В Баку меня называют Тамара ханым. Сначала я удивлялась, когда слышала, – мы с Муслимом даже шутили на эту тему. А теперь думаю, что услышать «Тамара ханым» – приятно. Потому что Баку мой город. И навсегда стал моим с тех пор, как я впервые ступила на землю Азербайджана.
Я полюбила Муслима – и полюбила его город с этой набережной, большими старинными серыми зданиями. Сейчас дома в Баку почистили, они стали светлыми. Это очень красиво, но мне всегда нравился их прежний благородный серый цвет – он так им подходил (может, потому что рядом был Муслим?).
И конечно же, с первого взгляда мне понравились бакинцы. И продолжают нравиться. Много лет прошло, выросли новые поколения, сегодня на улицах абсолютно другой народ – но все такой же теплый и приветливый. Какой-то удивительный семейный дух здесь живет, как будто все родственники.
Я прилетаю, выхожу из здания нового аэропорта, проезжаю первые километры роскошной дороги… Какие теперь дороги в Баку! Мало того что гладкие, как масло, они еще красиво оформлены. Я смотрю на это – и мне хочется запеть от восторга.
Хотя первое время, глядя на такое великолепие, я плакала. Плакала оттого, что Муслим этого не видит. Он обожал Баку и сейчас бы так радовался, так гордился.
Ну а потом я себя уговорила, что Муслим все равно это видит – моими глазами…
***
Я хорошо помню, как увидела Баку в первый раз. Это было в 1972 году, 2 октября. В Азербайджане открывалась Декада русского искусства и литературы, и Муслим нас встречал.
Впервые мы познакомились 2 января 1965 года: в зале ВТО на углу Пушкинской площади был дневной новогодний концерт. Муслим прилетел на него из Баку – еще сетовал, что только с самолета и поэтому немного заложены уши. У певцов так бывает.
– Вы откуда? – спрашивает меня.
– Из Большого театра, – отвечаю.
– Не похоже. Слишком скромная.
Я немного удивилась: как-то не задумывалась о том, как выгляжу, мне главное было – хорошо спеть (я только недавно была принята в труппу Большого). Слова «звезда» применительно к артистам тогда еще не употребляли. Между прочим, услышала его впервые именно от Муслима – о нем на Западе написали ни больше ни меньше – Soviet Superstar. Но это было много позже, а тогда, при первой встрече, я подумала: как он разглядел? А ведь Муслим был уже очень знаменит – он взлетел сразу, в 1962-м, как только спел Фигаро из «Севильского цирюльника» и «Бухенвальдский набат» на Декаде азербайджанского искусства в Кремлевском дворце.
И вот семь лет прошло с нашей первой встречи. Я в Азербайджане. Не очень хотела лететь: только что закончились тяжелые гастроли в Белоруссии, и я простудилась по пути из Минска в Москву. Но мне сказали: «Поезжай в Баку, там тепло, октябрь – отогреешься!»
Смешно... я знала, что такое октябрь у нас, в Москве. Прилетела в Баку, а там и вправду солнце, на каждом углу развалы: арбузы, дыни, лук, помидоры, виноград. И так все это пахнет! И так мне все это понравилось! И такой красоты город! В нем было будто что-то из прошлых времен, из Серебряного века.
Я прилетела в составе большой делегации, куда входили Роберт Рождественский, Людмила Максакова, солисты Большого театра – Евгений Нестеренко и Евгений Райков. Муслим показывал нам город, а потом пригласил в кафе в Парке офицеров. Это было, как оказалось, очень известное место – там делали самый вкусный шашлык и лучший люля-кебаб в Баку!
Затем мы поехали за город, на море, и на берегу Муслим повел нас в какую-то, как тогда говорили, забегаловку. Мы вошли: Боже мой, куда мы попали? Откуда нам было знать, что через три секунды мы забудем обо всем. Официанты стали приносить еду: сыр, помидоры… Я спрашиваю Муслима: «Что это за травка?» А он отвечает: «Здесь говорят «зелень». Я взяла себе это на заметку. Тогда же впервые попробовала знаменитые шекинские помидоры – сладкие, мясистые. С тех пор везде о них спрашиваю – и, представьте, нахожу!
Десять дней нас непрерывно угощали, я набрала, по-моему, килограмма два. Но, конечно, я была не единственной «жертвой» бакинской кухни – много лет спустя Галина Павловна Вишневская вспоминала, как впервые приехала в Баку с Ростроповичем и на второй день взмолилась: «Я не буду больше здесь есть, я толстею!» В Баку «разъесться» ничего не стоит, даже хлеб тут потрясающий – хочется просто разломить большой чурек и съесть с помидорами.
