Ну вот, вроде устаканилась моя жизнь, все по накатанной. Уже не запиваюсь, с женщинами научился общаться. И даже где то в глубине души поверил в то, что все еще будет. Светка к тому времени родила мальчишку. Мать мне ее это рассказала, я услышал. И все. Мне ведь сказали не трогать конструкцию, я смирился с этим и понимал, что если уж с самого начала повел себя, как ребенок, то сейчас уже поздно дергаться. Осталось пожелать им счастья. А Витьку здоровья, чтобы у Светки был надежный защитник. Конечно я вспоминал ее периодически, это же первая любовь, да еще и не сбывшаяся. Но боль ушла, осталась светлая печаль.
С родителями я общался по минимуму. С отцом побольше, с матерью никак. Она просто изводилась. И под дверью у меня сидела и письма мне писала. Хорошо, что не знала где работаю, и узнать это было не возможно. Так и смирилась с этим. Но я же не садист. И с днем рождения ее поздравлял, и с женским днем, а новый год даже праздновать к ней приходил. Она прямо на глазах расцветала. Ну что вот за человек такой? Ведь красивая, умная, ну почему бы свою жизнь не устроить? Но своя ей не нужна, ей нужна моя! Причем вся, до самого донышка. При чем не понимает человек, что эта самая жизнь и мне нужна, желательно без ее вмешательства.
И все было хорошо. Пока в один прекрасный день в мою дверь не позвонили. Я открыл. На пороге стояла Светкина мать. Вернее то, что осталось от Светкиной матери. Я же врач, я видел, как горе меняет людей буквально за полчаса. Тогда я еще не знал, какое у этой женщины было горе, но догадывался. Ведь пришла она ко мне, а не к кому нибудь, значит и меня это касается. Господи, дай мне сил на эту новость! Я уже понимал, что эта новость меня убьет, но все таки надеялся на то, что вместе мы справимся, и что все то, что мне сейчас расскажут можно как то поправить. Я же врач, хирург. Хороший хирург. Я много что могу!
- Выпить есть?
Я провел ее на кухню, поставил перед ней бутылку, стакан, колбасу с сыром. Она села, налила, замахнула. Вытащила из кармана затасканную страницу газеты и положила на стол. Я сел, расправил ее и стал читать. И чем дальше я читал, тем больше мне хотелось сдохнуть. Не когда нибудь, не завтра, не послезавтра, а прямо сейчас. Раз, и обширный инфаркт миокарда, скорая не успела доехать. Я прочитал и сидел тупо разглядывал буковки в этой газете, фотографию счастливой семьи, а все внутри у меня горело и рвалось на куски, горело и рвалось.
- Что мне делать, Дима? Как дальше жить?
Я встал и набрал телефон матери. Трубку она взяла моментально.
- Сделай мне больничный на неделю.
- Дима, а какой диагноз?
- Подходящий
- А что случилось , Дима?
- Ты сделаешь или нет? И не закрывай его. Просто мне нужен больничный, не знаю на сколько. Потом позвоню
- Еще что нибудь надо?
- Не приходи ко мне пожалуйста, я потом сам зайду
Я вернулся на кухню, взял себе стакан, налил до краев и выпил. И опять уставил глаза в газету. А в газете было написано, что на днях, в одном из московских дворов два пьяных гопника зарезали семью, которая шла от гаража к подъезду , не пожалели даже детей. Больше всех досталось главе семьи, которому нанесли семнадцать ножевых ран, и придавили бетонной скамейкой. Жену и детей догнали почти у подьезда и убили, чтобы не оставлять свидетелей. После убийства все ценные вещи забрали и скрылись с места преступления. Нашли их сразу, сильно много было крови. Вот так ушла Света. И Витька, надежный Витька не сумел или не успел их защитить.
Мы сидели друг напротив друга, наливали и пили. А что еще то? Смерть такая штука, которая обнуляет все. Твои собственные проблемы , претензии, болезни. Ну вот такая она, смерть. Мы просто смотрели друг на друга и молчали. Ей было тяжелее, чем мне, у нее ушла дочь. Я конечно осознавал, что убили моих детей, но я же их не нянчил, не кормил, поэтому у меня из груди вырвали Светку. Это была нестерпимая боль.