Если из калитки повернуть туда, где ваша правая рука. То сразу, как закончится забор и капельку немножечко подальше будет лужа. Огромная. Такая! Что если, например, вы здесь, а интересные вам люди ковыряют что-то палкой на противоположном берегу. Докричаться до них получится, если только они к вам лицом, и сами случайно молчат. Хотя и из выкрикнутого вами из-за дальности не поймут ничего всё равно.
Здесь запускают корабли, Кому сегодня дома разрешили сапоги, немедленно лезут в лужу ногами, кто дальше зайдёт. Когда безветренно и тихо, над лужей кружатся бумажные самолёты. Некоторые через лужу даже перелетают!
Возле лужи не скучно в любую погоду. Когда ветер и корабли жмутся и ни за что от берега не хотят отплывать, можно любоваться волнами. Сощурившись, представить, будто это океан, слизнуть с губы солёную как будто каплю. В спокойную погоду куском доски устроить шторм. Проверить, кто сегодня камешком по воде больше всех наделает «блинов». А когда наступает зима, и лужа превращается в каток, с коньками сюда приходят даже многие папы и мамы.
Лужа очень пожилая, папа даже говорит, что древняя. По его убеждению, вокруг неё когда-то шумели леса, шелестели крыльями диковинные бабочки. Про динозавров утверждать не будет, но мамонты утолять жажду из лужи могли очень даже. И если присмотреться, на её берегах и по сей день вполне возможно отыскать что-либо, что тысячи лет назад выпало из прохудившегося кармана первобытного человека.
Что в тех карманах могло находиться? – переспросил папа, и уже собирался Диме что-то ответить. Но мама, что до сей поры лишь улыбалась, вдруг по-девчачьи прыснула. А отсмеявшись, потребовала от папы не морочить головы ни Диме, ни ей.
А папа не морочил, это всего лишь одна из научных гипотез. И если мама с чем-то не согласна!..
- Согласна, согласна, – успокоила его мама. Тема лужи занимает её даже очень. Но на досуге, сейчас же у мамы в голове по плану ужин, и ещё на завтра - щи. И чтобы папе рядом вдруг не стало скучно, поручила ему последить за всё никак не закипавшим молоком.
Следить за молоком легко, встань рядом и смотри. Но молоко в кастрюльке тоже: наблюдает, ждёт. И только вы на пол секунды отвернётесь! Тут же, пенкой через край кастрюли «убегает» на плиту. Зачем оно такое, неизвестно никому, но не попробовать «сбежать» оно не может, так что разговоров возле молока не может быть никаких. И чтобы папу ничего не отвлекало, мама поинтересовалась, не хочет ли Дима до ужина немного погулять.
А Дима хотел, сегодня он и не думал, что его отпустят! Пока мама не перерешила, выскочил на крыльцо, ловко сбежал со ступенек!
На последней немножко споткнулся. Но не упал. С разбегу выскочил в открытую калитку, нечаянно свернул туда, где правая рука, промчался вдоль забора! И вдруг случайно оказался возле лужи. Возле которой когда-то мамонты, динозавры… Где когда-то первобытный человек.
Случайно оказался, Дима к луже вовсе не хотел.
Нет, он хотел! Но мама запретила: запретила потому! Что он тут с краешка вчера немножко неудачно сел. Сел не нарочно, а случайно! Но маму это абсолютно не касалось! Пока его никто тут не заметил, от лужи нужно было срочно уходить.
...Проверить только, где дощечка, которой он вчера устраивал тут шторм, и быстро убегать.
Но, сколько Дима ни озирался, ни рядом, под ногами, ни дальше, на берегу - дощечки не было нигде.
Дощечка уплыла, но не сама, дащечку кто-то занял, и теперь! То припадая животом! То, встав на цыпочки и задирая карандашик-хвостик, на ней всё дальше к середине луже уплывал.
Котёнок! Мяуча еле слышно чуть уже не с середины. Гонимый ветром, на дощечке уплывал котёнок. По берегу металась его мама. Мяукала-кричала, чтобы он держался, не упал! Что вот она сейчас тут - лодку… и его спасёт! Хотя все знали точно, никаких тут лодок рядом нет. А плавать кошка точно не умела, и сама спасти котёнка не могла.
А ветер задувал, мяукалось всё тише, тише. А доска кренилась.
И возле лужи никого: лишь кошка! И случайно Дима. Которому тут тоже: ничего нельзя, он тут совсем не должен!..
А кошка про его «нельзя» не знала, и металась, и металась. Тут обратно ветер, кошка снова закричала! И Дима, позабыв про все «нельзя», про мамины запреты, вспоминая на ходу, где в луже глубже, где помельче, двинулся вперёд. Прошёл три метра. Ступая осторожно, перед каждым шагом щупая перед собой ногой, прошёл ещё четыре. Или два. Но до котёнка было ещё столько!.. И Дима заспешил. Немедленно споткнулся о подводный камень, покачнулся, отступил. Угодил обеими ногами в ямку, и вода! Добравшись наконец-то до верха сапог, радостно клокоча, хлынула внутрь.
