В первые дни мы ровным счетом ничего не делали. Утром – построение на плацу, где нам сообщался план на предстоящий день. Обычно планировалась всего одна встреча с кем-то из офицеров-специалистов, длившаяся не больше часа. Например, с нами беседовал военный врач. Он рассказал, что малярийного комара невозможно отличить от обычного без микроскопа, и показал на плакате сильно увеличенного этого самого малярийного комара. Я правда и на плакате не видел никакой разницы, но стало ясно - то что мы в пионерском лагере называли огромного комара «малярийным» - полная чушь.
Да, малярия передается через укус. Примерно, каждый 10-й комар малярийный, но это все зависит от местности, сезона и проч. Комары здесь отличаются от наших, они мелкие и по какой-то причине не пищат. Или пищат так, что их почти не слышно. Летают они в основном ночью, поэтому спать нужно под «накомарником» - тонкой сеткой, через которую не пролетают комары. Ее устанавливают над кроватью по типу шатра. Мы в общем то знали, что это такое. Все наши кровати стояли под такими «накомарниками». Еще он сказал, чтобы ни в коем случае мы не пили воду из-под крана, и не чистили ей зубы. «А если попадете служить «в бригаду», ни в коем случае не купайтесь в пресной воде. Ни в каких озерах, ни в реках. Даже не подходите. Там живут паразиты, отложат яйца вам под кожу, червяков заработаете. То, что местные там купаются и моются – не обращайте внимания, у них иммунитет. А скорее - им просто по фигу» Еще он предостерег нас от общения с местными девушками. «СПИД - как говориться, не спит, да и другие болячки тут есть такие, что наши врачи не знают, как их лечить.» Напоследок, он выдал нам профилактические таблетки от малярии, сказал принимать их раз в 2 дня, по одной штуке. Но, опытные люди из числа военных переводчиков, кто уже служил в Анголе, посоветовали выкинуть эти таблетки «нафиг». «Если подхватишь малярку, все равно заболеешь. А с этими таблетками симптомы долго не проявятся, что еще хуже. Нужно сразу же начинать лечение. Так что выкини. И забудь. Лучше пей джин с тоником, там хинин. Вот, что помогает».
Еще одна встреча, которую мы с нетерпением ждали – встреча с военным финансистом. Наконец то мы узнаем, сколько нам здесь платят. Финансист -подполковник сыпал непонятными для нас терминами, среди которых: «инвалютные рубли, перевод по курсу на день начисления, Внешторгбанк» и все в этом роде. Я лично очень долго ничего не мог понять. Но после часовой лекции и нескольких долгих ответов на наши (глупые) вопросы, стало ясно, что наша зарплата составляет 860 (звонких) долларов в месяц! Колоссальные деньги! Но тут же и плохая новость – все эти самые (звонкие) доллары перечисляются на счет в СССР, и получить мы их сможем только когда вернемся. И то, если «предъявить загранпаспорт с открытой визой.» Здесь же можно делать покупки в военном магазине, где есть все, или почти все. Да, 3-х разовое питание в мисси стоит 200 долларов в месяц, что в общем, не особенно дорого. Хотя, если подумать и перевести их в рубли (по спекулятивному курсу) это какие-то запредельно безумные деньги. Я посчитал что в ТАССЕ, куда я хотел пойти работать, я бы максимум смог бы получать долларов 40 в месяц. А тут. В общем даже если постоянно пить пиво и курить, ясное дело, питаться в столовой, в год я смогу откладывать не меньше 6 тысяч звонких американских долларов! Да, я стану богат, сказочно богат! (Я тогда так наивно думал.)
Подобные встречи проходили до обеда, а после – как выражаются военные – «занятия, согласно утвержденному плану.» План у нас всегда «утверждался» один и тот же. Мы собирались в прихожей нашей «квартиры» и играли в карты. Со мной жили ребята из военного института, которые уже служили в Анголе. Они очевидно уже попадали в подобные ситуации, и поэтому мастерски играли в Преферанс и Кинга. На второй день нам надоело играть просто «так по очкам», и мы решили – играть на пиво. Благо в магазине мы могли его приобретать в неограниченном количестве, а зарплата такова, что можно в нем купаться и «еще останется.» В первый вечер я проиграл 2 ящика. Продавщица в магазине (совершенно точно - жена кого-то из военных начальников) посмотрела на меня с грустью: «Ну понятно, совсем молодой, а как пьет». На следующий день я попросил у нее еще 3.
- А что те 2 ящика ты уже выпил? – спросила женщина. И опять посмотрела на меня сочувственно.
На следующий день я снова пришел за пивом, она смотрела на меня так: «Пора Вам прекращать пить, молодой человек!» И все-таки продала 3 ящика, ничего не спрашивая. На четвертый день я не пошел в магазин. Мои партнеры по карточной игре, простили мне все долги и даже вернули большую часть проигрыша. Им стало меня жаль.
- Я -то думал ты парень «с гнильцой», - сказал мне Габи (так почему-то все называли одного из военных переводчиков) – А ты наш пацан. Свой в доску. «Весь в наколках.»
- А я-то думал, вы пидоры (этих выражений я уже успел понабраться у военных переводчиков), а вы парни хорошие. Свои. Но я, как русский офицер, не могу забрать у вас свой проигрыш. Карточный долг – долг чести.
- Бери, брат. – сказал Габи, – нам все равно столько не выпить.
- Соглашусь лишь на то, что пиво общее, пусть себе лежит в холодильнике, и кто хочет, тот его и пьет.