Они подъехали к дому уже около одиннадцати часов вечера.
- Значит вас Саша с Наташей зовут? - весело обратился к ним шофёр, которого звали Афанасием.
- Да, - ответил Терещенко и достал из кармана деньги, чтобы расплатиться. - Спасибо вам огромное! Вы нас так сегодня выручили!
- Не надо, ребята, мне ваших денег. Нет-нет! Не возьму и не просите... Я только пожелаю вам удачи в вашем нелёгком деле и вот, - он протянул майору листок с телефоном. - Попрошу вас сохранить мой номер. Если что-то нужно будет, или возникнет какой-нибудь форс-мажор, как сегодня, обращайтесь ко мне, ребята. Я с радостью приеду к вам на помощь. Выручу в любой ситуации. С вами - хоть на край света уеду! Договорились?
- Договорились! - Александр взял листок с номером водителя и спрятал в карман куртки.
Они прошли в тёмный двор и скрылись в подъезде. Поднявшись на четвёртый этаж, Наташа в нерешительности встала у своей двери. Она с испугом посмотрела на Терещенко.
- Что ты? Давай, открывай! - он подтолкнул её и Наташа вставила ключ в замочную скважину, но дверь оказалась не запертой.
У Егорова была привычка не закрываться на замок, пока не лёг спать. Девушка нажала рукой на дверь и она открылась.
- Ну всё, иди! - и Терещенко ещё раз легонько подтолкнул её с площадки.
Она вошла в квартиру, а майор быстро захлопнул за ней дверь и стал спускаться по лестнице. Как только его быстрые шаги стихли, Наташа включила в коридоре свет. В кухне скрипнула табуретка, отец вышел к ней в коридор. Он увидел дочь, буквально впечатавшуюся в дверной косяк. Она взглянула на него и опустила голову.
- Кто тебя привёз? - спросил отец низким голосом.
- Терещенко.
Егоров жёстким взглядом окинул её фигуру.
- Я так и понял, - с нотками укора произнёс он, а Наташа быстро скинув туфли, убежала и заперлась в ванной.
Она вышла оттуда, завёрнутая во влажное полотенце с мокрыми волосами разбросанными по голым плечам. Хотела было сразу уйти к себе в комнату, но голос отца из кухни остановил её:
- Ты есть будешь?
- Нет, - ответила она.
- Тогда иди спать, завтра утром поговорим.
Она развернулась в сторону кухни, хотела огрызнуться, но вспомнила слова Александра, который просил её отцу не возражать и не перечить. И всё же, постояв так с минуту в нерешительности, она слабым, срывающимся голосом произнесла:
- Завтра утром разговора не будет, я уеду к маме с бабушкой в Шатрово, а перед этим зайду в УВД и подам рапорт об увольнении со службы. Я больше не смогу с тобой работать вместе, папа, - после этих слов она бросилась бежать в свою комнату.
- Вот ведь, и не знаешь, как с ней теперь справиться? - полушепотом произнёс на это её заявление Алексей Михайлович. Он понимал, что сегодняшняя ночь для него тоже, как и вчерашняя, пройдёт без сна.
Утром следующего дня Наташа сделала, как и обещала. Она собрала свою большую дорожную сумку серого цвета с широкими ручками, напихала в неё побольше вещей, оделась потеплее и уехала в УВД. Во время её сборов, отец из своей комнаты так и не вышел.
На работе она не застала Султанова на месте, точно в лихорадке заскочила в их с Терещенко общий кабинет, написала рапорт и оставила его у Александра на столе, потом так же стремительно, как и прибежала сюда, выскочила во двор, наткнувшись у входа в здание на Коломийцева, но не заметила его в порыве своего внутреннего накала. Она выбежала из ворот, и от здания УВД направилась в сторону Центрального парка.
Терещенко пришёл в свой кабинет позже Наташи, задержался в архиве на первом этаже. Ему в глаза сразу бросился лист бумаги, оставленный на его столе. Александр быстро пробежал по нему глазами, схватил этот немыслимый для него документ и отправился в Егоровский кабинет.
Полковник уже был на месте, он вышел из дома вслед за дочерью, но она стремительно быстро упорхнула вперёд, так что - они и тут разошлись.
- Чего тебе? - спросил он вошедшего Александра.
- Вы, это читали? - спросил Терещенко и сунул злосчастный рапорт Егорову в нос.
Алексей Михайлович прочёл и отложил его в сторону. Уселся за стол и недовольно посмотрел на майора:
- Ну, и что теперь?