Конечно, можно было повернуть и быстро выскочить назад, на берег, вылить воду из сапог! Но где сушить носки? Нигде. Пусть даже выкрутил руками из них воду, их возле лужи высушить нельзя. А дома - мама... И ей про мокрые носки и сапоги не объяснить.
Снова издали пискнул котёнок. И Дима, проваливаясь и оступаясь, бросился вперёд.
Снова под ногами были камни, снова ямки. Но вскоре Дима доску, всё же, догнал, подхватил котёнка под мокрый живот. И уже никуда не спеша, безо всякой опаски загребая полными свежей весенней воды сапогами, вернулся на берег.
Расставив ноги, словно он такой телёнок. Дрожа и головой, и телом, и хвостом, пищал котёнок. Сердито что-то говорила ему кошка. А затем и вовсе: ухватив за шиворот сына, и проурчав сквозь стиснутые зубы «спасибо», помчалась с ним к себе домой его сушить, кормить малиновым вареньем. И давать ему таблетки от простуды.
Бежали и бежали в небе тучи, по воде металась рябь. Ноги в сапогах согрелись, но дальше гулять не хотелось совсем. И Дима, немножко надеясь, что, может, сегодня мама ничего и не заметит, двинулся к дому.
«Да…» - протянул папа, пропуская в дверь сдержанно хлюпающего сапогами Диму. И поинтересовался у немедленно возникшей рядом мамы, не хочет ли и она по поводу сего явления чего-либо сказать.
А мама не хотела, у неё просто не была слов! Лишь горестно вздохнула, и принялась стаскивать с Димы сначала куртку. Затем всё не снимавшиеся и не снимавшиеся сапоги. А потом и носки, и штаны.
- А помнишь, как совсем ещё недавно, какой у нас был замечательный сын? – нарушил молчание папа.
– Да…- словно чужого мальчишку, одевая Диму в сухое, вздохнула мама. – Такой был славный мальчик...
- А как надеялись, что он уже вырос и всё понимает! – глядя вроде и на Диму, но как будто сквозь него, продолжал сокрушаться папа, – а оказалось?..
Дима хотел сказать, что всё не так. Что он тут! И он скажет!..
Он чуть ли не кричал! Но его так никто и не заметил, не услышал. И мама, и папа, печально переговариваясь между собой, и аккуратно отстраняя цепляющегося за них Диму, прошли на кухню.
Но так нельзя, ведь он же не нарочно!..- выкрикнул вслед Дима. Пусть поставят в угол, даже что-то ещё!.. Но крика его не услышал никто. Как будто его здесь не было взаправду. И, наверное, даже и не подумал, что плохо здесь не только им, а кому-то ещё.
Что-то стало с глазами, стало - в носу… Уже хотелось самому: куда-то убежать, исчезнуть, скрыться – раз его не видят и не слышат!.. Чтобы все. Потом подумали, сказали, что они!..
Дима уже собирался скрыться от всех навсегда под кровать. Но вдруг вернувшийся папа остановил, подтолкнул Диму в сторону кухни. И, поставив его там перед собой и мамой, сурово бросил: «Говори…»
И Дима им сказал! Затараторил, как сначала вышел! Как вовсе не хотел, но возле лужи всё же оказался!
...А потому что у него там спрятана дощечка! Но доски не оказалось, и тут кошка: попросила. У неё на той дощечке уплывал котёнок, а тут - Дима. А сама она не может.
Нет, он думал: думал, что не зачерпнёт, что там не глубоко, и если бы не ямка... О ямке он не думал и полез...
Полез не сразу, он сначала ей сказал!.. Но кошка так просила, так кричала. А вода!..
И что теперь – и вот…
- Так это же всё в корне меняет! – воскликнул папа. Ничего предосудительного в Димином поступке он не видит, а наоборот!
- А сапоги?..- засомневалась мама. И «наоборот» у папы – это как…
– А это значит! Что сапогами из лужи их сыном зачерпнуто было не просто! А в процессе спасения на водах живого существа. Так сказать, непредусмотренный рабочий момент.
- Да?..- нерешительно обрадовалась мама.
- Да! – отрезал папа. И, подхватив Диму подмышки, незамедлительно усадил его с собой и мамой пить чай.
...И они пили! Дима снова и снова рассказывал, как у него получилось: как сначала, как потом! Мама ахала, папа просил кое-что уточнить. Сапоги давным-давно сушились на батарее, про мокрые ноги никто больше не вспоминал. Варенья из малины Дима съел уже три розетки, а радостные и счастливые папа и мама всё его слушали, слушали.
Потому что иметь в сыновьях спасателя на водах, всегда лучше, чем, если бы, он оказался просто так. Или, того хуже, хулиган или неслух.