил хмурый.
– Ты чего, сын? – удивлялась мать. – Что-то не так?
– Мама, я против, – ответил Владимир. – Я не хочу с Любой жить, хотел на развод подавать.
– Так у вас же двое детей!
– Ну и что? Не надо было мне тогда жениться. И вообще я не уверен, что Владька от меня. Любка столько раз дома не ночевала… А матери ее я не верю…
Но все равно обмен состоялся.
Владимир перестал жаловаться матери на жену, и мать подумала, что все обошлось.
Его решение
То страшное утро матери Владимира не забыть никогда. Позвонила Люба и прорыдала в трубку:
– Володя умер! Задохнулся в гараже!
В полуобморочном состоянии мать добралась до дома, где жила семья сына. Любовь билась в истерике:
– Вчера вечером ушел в гараж, а утром я его пошла искать… И вот… Нашла!
– Ох не повезло Любушке, – качала головой Любима мать, капая в рюмку валерьянку, – взял и угробил себя мужик! И что ему не так было?
– Я знаю, – закричала вдруг Люда и кинулась на младшую сестру, которая пришла вместе с матерью. – Это ты ему рассказала про Владика! Ты! Дрянь! Чтоб ноги твоей тут больше не было! Ненавижу!
– За что ненавидишь? Да я словечка не сказала, а ты мою долю в квартире хотела отнять! – отшатнулась сестра. – Это ж мама спьяну Владимиру все выболтала! И про Настю, и про Владика… И про третью твою беременность… Да ты сама виновата! Подолом крутишь, а мы при чем?
– Тише, девочки, как не стыдно! При покойнике! – пыталась усовестить дочерей мать. – Не верь, Люба, я ничего не говорила Володе! Ты же знаешь, как я к нему относилась, как к родному сыну!
Свекровь смотрела на невестку, на ее родственников, и молчала. Сил не было. Казалось, если она откроет рот, то зарычит по-звериному от боли и ярости.
Спустя время в почтовом ящике мать нашла письмо от сына, отправленное ей по почте за день до его смерти.
«Мама, я так больше не могу. Мне стыдно жить. На меня все пальцами показывают, мужики чуть ли не в лицо смеются. Ты права была. Не надо было мне жениться на ней. Прости, но сил больше нет. А развестись не могу – вцепились в меня клешнями. И всю душу тянут, тянут. Прощай».
Мать приехала к Любови и сказала:
– Собирайтесь и уезжайте. Все. Ты и твои дети. И чтобы я тебя больше никогда не видела. Из-за тебя мой Володя умер. Из-за твоего семейства поганого.
Невестка плакала, в ноги падала, но мать Владимира была непреклонна.
Любина мать пыталась помирить свекровь с дочерью, как-то явилась к сватье с бутылкой «помянуть бедного Владимира». Мать Владимира выгнала ненавистную ей женщину, которую считала главной виновницей гибели сына.
Через неделю Любовь с детьми уехали в деревню к бабушке. Как складывается жизнь у Любы и у внуков, мать Владимира не интересует. Да и внуками Любиных детей она не считает. Чужие все они.