В чем несостоятельность даже формального повода для преследования экс-мэра Томска?
В Советском суде Томска продолжается многомесячное рассмотрение дела против Ивана Кляйна, Сергея Аушева, Артёма Рышкова. Во вторник, 4 июля, будет допрошен один из ключевых свидетелей обвинения — Роберт Григорян, руководитель той самой компании «Братство», которая, по версии обвинения, в 2019 году якобы некачественно выполнила текущий ремонт улицы Большая Подгорная. В этой связи мне представляется, что было бы весьма полезно напомнить о сути дела Григоряна и о том, как это хотя бы формально может быть связано с нынешним «Делом Кляйна».
Напомню, что по мнению всё того же обвинения, некачественный ремонт был не принят первой надзорной организацией (МБУ «ЦТН»), затем начальник профильного Департамента администрации Томска Аушев посоветовал Григоряну обратиться в другую организацию (ТГАСУ в лице Рышкова), которая выдала заведомо ложное заключение о ремонте Большой Подгорной. Следующим (и, как мне представляется, главным) звеном в версии обвинения является утверждение о том, что Аушев пошел на этот шаг не по собственной инициативе, но по злобному наущению Кляйна. В своих предыдущих публикациях я начинал свой анализ произошедшего именно с этой занятной позиции обвинения, упуская по умолчанию собственно дело Григоряна. Давайте сегодня восполним этот пробел.
За что посадили Григоряна?
Оговорюсь сразу: приговор по делу Григоряна давно вступил в законную силу и любой желающий может найти его в интернете. Более того, сам Григорян, дай бог ему здоровья, положенное уже отсидел и вышел на свободу. Поэтому мы никоим образом не ставим под сомнение решение нашего самого справедливого в мире суда, а лишь коротко говорим о сути дела.
Итак, давайте изложим суть дела не канцелярским языком, а в простом обывательском понимании этой самой сути. Следствие началось с проверки бухгалтерии ООО «Братство», которая показала, что часть документов — подделка. Как это выяснили? — Провели встречную проверку документов на заводе, который продавал «Братству» асфальтобетонную смесь, и установили, что часть асфальта Григорян действительно купил на этом заводе, а другую часть — «якобы купил», а «на самом деле» — подделал соответствующие документы. Из этого, насколько я понимаю, следствие и пришло к выводу, что ту часть асфальта, на которую была «подделана документация», «Братство» нигде не покупало, на Большую Подгорную (и, кстати, не только на эту улицу, но и на другие дороги) не укладывало, а следовательно, деньги за нее Григорян попросту «прикарманил». И тут возникает вопрос: считал ли кто-нибудь фактический объем уложенного на дорогу асфальта?
Даже сегодня любой из томичей или гостей нашего замечательного города, проезжая по Большой Подгорной, может увидеть на проезжей части многие десятки круглых отверстий (по три вряд) на протяжении всей улицы. Впрочем, такую картину можно увидеть не только на Большой Подгорной, но на любой недавно отремонтированной улице: это следы от заборов кернов, образцов цилиндрической формы, которые специальные сертифицированные организации берут после каждого ремонта для последующего изучения на предмет качества асфальта и его объема. Понятное дело, что качество определяется в специальных лабораториях, путем сложных химических и физических исследований. А как можно установить объем?
Очень просто! Еще на стадии заключения муниципального контракта между заказчиком и подрядчиком определяется толщина (высота) асфальтового слоя, который должен быть уложен на дороге. Умножив эту толщину (высоту) на подлежащую ремонту площадь, получаем объем, который закладывается в контракт и за который заказчик платит подрядчику деньги. Для того же, чтобы уже после выполненного ремонта определить фактический объем уложенного асфальта, нужно провести ту же самую процедуру: перемножить высоту на площадь. При этом площадь ремонта легко посчитать (она налицо, точнее — на дороге), а для определения толщины (высоты) как раз и нужны те самые керны. Достаточно взять, скажем, сто кернов, измерить фактическую высоту каждого из них, сложить, а полученную сумму разделить на сто. В итоге получим среднюю толщину (высоту) асфальтового покрытия. И просто сравнить эту среднюю толщину с той, что прописана в муниципальном контракте: если они совпадают (или фактическая толщина больше) — значит, подрядчик не занизил объем асфальта; если фактическая толщина меньше — значит, и общий объем асфальта на дороге меньше положенного.
Ломоносов был неправ?
Вы будете смеяться, уважаемые читатели, но, согласно заключению независимых экспертов, которые летом 2019 года (то есть сразу после завершения ремонта) по заказу ЦТН провели отбор кернов на Большой Подгорной, все до единого керны соответствовали норме, причем и по качеству, и по толщине! Получается, воля ваша, какой-то математический парадокс, если не сказать сильнее — несуразица. С одной стороны, не вызывает сомнений тот факт, что согласно вступившему в законную силу решению суда, Григорян подделал часть документов о покупке асфальта, следовательно — асфальта не покупал. С другой стороны, мы видим, что на Большой Подгорной лежит тот самый объем асфальта, который был предусмотрен в муниципальном контракте и, следовательно, был оплачен Аушевым в полном объеме (более того: любой желающий и сейчас может в этом легко убедиться, произведя несложные математические действия, о которых я так подробно писал выше). А ведь еще Ломоносов доказал, что ничто ниоткуда не берется и никуда не исчезает! Да что там Ломоносов?! Даже представитель государственного обвинения буквально на днях недоумевал по этому поводу прямо в зале суда! Откуда же тогда на Большой Подгорной взялся асфальт, исчезнувший из поддельных документов «Братства»?
