Само по себе это преступление было банальным.
Но интересна в нем была одна составляющая - "от сумы и от тюрьмы, не зарекайся". Причем, историйка эта служит примером к второй части этой поговорки.
Был в милиции тогдашней следак Игорек. Стаж колоссальный, сам по себе весельчак и ловелас. Мы, молодежь, бегали к нему в кабинет покурить. Или чаю попить. Прокуратура тогда была, как и во многих городах и районах страны, в одном здании с милицией.
Утром одного дня ничего не предвещало. У бокового входа в здание видела Игорька, он курил и что -то переминался с ноги на ногу. Сказал, что дежурит сегодня, пойдет сейчас вооружаться в составе дежурного наряда, а царапина на все лицо, так это ревность жены. Я еще поудивлялась, на кой ляд мне эта информация. Шеф с утра сказал, что было разбойное нападение на салон игровых автоматов, есть пострадавшие, похищены деньги у кассира. Ну, поскольку,терпилы" живые, то дело это не наше, а ментовское. К обеду выяснилось, что разбойное нападение совершил Игорек. То есть теперь это прямая наша подследственность, поскольку фигурант сотрудник милиции. Сказать, что мы все были в шоке, ничего не сказать. Вчера чай пили, курили и ржали в его угловом кабинетике. Утром же вот видела. Опера его привезли через час. Кстати, дежурный-зануда не стал ему ствол выдавать, хоть Игорек и в дежурном наряде был. Я уже не помню причину, но чото там дежурному не понравилось. Чуйка какая, или что то другое. Не знаю. Игорек просто вышел из ОВД и ушел домой. Туда за ним и "УРки" приехали. Я уже к тому времени уголовное дело приняла к своему производству, вызвонила адвоката.
Сидела напротив Игорька и едва справлялась с эмоциями.
Я не могла понять, что же случилось с отличным парнем. Игорек сначала рассказывал, что играл в автоматы, а его знакомый в это время сообщил ему, что охранник Дима является любовником жены Игорька, и ребеночек, который народился пару месяцев назад в семье Игорька, как раз не Игорька, а охранника Димы. Вот по этой благородной причине Игорек достал ножик из кармана и нанес им несколько ударов в жизненно-важные органы охранника Димы. А деньги не брал. Их скорее всего украла кассирша. Я прониклась сначала несчастьем Игорька. Потом встал вопрос об избрании меры пресечения. Встал остро. Вроде можно и на подписку, оказать давление он не сможет, а сбежать не получится. Жена и трое детей дома. Да и Игорька все знали много лет, да и что греха таить, его любили. Но и мы понимали, что резонанс огромный, если его сейчас выпустим, то у нас начнется акция протеста. Пораскинув мозгами, решили подождать пару часов и тем временем допросить коротко всех свидетелей и потерпевших более подробно, поскольку имеющиеся с утра протоколы допросов были поверхностные и не содержали ничего, кроме фактических обстоятельств. А кассирша вообще не была допрошена.
Тем более не было выяснено, откуда царапина. Через 2 часа стало известно, что жена Игорька и охранник Дима никогда не видели друг друга, царапину Игорек получил от кассирши когда вырывал у нее пакет с суточной выручкой.
Игорек целенаправленно дождался когда уйдут все посетители зала игровых автоматов. Потом взял приготовленный заранее нож, нанес несколько ударов охраннику и не смог ударить ножом кассиршу, она его умудрилась поцарапать и запереться в комнате персонала, причем шанс закрыться ей была дан жадностью Игорька. Она откинула от себя мешок с деньгами и Игорь рефлекторно попытался его поймать. Ну и выпустил ее. Игорек сознался, что намеревался убить обоих и забрать деньги. Тревогу, что зал игровых автоматов почему - то не открывается, поднимут где то в 10 утра, к тому времени он будет на работе. А поскольку понимал, что утром он будет дежурным следователем, хоть и ментовским, то сможет быть в курсе расследования и успеть скрыть деньги. Если бы не царапина и живая кассирша, то у него все бы получилось. Никто никогда не подумал бы на Игорька.
Я, ожидая адвоката, наблюдала за Игорьком. С этажа его уже не выпускали, но и наручники никто одеть пока еще не осмелился. Коллеги старались его избегать. Двери всех кабинетов в родном его следственном коридоре были плотно закрыты, вопреки обыкновению.
Сказать ему было нечего. Я видела как он стоял в конце этого коридора, перед дверью своего кабинета, уже опечатанного, и раскачивался вперед-назад. О чем он в тот момент думал?
Заполняя бланк задержания, я чувствовала себя очень странно. Ему не надо было разъяснять права задержанного. Он и сам их разъяснял другим больше 15 лет.
Один шаг из вчера в сегодня.
Один шаг из кабинета следователя в камеру ИВС.
И этому шагу название алчность.,