Художник пишет то, что видит,
как музыкант, который слышит,
и сам не ведает, что выйдет,
когда картину он напишет.
Он ограничивает время,
предельным делает пространство
и упаковывает в раму
картину своего антракта.
Четыре действия по сторонам
нам недоступны – лишь антракт.
Актёров нет. Художник сам
разыгрывает драму красок.
И цвет, и музыка, как храм,
важнее жизненных коллизий.
Но что же всё-таки за рамой
скрывает мир как Колизей?
Одни кулисы и музей,
который мёртв. Лишь холст – живой
в антракте драмы мировой.
25 января 2012 г.
Оскар Грачёв