Ответа на этот вопрос я не знаю, но выскажу предположение. Мой ответ на вопрос «откуда?» будет весьма очевидным: «откуда-то». Может быть, Григорян зашел на какой-то асфальтовый завод через заднее крыльцо и купил асфальт за наличные деньги, может быть, выменял его у кого-то на стройматериалы, в конце концов, может быть, ему этот асфальт на день рождения подарили...
Выводы из этой истории каждый может делать сам.
Я же задамся очередным вопросом. Почему в обвинительном заключении написано, что Кляйн, Аушев и Рышков причинили Томску ущерб на 74 миллиона рублей, если на Большой Подгорной лежит весь предусмотренный муниципальным контрактом асфальт, чья стоимость составляла большую его часть?
При чем здесь Рышков?
Одновременно с этим (вменением ущерба на все 74 миллиона) в обвинительном заключении нигде прямо не говорится, что асфальт был уложен не в полном объеме. В ходе судебного процесса представители прокуратуры акцентируют свое внимание на расхождениях в оценке выполненных работ: они утверждают, что все итоговые показатели (и в первую очередь — продольная ровность) должны соответствовать параметрам, указанным в «Своде правил» (СП), в то время, как обвиняемые и их адвокаты говорят, что итоговые показатели должны соответствовать параметрам ГОСТа. В самом же муниципальном контракте есть ссылки и на СП, и на ГОСТ.
Но давайте на минуту согласимся с позицией обвинения: пусть нужно было применять не ГОСТ, а именно СП. А согласившись с такой позицией, вернемся к логике обвинительного заключения: вина Аушева состоит в том, что он оплатил некачественный ремонт, для чего направил Григоряна в ТГАСУ к Рышкову; вина Рышкова состоит в том, что он дал положительное заключение на некачественный ремонт; вина Кляйна состоит в том, что это именно он в неустановленное время и неустановленном месте задумал свой преступный план и поручил Аушеву посоветовать Григоряну сменить надзорную организацию с ЦТН на ТГАСУ. Теперь, будучи не в силах удержаться от сарказма по поводу выдвинутых обвиненений, опять же, ни минуты не сомневаясь в объективности уважаемого суда, напишу тоже самое, но другими, более экспрессивными и, очевидно, совершенно некорректными, словами: «главарь преступной группировки» Кляйн поручил своему «подручному» Аушеву найти «сообщника» в лице Рышкова, чтобы тот дал заведомо ложное заключение на качество ремонта Большой Подгорной. А почему заключение Рышкова заведомо ложное? — Да потому, что надо было оценивать работу по требованиям СП, а не ГОСТа!
Но давайте дадим слово Рышкову, а если мы не верим ему на слово, то заглянем в материалы дела, где хранится его пресловутое заключение. По словам Рышкова, в его заключении говорится, что работы соответствуют требованиям ГОСТа, и эту чистую правду не оспаривает даже обвинение. Повторюсь еще раз, поскольку это важно: качественные показатели отремонтированной «Братством» дороги соответствуют требованиям ГОСТа, о чем Рышков и написал в заключении. Следовательно заключение не было заведомо ложным, и что делает Рышков на скамье подсудимых — совершенно непонятно. И уж совсем непонятно, что делает на этой самой скамье Иван Григорьевич Кляйн! Ведь даже если мы в очередной раз на минуту согласимся с позицией обвинения (при всей ее нелепости), что это именно Кляйн поручил Аушеву подключить к «делу» Рышкова, то это никак не влияет на ход дела, поскольку Рышков, повторюсь, написал правду. Поэтому и Рышкова, и Кляйна следует признать невиновными и полностью оправдать. Что касается Аушева, то (даже приняв правоту обвинения по поводу указанной выше разнице между требованиями ГОСТа и СП) его, как руководителя Департамента (самостоятельного юридического лица), оплатившего «Братству» ремонт дороги, при самом строгом варианте, следует оштрафовать тысяч на пятьдесят за нарушение условий муниципального контракта и отпустить с миром.
Надеюсь, что именно этим судебный процесс и закончится. Беда только в том, что предстоящие несколько месяцев Иван Григорьевич проведет в судебной нервотрепке, которая столь вредна его пошатнувшемуся здоровью. Да еще и, как минимум, полтора месяца под домашним арестом, без прогулок, которые столь необходимы его реабилитации после четырех операций...
Ну вот просто слов у меня нету. Поэтому промолчу, как тот прапорщик из анекдота.
по материалам газеты "Красное знамя", Ринат Мифтахов