Терещенко в ответ лишь вздохнул, а потом спросил:
- И где она сегодня бегает?
- Ты, зачем за ней вчера поехал? Пусть бы лучше там сидела, а то приехала и снова начала мне нервы трепать, - Егоров сверлил глазами, стоявшего рядом с ним у стола Александра.
- Может быть, я на экскурсию поехал, по святым местам?! Что не имею права в свой выходной на источнике побывать? - с ухмылкой ответил майор.
- Знаю я твои, эти штучки! - гаркнул Егоров. - Конечно, всё у вас родители плохие, всё они виноваты... Поговорили один раз по душам - и вот результат! Это от того, что набалованные вы, до невозможности. Слова не скажи... А я ведь, спокойно к ней, по-отцовски.
- Так спокойно поговорили, что у неё синяк на всё запястье, как после кандалов, - с упрёком добавил Александр. - Это может быть и вывих, и перелом. А это уже причинение тяжкого вреда здоровью. Статья!
Егоров замахнулся на него с места пустой папкой.
- Вот ведь шалопутный ты... Ну ладно, иди отсюда, не доводи до греха!
- Так, где же сегодня Наташку искать? - не унимался Терещенко. - Опять в монастырь сбежала, только уже в мужской?
- Ой! Слушай, иди уже! - Егоров начал снова раздражаться, а потом миролюбиво, как-то даже спокойно, произнёс: - Она сегодня в Шатрово поехала, к матери. А с её рапортом, вот Султанов вернётся, и будем что-то решать.
Терещенко ушёл к себе и в общей дневной суматохе, даже не вспомнил о поручении Евгения Петровича. Он отодвинул принесённые вчера папки из его кабинета на край стола и на долго забыл о них.
К 13 часам явились Истомин с Коломийцевым, они, что-то бурно обсуждая, вошли в его кабинет.
- Товарищ майор, мы с улицы Раздольная сейчас. Вот, везём вам протоколы допросов по делу о выпавшей из окна женщины,- затараторил Игорь, встав у стола.
- Давай сюда, - Терещенко забрал у него папку.
- Надо проверку провести по первому отделению милиции. Опять они отличились, - сказал Истомин.
- Что там? - спросил Александр, не отрывая глаз от принесённых протоколов.
- Там следующее, Александр Константинович, - Истомин дождался, когда майор обратит на него внимание, а потом добившись его ответного взгляда, продолжил: - Тело этой несчастной лежало под окнами возле дома с восьми утра и до полудня. Из первого отделения не сразу выехали на происшествие по звонку соседей, а потом тянули с криминалистами. И "Скорая" тоже не поехала на труп. Так что, надо с этим разобраться.
- Понятно, - как-то неопределённо ответил майор. - - Что по делу? Какие там подвижки?
- Ничего особенного. Как и предполагали сразу, это статья "доведение до самоубийства", - ответил Игорь.
- Сын? - коротко спросил Александр.
- Да, сын. Проигравшийся в карты, задолжавший кучу денег и, каждый день избивавший свою пенсионерку-мать, - дополнил Истомин невесёлую картину.
- Так, отчёты ко мне на стол о проделанной работе. А сейчас, свободны! - скомандовал майор и оба парня вышли из кабинета.
Но через несколько секунд Коломийцев неожиданно вернулся и снова вплотную встал возле стола Терещенко. Тот посмотрел на него вопросительно и, угадав лёгкое волнение на лице, коротко спросил:
- Что ещё? Какие-то новости?
- Я знаю, где сегодня Наташа, - в пол голоса произнёс Игорь.
- В Шатрово, - ответил ему на это майор.
- Вот и нет, не в Шатрово, точно... Я столкнулся с ней на входе сегодня утром. Она шла отсюда вся взбудораженная такая! Я за ней побежал. Можете меня осуждать за это - не сдержался!
- Зачем осуждать? Ты настоящий оперативник, розыскник! - хлопнул его по плечу Терещенко.
- Так вот, - Игорь приободрился от похвалы, - отсюда она к парку выскочила, там на углу зашла в телефонную будку, я встал рядом и попытался подслушать. Дверь она за собой не до конца прикрыла и было слышно, что звонила куда-то в кассу. Спрашивала про билет на Ейск. Ей там что-то ответили, она спросила: "А раньше, нельзя?" Потом повесила трубку и пошла на восьмёрку.
- На остановку за парком? - переспросил майор.
- Нет, на нашей стороне. Остановка, которая на углу. Трамвай подошёл, она в него и села.
