Её образ был увековечен поэтами и писателями Николаем Карамзиным, Петром Вяземским, А.С. Пушкиным.
У Пушкина – эта северная красавица предстает в «Евгении Онегине» под именем Нины Вронской, «Клеопатре Невы».
Ей было в кого быть такой красивой: маменька, Александра Толстая, фрейлина императрицы, блистала в обществе, сводя кавалеров с ума в начале царствования государя императора Александра. А тот, известный гедонист, и при этом чрезвычайно упростивший все придворные процедуры, только радовался такому «цветнику» в окружении своём и своей царственной супруги. Поэтому подросшая в этой лёгкой и праздничной атмосфере юная Элен Влодек как-то само собой в 1824 году вышла замуж за столичного богатея и вертопраха Василия Завадовского.
Пусть вас не обманывает «суровая» должность сего высокопоставленного сановника – «Обер-Прокурор Синода». Какое было царствование, такие и нравы. Тем более, что во внутренней политике наблюдались настоящие шатания – от разработки Конституции во главе с группой либералов Сперанского до организации «военных поселений» Аракчеева, с их бесчеловечной муштрой и палочной дисциплиной.
В верхах уже вовсю зрели тайные «Северные» и «Южные» общества будущих декабристов, а наш обер-прокурорский герой, получив в свои объятия столь прекрасный цветок, вдруг… начал проматывать своё немалое состояние! И злые языки стали утверждать, что виной тому – сама прекрасная Елена, которая, вот неожиданность, оказалась вовсе не холодной мраморной статуей, как это многие до её замужества думали! Про таких, как она, у тех же французов давным-давно бытовала поговорка «женщина забросила свой чепец за мельницу»- то есть пустилась во все тяжкие. Только вот «вдруг» ли?
Северная Юнона
Дело в том, что «срывателя цветов удовольствия» Александра сменил на троне Николай – сторонник, как сказали бы сейчас, скреп и традиционных ценностей. И шашни замужних с посторонними, и фаворитизм во дворце вызывали у него резкое неприятие. При таком подходе высшего лица государства к нравственности своих подданных Елена Михайловна стала чувствовать себя, как в клетке. И она зачастила в заграничные увеселительные поездки, где не было той негласной, неофициальной «полиции нравов» и скучных разговоров даже в салонах о долге, чести и прочих высоких материях.
О, нет, она вовсе не была глупа! Скорее, она вызывающе, демонстративно показывала присущее ей жизнелюбие. Ну а кто виноват, что чаще всего женщинам того времени иные способы самоутверждения были недоступны? До первых демаршей эмансипации было ещё как минимум полвека. А вистовой религиозности Влодек как-то замечена не была.
С 1829 года её муж становится управляющим экспедиции Ордена св. Анны, в 1830 награждается орденом Св. Владимира – а Элен, скучающей около стремительно делавшего карьеру мужа, завязывает стремительный роман с генералом Апраксиным, и связь эта длится шесть лет. Но апофеозом скандальных связей нашей дивы становится роман с с герцогом девонширским, Уильямом Кавендишем. На балах в Париже Елена уверенно держит титул первой красавицы этой столицы развлечений, и тогда же она попадает в галерею портретов красоток 19 века, причём слава этой северной Юноны, по свидетельству современников, никак с герцогом не связана – эта женщина в своих любовных утехах и развлечениях была вполне самодостаточной. Или, по крайней мере, её эскапады вполне обеспечивал не имеющий ничего против муж. Хотя в «book of beauty» лорда Кавендиша она таки-да, попала, после переезда супружеской четы в Англию. Впрочем, злые языки тогда же утверждали, что связь Завадовской с герцогом в немалой степени спасла финансовое положение семьи – ведь граф Завадовский стал к тому времени законченным алкоголиком. И было сложно определить, кто интенсивнее проматывал фамильное состояние, он или супруга. У неё вещественные знаки внимания особы королевской крови, по крайней мере, «конвертировались» во вполне осязаемые материальные активы.
Sic transit gloria mundi - так проходит мирская слава
Поражает легкомыслие пары во время всех последующих событий. Ведь после её возвращения в Петербург их дом на Невском проспекте, 48, продолжал блистать балами и званными вечерами – и это при стремительно тающем состоянии! Да и в Зимнем на бывшего обер-прокурора посматривают косо – его разгульный образ жизни никак не вписывался в официальные каноны николаевской эпохи. Итогом постепенного оскудения семейной казны стал фактический разрыв супругов (без официального развода). Елена Михайловна, всё такая же моложавая и обаятельная, уезжает с сыном в Париж, а супруг, значительно поужавшийся в расходах, остаётся в России.
А потом на них обоих обрушивается горе – умирает от скоротечного туберкулёза уехавший с матерью в Париж их 14-летний сын Пётр. Его смерть ещё больше осложнила финансовые дела четы – ведь сын был оформлен как наследник немалого состояния, и теперь оно, после его смерти, стало предметом дележа между родителями и братом отца. Итогом стала продажа родового имения в 1843 году и окончательный, полный разрыв отношений графа и его супруги.
Графский род Завадовских угас окончательно в 1856 году, после смерти Василия Петровича и его старшего брата Александра. Елена Михайловна пережила своего номинального супруга на 19 лет.
И знаете что? По свидетельству графа М.Д. Бутурлина, она и в свои 60 выглядела не старше 30-ти! Всё с той же полупрозрачной мраморной кожей, с которой она однажды, ещё в 1824 году, до замужества, изображала задрапированную в зелёное Венеру на пьедестале в парке, во время костюмированного предложения. А она хотела быть не холодной статуей богини (пусть даже любви), а пейзанкой. Пастушкой. Только «злодей папенька» не дал…
Зато потом эта северная Юнона всю свою жизнь в свободе нравов успешно играла ту самую пейзанку..
