Японский кинорежиссер Кодзи Фукада почти неизвестен российским зрителям, вернее совсем неизвестен: если поискать оценки и рецензии на Кинопоиске, то мы обнаружим оцененной и отрецензированной только одну его картину – «Фисгармония» (2016), тем более удивительно, что наши кинопрокатные сети решили несмотря на это показывать его последнюю на данный момент, полностью авторскую ленту «Личная жизнь» почти неделю. Фильм идет в прокате уже с 29 июня, но, к сожалению, мало что указывает на то, что прокат продлится хотя бы еще немного – слишком невелик зрительский интерес. И это очень печально, ведь «Личная жизнь» заставляет вспомнить хотя бы шедевральное «Тайное сияние» Ли Чан Дона или первую часть трилогии Кшиштофа Кесьлевского «Три цвета». В немногих рецензиях, посвященных «Личной жизни», фильм позиционируется как мелодрама, что тоже не совсем верно: ведь тогда большинство польских фильмов «морального беспокойства» также придется приписать этому жанру.
О том, насколько Фукада серьезно отнесся к материалу, свидетельствует хотя бы то скрупулезное исследование японского менталитета, которое опытный зритель замечает почти с первых же минут: японцы привыкли все эмоции держать в себе – это их благословение и проклятие, особенно когда дело касается утраты близкого человека. Впрочем, Фукада при написании сценария (а он – единоличный его автор) отказался выстраивать сюжет только вокруг душераздирающей истории гибели ребенка: композиция фабулы весьма прихотлива, история петляет на всем протяжении фильма, и вплоть до финала непонятно, к чему она приведет. И это тоже серьезный структурный плюс. «Личная жизнь» - о том, что искушения часто подстерегают нас, когда мы наиболее ослаблены тем или иным эмоциональным потрясением, тогда зло рядится в добро, измена – в заботу, жалость – в любовь. Картина Фукады поражает проработанностью характеров, как главных, так и второплановых персонажей: японские актеры, часто играющие с пережимом, даже карикатурно, здесь удивительно деликатны, работая с тончайшими нюансами чувств.
Это касается и Кэнто Нагаяма, и в особенности Фумино Кимура – молодой актрисы, вывозящей на себе всю тяжесть трагедии своей героини (если не ошибаюсь, ее персонаж плачет лишь однажды, все остальное время копя внутри себя отрицательные эмоции). Именно сдержанность японцев делает ленту Фукады такой напряженной, даже нервически взвинченной, выводя ее за границы клишированной мелодрамы – жанра, где обычно много и часто плачут. Совершенно неожиданно для зрителя, герои заводят разговор о вере и Боге, но эта линия совершенно не случайно не получает развития, оставляя место для трактовок и предлагая персонажам еще один путь из того тупика, в котором они оказались. Однако, для героев «Личной жизни» выход из ситуации невыносимого страдания решается вполне традиционно в таких случаях (ибо все люди слабы) – в поисках взаимопонимания с «бывшими».
Сильно усложнив трагическую ситуацию тем, что погибший мальчик был ребенком лишь героини Кимуры, а не их совместным с мужем, Фукада выстраивает любовный многоугольник, который к финалу волшебным образом разрешается и во многом вопреки воле героев. Глухонемой отец мальчика – отдельная тема и серьезная режиссерская и сценарная удача Фукады: человек, которого все воспринимают как слабую жертву, нуждающуюся в помощи, возможно, против воли манипулирует этой жалостью, что в сцене свадьбы его первого сына приобретает гротескные черты. Однако, именно брошенность на «чужом для нее празднике жизни» (извините за штамп) заставляет главную героиню одуматься и вернуться в семью.
Фукада достаточно трезв и объективен в своих психологических оценках персонажей, оттого у него не только героиня Кимуры бежит в чужие объятия, но и ее муж (который в отличие от жены, видимо, так и не понял на грани какого обрыва стоял и вообще не посчитал себя виноватым, когда они с супругой в финале, разбирали свои эскапады). Важно, что Фукада полностью на стороне семьи, то есть выступает за ее сохранение, чтобы не предпринимали отчаявшиеся и уставшие друг от друга супруги. В противоположность этому современные западные ценности призывают выбирать всегда чувства, а не долг. Приятно, что хотя бы в Японии есть режиссер (надеюсь не один) думающий фамилиалистически. «Личная жизнь» не предлагает нам какой-то тщательной анатомии измены, в этом смысле это не «С широко закрытыми глазами», но это и не умильные семейные картинки, к которым приучили нас фильмы Ясудзиро Одзу.
Данная картина – очень взвешенное и высокохудожественное (посмотрите, как любовно выстроен кадр, как скрупулезно структурирована мизансцена, как почти незаметна операторская работа) исследование семейных отношений и неизбежно возникающих в связи с ними проблем. Думается, что для Кодзи Фукады важно, чтобы личная жизнь в человеческом понимании была всегда синонимом семейной, тогда многие психологические и экзистенциальные вопросы разрешались бы сами собой. Как уже было замечено в начале этой заметки, еще Кесьлевский (а до него Бергман) задавались проблемой проживания человеком испытаний, обогащения его внутреннего мира посредством страдания. Можно, конечно, по-разному ответить на вопрос, как сложится судьба главных героев «Личной жизни» - совсем еще молодой пары, у которой все впереди, но хочется, как и постановщик верить в лучшее – в расширении понимания жизни после столкновения с травматичным опытом, а главное – в желании преодолеть круговерть взаимного непонимания, посредством чувствования и слышания друг друга.