- Но, там рейсы все до порта, - Терещенко стал двигать к себе телефонный аппарат.
- Я тоже так подумал, что в порт она поехала, а оттуда хочет катером до Ейска. Кто у неё там?
- Никого нет... Алло! - майор набрал номер портовой кассы. - Будьте добры, из УВД вас беспокоят, подскажите расписание пассажирских катеров, отходящих сегодня на Ейск.
Он покрутил трубку в руке в нетерпеливом ожидании, а потом услышал долгожданный ответ.
- Значит, сегодня в 14:10 и в 17:40 два рейса туда, - отодвинув от себя телефон, сказал он Игорю и посмотрел на часы, было начало второго.
И тут только пришло озарение и он обратил внимание на лежавшие Султановские папки.
- Вот что, Игорь, - Терещенко вскочил из-за стола и начал спешно куда-то собираться, - ты зайди сейчас к Жигулину, он уже на месте, и расскажи ему про Наташу, всё то, что мне сейчас рассказал. И вот ещё что... Вызови мне сейчас срочно дежурную машину, а я к Егорову. Иди!
Через минуту Терещенко буквально влетел в Егоровский кабинет:
- Алексей Михайлович, я еду в порт по поручению Султанова, везу туда документы по комиссии, и попрошу вас - если принесут мне ещё папки на
архивирование, пусть закинут их ко мне под стол.
- Ладно, скажу, - недовольно ответил Егоров. - Под стол, значит? Давно уж, пора было ими заняться. Султанов с августа вас об этом просит, работнички!
Терещенко лишь улыбнулся на его слова и пулей выскочил из кабинета. Егоров слышал, как загрохотали по лестнице его каблуки: "Вот, шалый!" - подумал он про себя и удивлённо повёл бровью.
Коломийцев перехватил майора у бюро пропусков:
- Не стал он слушать, не захотел. Жигулин меня выгнал из кабинета, - с ухмылкой на губах, доложил ему Игорь.
- Ну, что же, это его дело! Уже облегчил мне задачу.
- Какую?
- Везу документы в порт... - загадочно и неожиданно ответил ему Терещенко и хлопнул папкой Игоря по носу.
У пирсов рядом с причалом была большая толпа. Терещенко буквально раскидал её и протиснулся ближе к сходням. На подошедшие из Таганрогского залива катера уже садился народ. Майор быстро окинул глазами всё пространство вокруг этого гудящего людского муравейника, сдвинул козырёк фуражки чуть ли не до самых бровей и пошёл вдоль резного парапета к кассам. Наташи не было нигде видно.
Он с волнением смотрел на часы. Где же она? Вот уже и катер подошёл с крупной надписью на борту "Ейск". Посадка на него была объявлена за 20 минут до отправления. Терещенко нервничал, бегал вдоль стоявших в очереди пассажиров, сверкая своими звёздами на погонах. И вдруг она, как из-под земли выросла. Он нос к носу столкнулся с Наташей у портовых касс. Она даже взвизгнула от неожиданности, увидев его. Егорова стояла грустная, прислонившись к железному бордюрчику, отделявшему территорию порта от входа на пирсы.
- Вы тут, как? - с изумлением на лице, спросила она.
- Так! - и он постучал ладонью в папку с документами, которую держал в руке. - В порт, по делу.
Она тяжело и глубоко вздохнула.
- Плохо мы работаем с вами, Саша, очень плохо! - медленно, упавшим голосом произнесла она.
- Вот, те раз! Чего это ты, Егорова? - Терещенко от её слов, аж сдвинул фуражку на затылок и его густая, белокурая чёлка упала ему на глаза.
Наташа вместо ответа повернулась к нему правой стороной. На плече её висела дамская сумка из белого дермантина и она была глубоко разрезана острым лезвием вдоль бокового кармана.
- Вот, - в негодовании сказала она, - ни билета, ни денег!
- Понятно, почему катер уже грузится, а ты не подходишь, - буркнул Александр и понял, что выдал себя.
- Знали, куда я еду? - изумилась она ещё больше.
- Да!
- Откуда?
- Оперативная смекалка... Ты поставь свою сумку, тяжело, - и он сделал жест, чтобы взять у Егоровой вещи.
Она дёрнулась в сторону.
- Я всё-равно уеду. Документы при мне, они целы остались. Сейчас все сядут и будет видно, сколько свободных мест на борту. Подойду к проводнице и покажу удостоверение УВД, и ничего - посадят и повезут! - упрямо сказала Егорова, отвернувшись от Терещенко.
