В своем исследовании о промыслах Владимирской губернии С.А. Харизаменов обращается и к культурной жизни населения. Сравнивая быт, образование, нравы земледельцев и тех, кто трудится на фабриках.
Для киржачан особый интерес представляют описания домов в наиболее промышленных местах шелкового района Владимирской губернии того времени – Аленино, Никулино, Заречье, Мележа.
«Невольно бросаются в глаза огромные двухэтажные хоромы, иногда сплошь каменные, а чаще только на каменном фундаменте. Несмотря на свои размеры и прочность, они не отличаются вкусом и, как две капли воды, похожи друг на друга» [1, с.105]
«Более новые постройки окрашены темно-коричневой краской с железной крышей зеленого цвета; оконные рамы изукрашены вычурными фигурами. Снаружи весь склад постройки сильно напоминает ткацкую фабрику. Одноэтажный дом невозможно было отличить от хорошей светелки, если бы неизменный палисадник с деревьями и цветами не напоминал вам о прелестях домашнего очага, который скрывают за этой преградой от нескромных взоров подгулявшего люда».
«Стройка фабриканта не ограничивается тесными делами 10- саженной крестьянской усадьбы: она ширится в обе стороны, захватывая 2, 3 и 4 смежные усадьбы…»
Но это не было бесконтрольным захватом земель. Построить фабриканту дом на месте старой избы было довольно сложно, требовалось много согласований. Должно было быть подписано соглашение с владельцами соседних домов о том, что они уступают ему усадьбу. После того, как фабрикант «снесет старую гнилушку соседа», которая стоит не более 50р., он должен на конце села построить ему новую избу стоимостью не менее 300р.
«Он должен, наконец, убеждать мир, подчивать его вином и давать деньги, чтобы выпросить новую усадьбу для владельца упраздняемой гнилушки. Фабрикант все это превозмогает, и новая храмина высится на просторной усадьбе на радость друзей и зависть врагов» [1, с. 106]
Сравнивая дома промышленников и земледельцев, Харизаменов приходит к следующему.
«Внутренность жилища шелковых промышленников отличается чистотой<....> Эта опрятность, несомненно, результат влияния промысла. Шелковая светелка, благодаря нежности материала и ткани, отличается большой чистотой, неизвестной в других производствах. Ткач привыкает к этой чистоте и тем с большей легкостью переносит ее в свою избу…» [1, с.107]
В Филипповской волости были проблемы с земледелием и, следовательно, содержанием скота. В этом же исследовании мы читаем:
«Вот цифровая иллюстрация к лаконическому афоризму филипповца: „съ одной души скотинины не прокормить". Надельных душ в Филипповской волости около 2200 ; сена с этих наделов едва достает на прокормление 1708 голов крупного и 198 голов мелкого скота. Для 934 лошадей корма нет» [1, с. 75]
Из этого следует, что крестьянину приходится либо покупать сено, либо продавать на зиму лошадей - «миновании в них нужды». Поэтому в зимнее время количество скота сокращается на 1/3.
Так автор делает вывод, что…
«Плохой земледелец, филипповский ткач мало знаком с грязью, пылью и потом тяжелой крестьянской работы. Он кормит скот больше сеном, чем соломой (которой у него нет), поит его холодным пойлом <…> Он доит и кормит скот на дворе, не греет воду в печи, и его изба не знает сырости грязи и помета…»
Из всего приведенного выше, нам читателям становится понятно, что те же филипповцы забыли о тех временах, когда они активно занимались земледелием. Работая на ткацких фабриках, их быт претерпел серьезные изменения в сторону упрощения.
И вот, что говорит об этом сам Харизаменов.
«Филипповцы забыли о тех блаженных временах, когда они сеяли лен и конопель, бабы ткали новины, а мужики щеголяли в посконных портах и лыковых сапогах <…> бархат и гладь давно познакомили филипповца с тонкими и нежными тканями. Можно себе представить, с каким высокомерием он относится к тем крестьянам окрестных селений, которые до сих пор продолжают ткать грубые холсты и полотна» [1, с.107]
На этом мы пока остановимся. В следующих частях мы обратимся к образованию и нравам промышленников и земледельцев.
- «Промыслы Владимирской губернии» исследование С.А. Харизаменова
