Она открыла глаза и уставилась в потолок. Вечно этот дурацкий организм просыпается рано даже в выходной день. Дело привычки. В окно били солнечные лучи, весело щебетали птицы. Она улыбнулась, подумала, что надо бы проветрить комнату. И вспомнила вчерашний вечер.
Подскочив с кровати, как ужаленная, она подбежала к окну и попыталась его открыть. Вдруг этот синдром внезапного замуровывания исчез сам собой? Но нет, чуда не случилось. Ручка свободно поворачивалась, но эффекта это не имело ровным счётом никакого. Окно оставалось закрытым.
Настроение медленно поползло вниз. Уже без особой надежды она вяло повернула ключ в дверях и подёргала за ручку. Ничего. Конечно.
Ещё на кухне такой бардак убирать придётся, что она поёжилась при входе туда. И обомлела. Никакого погрома как не бывало. Всё стояло так же, как и до вчерашнего приступа буйства. Посуда на полках, сушилка на столе, пепельница, целая и невредимая, на подоконнике. Рядом зеленеют цветы в горшках. И оторванная накануне оконная ручка на месте.
Она просто стояла, приоткрыв рот, и оглядывала помещение. Что происходит? Как это возможно? Она попала в какую-то другую реальность, её настиг день сурка? Или в квартире завёлся барабашка? Она взяла в руки телефон. Заряд почти полный. Связь есть. Она набрала маму. Гудки и больше ничего. Как и вчера. Не надеясь ни на что, она позвонила ещё нескольким людям. Ну конечно.
Несмотря на крайне угнетённое настроение, она почувствовала, как в желудке шевельнулся голод. Какая бы мистика не происходила, а завтрак по расписанию. Кофе, яичница. Чёрт, хлеба же нет! Этот факт огорчил её, казалось, больше, чем невозможность связи с внешним миром. Но она быстро сообразила, что у неё есть молоко, яйца и мука. Замутила простенькую лепёшку. Казалось, всё не так уж и плохо.
Повезло, что сегодня суббота, радовалась она, лениво жуя чипсы из вновь материализовавшегося пакета. Хорошо, что взяла новый вкус, и он ей понравился. Долго не надоест.
Интернет работал, новости появлялись, но написать кому-либо не получалось. Статус её страницы не отображал, что она в сети, сообщения просто болтались на стадии отправки, так и не доходя до получателей. Она чувствовала какое-то умиротворение, будто всё так и должно быть. Она дома, в своей квартире, у неё есть еда и вода, связь с внешним миром потеряна. Кажется, плюсов даже больше, чем минусов. А в конце концов её хватятся и придут спасать. Так почему бы пока не насладиться внезапным покоем?
***
Яичница не лезла в горло. Она решила испечь блинчики. Как странно, что в тот день она купила сгущёнку, хотя никогда не была большой любительницей сахарного молока. Сегодня. Это произойдёт сегодня. Больше так продолжаться не может. Сколько времени длится её незапланированный отпуск? Как минимум - два месяца, а может больше. Она уже и не помнила, когда это началось.
Она перепробовала всё. Устраивала погромы, пыталась разбить, расколоть пластиковые окна, расковырять ножом рамы, выбить дверь. Она звонила на все номера, кажется, миллионы раз, она кричала и пинала стены так сильно, как могла. И ни-че-го. Она оказалась в какой-то жуткой изоляции, и никто не спешил её вытаскивать. Жизнь за окном шла своим чередом. Шли дожди, светило солнце, приезжали и уезжали машины. Её "Лада" грустила и ржавела, её метили кошки, на неё гадили птицы. Какой-то ребёнок попал по ней своим мячом.
Однажды утром она увидела цепочку детей с ранцами и белыми бантами. Поняла, что лето прошло, поняла, что уже 1 сентября. Свернулась калачиком и рыдала.
Она сидела в интернете, смотрела телевизор. Там, во внешнем мире, происходили события, из которых она выпала. Шли войны в каких-то далёких странах, собаки нападали на людей, певцы влипали в скандалы, и спасатели выковыривали из подвалов маленьких котят. Мир жил и кипел, а она?
А она стала частью какого-то жуткого эксперимента, жертвой какой-то игры, или системного сбоя реальности. Она сходила с ума от всех этих теорий, искала информацию в интернете, чем ещё глубже закапывала свои мысли в почву безумия.
Сегодня это прекратится. Она плотно и вкусно позавтракала, с аппетитом и удовольствием. Блинчики на свежем молоке (которое она купила пару месяцев назад и выпивала всю коробку уже несколько раз) оказались отличным началом дня. Она взяла табуретку, которой так много раз пыталась выломать окно. Она взяла верёвку, и привязала к крюку, на который крепилась люстра. Она решилась. Она просунула голову в петлю, выдохнула, и ногой оттолкнула табуретку в сторону.
Она открыла глаза. Попыталась ногой нащупать опору. Попыталась просунуть пальцы между шеей и злосчастной веревкой. Попыталась закричать. Поняла, что воздуха больше нет. Погрузилась во тьму.
Открыла глаза. Поняла, что табуретки под ногами нет. Поняла, что верёвка врезается в горло. Уже не пыталась кричать. Вновь отключилась.
Когда она в очередной раз открыла глаза, поняла, что за окном идёт снег. По губам скользнула улыбка. Верёвка врезалась в горло. Белая рябь сменилась тьмой.
***
- Какого цвета будет этот дом? - спросил молодой рабочий у своего бригадира.
- Давай сначала фундамент заложим, а потом уже будем про покраску думать, - огрызнулся тот. Но, посмотрев на взволнованного молодого человека, смягчился, - В проекте указан оранжевый с бордовым... И чего только не придумают теперь! - Мужчина плюнул себе под ноги, и посмотрел на фронт работ. Котлован готов, а это значит, что впереди у него много работы.