Она уже, оттолкнув его, пошла вдоль касс к причалу, но майор не собирался отступать - это был не отец и, тем более - не Жигулин.
- Поставь сумку! - преградив ей дорогу, громко скомандовал он. - Поставь сумку, я сказал!
И ухватился за широкую ручку её дорожного снаряжения. Егорова резко дёрнула её на себя, но вырвать сумку из его цепких рук не сумела.
- Дай сюда! - крикнул он, и лихо выхватил Наташкин багаж.
Она приоткрыла губы от изумления, глядя на майора, который широко шагал через толпу по площади мимо пирсов к маленькому скверику, где в середине круговой скамейки стоит на низком постаменте большой морской якорь.
- Куда вы, Саша? Я же уезжаю, мне пора уезжать, то есть - уплывать! Десять минут осталось, постойте! - и она бросилась бежать за ним, поправляя на плече свой изрезанный "дамский кошелёк" на длинной лямке.
Догнала его у якоря и попыталась снова отобрать сумку.
- Приплыли уже, Егорова, не суетись! - с задорной улыбкой на губах, говорил майор. - Ну, что ты дёргаешь эту сумку? Хочешь отнять - не выйдет!
И точно, она как приросла к его сильным рукам.
- Эх, ты! - не унимался он. - Захотела справиться с самим майором Терещенко... Проходите, товарищи!
Он обернулся на прохожих, которые глазели на них, останавливаясь рядом и кивая головами, наблюдая за потасовкой. Рассматривали его милицейские погоны и любопытно глядели на девушку.
- Что? Задержанную, вот, в отделение веду, - ответил он всем на вопросительные взгляды. - Какое тут отделение-то в порту, четвёртое? А, Егорова? Сейчас пройдём туда, и напишешь заяву о твоей потере. Да, или нет?
Наташа перестала сопротивляться и отпустила ручку своей пленённой сумки. Осмотрелась вокруг и, как-то отрешённо села на скамейку.
- Что, остыла?.. Ну, вот видишь - и денег у тебя нет, и ехать тебе не к кому в Ейск, и не за чем, Егорова! - майор с улыбкой сел рядом и поставил Наташкину сумку возле ног, удерживая ручку на всякий случай для страховки.
Она немного помолчала, глядя как отваливает от причала Ейский катер, и тихо произнесла:
- Как же я теперь, Саша, куда?
- Домой или на работу, - невозмутимо ответил Терещенко.
- Не могу! - она отрицательно замотала головой.
- Тогда в Шатрово, к матери.
- Тоже не поеду. Это не каприз, не подумайте. Из-за меня там одни огорчения, из-за этих семейных распрей. Что я буду ещё мать с братишкой нервировать?
- И, что это за девчонка, за такая?! - нарочито строго, сквозь лукавую улыбку на губах, произнёс майор.
- Правда, девчонка? Верите в это?
- А, кто же ещё? Не вооружённым глазом это видно, Егорова! Хоть в детский сад тебя отправляй, - и Терещенко любовно положил ей руку на плечо: - Ну, мир?
Она кивнула головой, а потом произнесла таинственную фразу, не понятную для Терещенко:
- А вот отец - не верит!
- Во что? - переспросил он.
- Да - это я так, ничего... И всё-таки, куда же мне теперь деваться?
- Ко мне домой! А что?.. Остался только этот вариант.
Егорова округлила глаза после его слов.
- Только сперва, чур подождёшь в машине, пока я схожу к портовому начальству и отнесу туда Султановские папки. Поняла? Отвезу тебя домой, передам лично в руки моей сестры, она сегодня днём дома, только в 9 вечера выходит на работу в ночь. И тогда уже буду спокоен на службе, буду точно знать,что никуда не сбежишь больше... А то, ищи тебя опять, по монастырям!
Егорова хохотнула и поднялась вслед за Терещенко со скамейки. Они вышли с площади на проезжую часть.
- Эй, давай сюда! - крикнул Александр кому-то через улицу и громко, протяжно свистнул.
Из-за поворота выехал их служебный автомобиль и остановился у тротуара рядом с Наташей и Терещенко. За рулём был Сева Ткачук. Майор открыл заднюю дверцу автомобиля и посадил Наташу за спиной водителя, а её сумку поставил рядом с Севой.
- Так, Севка, отгони-ка машину в сквер Рыбаков, а я пока по начальству сбегаю, - и майор хлопнул рукой по Султановским папкам.
Вскоре он уже быстрым шагом направлялся к порту, проводив глазами отъезжающую от площади милицейскую машину.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.