Но это все я узнала гораздо позже. А тогда, в первый день, нас с Муслимом снова представили друг другу. Я чувствую – опять он меня не вспоминает. Произносит: «Муслим». А мне смешно. «Почему вы смеетесь?» А я ему: «Вы представляетесь, как будто вас никто не знает». В стране его знали все! И обожали!
Гостиница, где мы тогда остановились, – она называлась, по-моему, «Азербайджан» – давно перестроена. Теперь здесь большой современный отель, но я хорошо помню это место. Нас принимал лично Гейдар Алиевич Алиев; именно он попросил Муслима показать нам Баку, и с тех пор мы с Муслимом уже не расставались. Он провожал меня в отель, встречал из отеля и каждый день дарил цветы...
Однажды – весь Азербайджан это потом вспоминал – нас пригласили на Нефтяные Камни. Для делегации – а нас было очень много, включая оркестр Московской филармонии во главе с Кириллом Кондрашиным, – устроили прогулку на корабле. Все уже были на месте, ждали только нас – а мы не пришли. Алиев спрашивает: «Магомаев здесь?» – «Нет». – «А кого еще нет?» – «Певица есть такая, Тамара Синявская». – «Понятно. Не ждите».
И всё.
В ту поездку я упросила Муслима, чтобы он меня покатал на фаэтоне. В то время по набережной в Баку ездили фаэтончики, запряженные парой лошадей, – я видела подобное только в кино. А Муслим был застенчив, очень смущался, появляясь на улице, – его повсюду узнавали. Он и в рестораны-то ходил нехотя: с него денег не брали, это была даже не популярность – любовь! Чтобы Магомаев по набережной в фаэтоне катался! Но мне так хотелось! И вот мы садимся в фаэтон с поднятым верхом, трогаемся. Я спокойно сижу и с большим интересом смотрю по сторонам, а Муслим втянулся вглубь, чтобы его не заметили. Так мы с ним и катались. А с кем еще мне было кататься – главное случилось: я попала в «плен»!
В какой-то момент он сказал: «Вы знаете, вышел фильм». И, стесняясь, добавил: «Обо мне. Называется «Поет Муслим Магомаев». Вы не хотели бы посмотреть?» – «Конечно, с удовольствием». Мы сидели в темном зале его любимого Клуба моряков и смотрели фильм. Вдвоем. Честно говоря, на тот период я не очень представляла себе оперное творчество Муслима. Посмотрев фильм, я поняла: этот человек может всё!
***
В ноябре 1974 года мы с Муслимом расписались. В декабре была свадьба. Точнее, целых две: первая – в Москве, в знаменитом ресторане «Баку» (он тогда из-за ремонта переехал с улицы Горького в Черемушки), а вторая свадьба – в городе Баку. Мы приехали снова на десять дней, жили, как всегда, в гостинице – кажется, это был «Интурист» (у Муслима тогда еще не было квартиры в Баку).
Свадьба была в городской резиденции Гейдара Алиевича, на которую он пригласил коллег по Политбюро. И хотя гости были при высоких должностях, очень симпатичная получилась свадьба. Очень теплая. Гейдар Алиевич искренне любил Муслима. Очень радовался, что тот женился. А то, что я не была азербайджанкой, не имело значения: я стала «гялин» – невесткой. Невесткой всего Азербайджана. Гейдар Алиевич так и сказал: «Это наша гялин».
***
В 1986 году Муслим приехал в Баку, чтобы снова спеть в опере – впервые за десять лет. И это было событие. Он к тому времени давно ушел из оперы – казалось, навсегда. Иначе и быть не могло: если вы хотя бы год не поете на сцене, вернуться непросто, а после десятилетнего перерыва – считайте, что потеряли профессию. Выступление на эстраде с оркестром не сравнить с выступлением на оперной сцене: нет микрофона, абсолютно другой посыл, вы уже не один – у вас дирижер, партнеры; надо быть артистом и уметь донести свой голос через оркестр. Опера требует систематических занятий, вернуться в нее трудно, почти невозможно. Но Муслим поставил себе такую задачу и выполнил ее с блеском!
Для этого он раньше меня уехал из Москвы и месяца три занимался с концертмейстером. И вот он снова Фигаро. Специально взял дневной спектакль – боялся, вдруг что-то не получится. Заранее ничего не объявляли – в афише значился другой певец, Валерий Курбанов. Это был старый приятель, и Муслим его попросил: «Старик, дай мне этот спектакль. Ты же все время эту партию поешь». Тот ответил: «Ради Бога, с удовольствием». Но разве можно в Баку что-то скрыть! Без конной милиции все равно не обошлось. Я радовалась, потому что до этого Муслима на оперной сцене не слышала, только в концертах. И мне показалось тогда, что Муслим из оперы и не уходил, так естественно он держался в роли Фигаро – не переигрывал, не суетился. Звучал фантастически! Что там творилось!
