Работать врачом для меня — ежедневно балансировать в лабиринте, где ты идёшь по узкой тропке, слева и справа, на расстоянии вытянутых рук — стены, на которые ты можешь опереться, а под ногами — пропасть. И, пока ты идёшь просто прямо, проблем нет, руки всегда ощущают упор, но когда лабиринт делает поворот, опора резко и всегда неожиданно исчезает и ты, неиллюзорно, можешь легко улететь в эту пропасть.
Для меня этими спасательными стенами всегда являлись коллеги по отделению. Всегда можно было спросить совета и получить помощь. Сегодня же мне пришлось вполне ощутить трудность движения в темноте без опоры. Я впервые остался в одиночку на срочных исследованиях и вырезке. И, как назло, на очереди была операция по резекции опухоли почки, где мне было необходимо определить, есть ли опухолевый рост в крае резецированной почечной ткани. Это необходимо хирургам для решения: расширять операцию и удалять почку целиком или зашиваться и умывать руки, ограничиваясь отсечением одной лишь опухоли.
Разница совершенно очевидна и понятна любому. Так же как и мне был понятен вес моего слова в этой ситуации. Должен признать, стимуляция нервной системы в такой ситуации невероятна. В те мгновения, когда я прильнул к микроскопу, в кабинете нарушал тишину лишь гудящий криотом, не давая забыть об утекающих драгоценных секундах и минутах. Ведь хирурги все это время стоят и ждут заключения. А еще и оператором оказался главный врач. Помимо ответственности за будущее здоровье пациента добавилась примесь от возможной горечи от "неоправдания ожиданий" перед начальством, а минус реп на ровном месте получить совсем не хотелось.
И что же? 99% материала оказалось обычной почечной тканью, выраженно деформированной быстрой заморозкой, но все же обычной почкой. И только мельчайший край препарата, меньше одного миллиметра, заставил испарину мгновенно выступить на моем лбу. Что это: жир или опухоль? Юпитер его знает! Прошу лаборанта сделать фрагмент опухоли, хочу сравнить микро-картину. Никакого облегчения -- опухоль выглядит пусть и в разы страшнее и очевиднее, но все равно находятся участки, вполне подобные тому что я видел в первом случае. Решаю сделать линию резекции еще раз, глубже. Бегу в операционную, объясняю уже начинающим нервничать хирургам, что нужно подождать еще. Повторный срез линии, ставлю на предметный столик стекло, и -- такая же свистопляска, уверенности нет.
Минута размышлений, и я уже несусь по улице с коробкой для стекол в сторону второй базы отделения. Благо расстояние приемлемое. Впопыхах, хватая ртом воздух, через 10 минут уже отдаю стекла заведующей и объясняю ситуацию.
Тревога оказалась ложной, звонок хирургам, они радостные тут же заканчивают операцию. А я, довольный и спокойный, вразвалочку топаю обратно заканчивать свою работу.