Много лет работал Ефим лесником. Знавал каждый закуток, деревце и тропу. Оберегал лес от пожаров, гонял браконьеров. Уважаемым слыл человеком во всей округе. Спокойный, одинокий и молчаливый. Лет двадцать прошло, как Ефим похоронил супругу. Детей не нажили, так и жил один одинешенек, пока не появилась в доме вдовца маленькая Варвара.
Вынужденно забрал он к себе племянницу, в один миг оставшуюся сиротой. Погибли её родители в страшном пожаре, а девчонка выжила. Одна дорога - в детский дом. «Да разве же это по-людски? К себе заберу!» — решил Ефим и привез из города девочку в свою лесную избу.
Жил Ефим хоть и в лесу, но до села рукой подать. А там и школа, и поселковый магазинчик. Необходимое для дитяти закупил на базаре и выменял на шкуры. Привёл в порядок холостяцкое жилище. Благо местные бабы подсобили, кто советом, кто и вещичками. В избе, состоящей из кухни и комнаты, отделил шкафом и шторами закуток для племянницы.
С появлением пятилетней Варвары жизнь его изменилась. Тяжело было пожилому мужчине с маленькой егозой. Забавная девочка не давала дядюшке покоя. Любопытная непоседа, везде и всюду совала свой нос. Впрочем, её чрезмерная любознательность нравилась Ефиму. Был он и за отца, и за мать. Обучал девочку быту. Кроме всего, рассказывал о лесе, о животных, свойствах трав и ягод. Варвара жадно впитывала знания и стремилась к познанию нового. Звала Варвара дядьку не иначе, как папа Ефим. Любила, как родного отца. Чуть повзрослев, приняла на себя домашние дела. Придёт Ефим с обхода, а в избе уж прибрано, каша сварена. Племянница на пороге встречает, обнимает. Так и жили они вдвоём душа в душу.
Одно омрачало: местные ребятишки невзлюбили Варвару. И только лишь за то, что виднелись у девочки на лице и теле рубцы, оставшиеся с той жуткой ночи, когда случился пожар в отчем доме. Один из них рассекал милое личико, привлекая к себе особое внимание и вызывая насмешки детворы.
Первое время Варя с Ефимом редко захаживали в село, в основном по делам дяди, да продуктами запастись. При леснике ни один не смел её обидеть, боясь гнева мужчины. Хуже стало, когда пошла Варвара в поселковую школу. Вот здесь и начались насмешки.
Прилипло к девочке прозвище Лешачиха. И не только за необычную внешность, но и потому, что жила в лесу.
Лешачиха, трусиха, по лесу бродила!
Жабу ловила, обед варила.
С Шишиморой его разделила.
Водяному дала, Лешему дала.
А себе три чаши взяла.
Оттого и страшна, оттого и ряба!
Сочинили и надрывно кричали скверные мальчишки, стоило Варваре покинуть стены школы. И преследовали они её до самого леса. Дальше нос не казали. Там заплаканная девчонка могла укрыться от издевательств и насмешек.
Годы бежали, ничего не менялось. Жестокость детей потеряла границы.
И однажды весенним днём, когда Варваре исполнилось двенадцать, те ребята снова гнались за ней, выкрикивая брань. Преградив путь к лесу, плотно окружили в кольцо и принялись толкать. В то самое время небо почернело и обрушилось на землю стеной дождя. Однако и это не остановило несносных злодеев.
Находился среди обидчиков и Матвей, сын старосты села. Постреленок, что не день за свои проделки получал от отца хворостиной. То корову потеряет, то в чужой огород за сладким горохом заберется. А то и драку с соседским мальчишкой учинит. Сначала, как и другие, он сыпал обидными словами, но когда дело дошло до рукоприкладства, растерянно отступил поодаль.
Тоненькая и хрупкая, как тростинка, девчонка стойко отбивалась от преследователей. Оказываясь на земле, она снова и снова поднималась на ноги. С презрением смотря в лица окруживших её. По её растрепавшимся волосам струились капли дождя, по телу и тонкому платью стекала грязь. Матвей не мог отвести глаз, дивясь её храбрости и крепости духа.
В следующее мгновение Варвара плюнула в лицо одному из обидчиков. И тот уже занес руку, что бы ударить её в ответ. Матвей перехватил его кулак и остановил:
— Не смей! — процедил он сквозь зубы.
— Ты чего? Это же Лешачиха! — взвизгнул тот.
— Повторять не стану! — грозя товарищу кулаком, предупредил Матвей.
Варвара схватила вещи и с ненавистью стрельнув глазами на Матвея и других, опрометью бросилась в лес. Мальчишки молча разбрелись по домам.