А на другой день я впервые спела в Баку Кармен. И все повторилось: Гейдар Алиевич в зале, конная милиция, овации, успех… Наша первая мощная совместная гастроль! Баку «стоял на ушах»; потом, я знаю, было много разговоров об этих спектаклях – но нам их не дано было услышать. Мы спели... и тихо улетели в Москву.
***
Мне говорят, что я произношу слово «Азербайджан» не так, как привычно для москвичей, а так, как говорят бакинцы: Азербайджян, не с «а», а с «я». Просто я слышала, как это произносил Муслим.
Кстати, Муслим немного подсмеивался надо мной, когда мне впервые пришлось петь по-азербайджански. Конечно же, я пела на многих языках, а на азербайджанском запела потому, что Муслим любил этот язык, и я тоже его полюбила. Выучила песню Муслима, которая затем стала практически визитной карточкой и его, и Азербайджана, – «Весенний край». Как говорила Марина Ивановна Цветаева, возникла «надоба». И выяснилось, что это очень непросто, потому что в азербайджанском существуют звуки, которых нет в русской фонетике. Например, звук «ә». У меня не получалось спеть «Эй, әзиз анам». Долго не удавалось произнести «Сәнем, мәнем», при том что у меня музыкальный слух. Но в конце концов, по-моему, получилось.
***
Когда мы с Муслимом познакомились, в Баку из его родных уже мало кто остался. Его дядя, Джамал Муслимович Магомаев, был постпредом Азербайджана и жил в Москве. Но в Баку жили двоюродные тети Муслима – очень теплые, гостеприимные женщины. Приезжая, мы обязательно бывали у них. Одна из них, Окума ханым, была драматической актрисой, народной артисткой Советского Союза. Другая, Гамер ханым, – музыкант-теоретик, интеллигентнейшая, деликатнейшая женщина. Я их обеих очень любила.
И всегда у нас там было много друзей. В моем сердце навсегда останется Гейдар Алиевич и его семья, с которой я до сих пор поддерживаю теплые, дружеские отношения. К сожалению, «наших» адресов в Баку становится все меньше. Сегодня это моя давняя подруга Фатьма ханым Абдуллазаде и ее семья. И конечно же, известный кинорежиссер Эльдар Кулиев. Мы были большими друзьями, к тому же соседями, и когда в 2011 году на нашем доме на улице Фикрета Амирова открывали мемориальную доску, Эльдар сказал: «Муслим, добро пожаловать домой».
***
Баку – место моего счастья, наш с Муслимом город. Он без Баку не мог, и я с какого-то момента тоже не могла без Баку. Мы бывали там по несколько раз в году и каждое лето – июль и август – обязательно проводили в Загульбе. Сначала это была государственная квартира прямо на берегу моря, затем гостевой домик, в котором мы и жили. Дома этого уже нет. Первое время, возвращаясь в Загульбу, я с ужасом и слезами смотрела на пустое место: здание снесли, на этом месте растет трава… А я продолжаю туда ездить...
Баку остается моим городом. И здесь – Муслим. Теперь это белый, даже белоснежный город, европейский и одновременно восточный. Видеть его – огромное удовольствие для глаз и души. Широкая красивая набережная с детскими аттракционами, бесконечными кафе – а когда-то, как сейчас помню, здесь было одно-единственное кафе – «Лепесток».
Этот новый город меня и удивляет, и восхищает. Я стараюсь полюбить его так же, как любила старый, но эта любовь другая, как будто перевернули страницу. Новый Баку – без Муслима, города этого он не видел. Но я его все равно очень люблю. Люблю за двоих.
Муслим Магомаев (1942–2008) – оперный и эстрадный певец, народный артист СССР, муж Тамары Синявской. Родился в Баку. Стал знаменит в 1962 году после выступления в Кремлевском дворце съездов на заключительном концерте Декады азербайджанского искусства. Был удостоен звания народного артиста СССР в 31 год. Пластинки с его песнями выходили миллионными тиражами, а концерты собирали стадионы. Репертуар Магомаева насчитывал свыше 600 произведений: оперные партии, романсы, мюзиклы, эстрадные и народные песни.
Тамара Синявская – оперная певица, народная артистка СССР, профессор. Вдова Муслима Магомаева. Сорок лет выступала на сцене Большого театра. В концертном репертуаре певицы произведения Прокофьева, Чайковского, де Фальи, оперные арии, романсы, произведения старых мастеров. Сотрудничала с выдающимися дирижерами – Евгением Светлановым, Валерием Гергиевым, Рикардо Шайи. Заведующая вокальной кафедрой в ГИТИСе.
Статья опубликована в журнале «Баку» № 52 в 2016 году.
Читайте еще:
Он не жалел огня души своей: к 80-летию Муслима Магомаева
Рождественские истории: Екатерина Рождественская об отце и его любви к Баку
Записала Ирина Мак
Иллюстрации: Виктория Антолини