В ту ночь Матвей долго не мог сомкнуть глаз, думая о произошедшем. О жестоких и низких проделках по отношению к сироте, в которых он участвовал. Возможно, он повзрослел и осознал мерзость происходящего. Или всё дело в смелости духа и отваги девочки, что он увидел сегодня. Он не мог забыть её лица, гневный взгляд и мокрые грязные колени. Матвей и сам не заметил, как по его щекам хлынули слёзы. Он испытывал стыд за гадкие дела, а сердце наполнило нечто ранее незнакомое, теплое и немного сладкое.
На следующий день Матвей пригрозил мальчишкам расправой, если один из них тронет Варвару хотя бы пальцем или обидит худым словом. Сама девочка не появилась в школе ни завтра, ни через неделю.
Учебный год подходил к концу, Варвара так и не посещала школу. И уже наступили долгожданные каникулы, а Матвей по-прежнему и не находил себе места. Все его мысли были лишь о Варе. Не радовала ни рыбалка, ни купания на речке, ни футбол. И, наконец, он решился сам навестить девочку. Собрав в кулёк из газеты клубнику, отправился в лес.
У избы лесника мальчика охватил страх. Колени дрожали, в горле пересохло. Согнувшись и подкравшись к лестнице, он оставил угощение на пороге. Постучал в окно и скрылся в зарослях кустов.
В дверях показалась Варвара. Выглядела она пугающе. Бледная кожа и обтянутые кожей кости говорили о перенесенной болезни. Обведя тусклыми глазами лес вокруг и не заметя Матвея, девочка взяла кулек и вернулась в избу. Матвей так и не решился выдать себя. Его лицо горело от стыда и чувства вины перед Варей.
И с того дня он каждый день приходил к дому лесничего, принося с собой угощения. Он продолжал наблюдать за ней из укрытия, боясь, что за всё прошлые обиды ему не будет прощения.
В очередной день, оставив кулек, Матвей, как и прежде, затаился в привычном ему месте. Варя долго не выходила, а он уже решил, что её нет дома. Когда услышал за своей спиной:
— Попался!
От неожиданности мальчишка завалился на землю. Перед ним стояла Варвара. Розовощекая и цветущая. От былой хвори и следа не осталось.
— Так и знала, что это ты! — проговорила девочка.
– Привет, Лешачиха! — краснея и пытаясь не выдать своих чувств, прохрипел Матвей.
И казалось бы, девочка должна вспылить из-за произнесенного обидного прозвища. Вместо это, улыбнувшись, она не спеша зашагала по лесной тропинке. Матвей поплелся следом, делая вид, что занят важными размышлениями. Попутно хватая сухие ветки и рассекая ими воздух.
В чаще прокуковала кукушка.
— Кукушка, Кукушка! Сколько Матвею жить осталось? — вдруг крикнула Варя и принялась считать.
Кукушка не унималась, предрекая долгие годы жизни. В это время Матвей не сводил глаз с девочки. И уже не замечал её шрама. Теперь он видел милый курносый носик и привлекающие его веснушки. Её рыжие волосы, выпавшие из косы, колыхал ветерок. Большие голубые глаза смотрели с огоньком на самые вершины деревьев.
— Эй, кукушка! А теперь скажи, сколько Варьке жить осталось? — крикнул ввысь Матвей.
В воздухе повисла тишина. Затем птица начала свой отсчет. Матвей, загибая пальцы, считал вместе с ней. Прокуковала птица шесть раз и умолкла.
— Глупости всё это. Согласна? Разве можно верить какой-то жалкой бестолковой птице! — сглотнул Матвей, глядя на побледневшее лицо Вари. Та, тяжело вздохнув, промолчала в ответ.
День пролетел незаметно. Лес окутали первые сумерки. Потускневшее небо готовилось к ночи.
— Ты придёшь завтра? — потупив глаза и теребя край платьица, спросила Варвара.
— И завтра, и после завтра. И спустя год, и два, и три, и десять. Я буду приходить каждый день! — сам того не ожидая, проговорил Матвей.
В этот миг с души будто упал камень, а на спине выросли крылья. Так зарождалась любовь. С того дня Матвей и Варвара не хотели разлучаться.
Семья мальчика не противилась их дружбе. А вот стареющий Ефим тяжело вздыхал и всячески пытался отвадить Матвея от Варвары. Ругался, время от времени гоняя мальчишку, грозился надавать тумаков.
— Ох, наплачешься ты, ежели любовь в сердце впустишь! — говорил Ефим племяннице. И злости в его словах не было, скорее их пропитали печаль и безысходность. Он только и хотел, что уберечь Варвару от тоски и боли. Помня, что та обещана другому. Опасному и нечестивому...
