Начало, первая глава
И вот, в оговоренный день, когда супруги вернулись домой, они «разругались в пух и прах». Галина заявила, что больше знать не желает такого мужа, схватила заранее приготовленные сумки с вещами и отбыла к своим родителям. Анатолий, который оказался очень плохим актёром и только пытался изображать грозного супруга, опасливо поглядывал на мать – как она себя чувствует, не будет ли нового приступа?
Но Софья, как ни странно, выглядела бодрой и оживлённой:
— Ничего, сыночек, проживём, — успокаивала она Анатолия, — Пусть эта капризная особа найдёт в наши времена мужа лучше, чем ты. Сейчас успокоишься, потом встретишь хорошую девушку….
Девушку Анатолий привёл буквально через несколько дней. Завел ее однажды вечером в квартиру и сказал оторопевшей матери:
— Вот, познакомься, Елена… Теперь она будет моей женой…
— Да где же ты ее нашел? — только и пролепетала Софья, опускаясь медленно на стул.
Перед ней стояла настоящая бомжиха, маргинальный элемент. Маленького роста, исхудавшая, бледная. Одета девушка была в тоненькие джинсы, совсем не по погоде, грязную рваную куртку и кроссовки, про которые детвора сказала бы: каши просят. Вязаная шапочка на голове. От «супруги» несло спиртным, видно, она выпила столько, что едва держалась на ногах.
В этом и заключался план Галины. Пусть свекровь, которой она тщетно пыталась угодить несколько лет, увидит, какие бывают жены. Если Анатолий приведёт в дом такую особу, она, конечно, напугает Софью и своим внешним видом, и манерами. После этого свекровь лишь обрадуется, когда узнает, что всё оказалось розыгрышем. Бомжихе дадут денег и отправят восвояси. Галина вернётся, и Софья будет относиться к ней совсем по-другому.
Найти подходящий вариант не составило труда. Родители Галины сообщили, что у них, в подвале дома поселилась какая-то бездомная девчонка. Видно, совсем плохи у неё дела. Спит зимой на старом тряпье, бутылки по помойкам собирает. Пару раз они этой девушке еду выносили из жалости…
Галя отправилась на переговоры. Не вникая в подробности, не интересуясь ее судьбой, она пообещала Елене неплохую сумму за «работу» в течение одной-двух недель. Может даже и меньше придётся трудиться. Главное – вести себя так мерзко, чтобы свекровь ужаснулась и попросила сына избавиться от такой вот новоиспеченной жены.
И вот момент настал. Софья разглядывала девушку. Потом перевела взгляд на сына. И неожиданно сказала:
— Сейчас с Еленой бесполезно о чём-либо разговаривать. Уложи её спать, знакомиться будем завтра.
Анатолий довёл фиктивную «супругу» до постели, укрыл одеялом, а потом снял с антресолей раскладушку, чтобы самому устроиться на ночь.
Утром Софья приготовила завтрак, нажарила блинчиков, заварила чай. Елена вышла из спальни только около одиннадцати. Девушка держалась руками за виски.
— Извините, у вас нет какой-нибудь таблетки от головной боли? — спросила она, — Я не привыкла пить, очень плохо себя чувствую после этого…
— Зачем же ты…
— Выпила? Просто в подвале, где я жила – очень холодно, мороз же сильный был, я так боялась заболеть, ведь без паспорта, без полиса… Кому я нужна… Подумала, что так и загнусь там, в своем углу, от воспаления легких. Решила водки выпить и согреться.
— Ну-ка, дорогая, — сказала Софья, — ты сейчас пойдешь в ванну. И прогреешься, и отмоешься, я тебе пока одежду подберу. А выйдешь – и расскажешь мне о себе – надо же нам познакомиться поближе.
Софья сама не знала — почему, но ей стало жаль эту девочку. К Галине таких чувств не возникало. Та выросла в благополучной семье, пришла к ним в дом спокойная, уверенная в себе. А Елена… Ночевать в подвале, когда на улице мороз минус двадцать… Врагу не пожелаешь.
Даже простое предложение помыться в ванне девушка приняла с огромной благодарностью, и исчезла за дверью примерно на час. В это время Софья перебирала свой гардероб, подыскивая вещи для Елены. Выбор был невелик – фигуры женщин ну уж очень различались. Софья с возрастом располнела, а Елена была не просто худенькая, а истощённая донельзя. И всё же хозяйка дома отыскала подходящий халатик, смену белья, кофточку…Постучала в дверь ванной комнаты, и когда та приоткрылась — подала вещи.
Вскоре Елена уже сидела в кухне, за столом, жадно уплетая блины и горячий борщ. А Софья смотрела на неё, подперев ладонью щеку. Девушка ела так, словно никогда в жизни не пробовала ничего вкуснее. Это чувство Софье было знакомо. Ей тоже часто приходилось недоедать, когда она растила Толика. Если до зарплаты оставалось несколько дней, в ход шло всё. Вода, в которой варилась картошка, считалась «супом», зачерствевший хлеб, намазанный повидлом, заменял пирожное. Летом Софья собирала на даче листья смородины и малины, подсушивала их. И в такие вот дни, когда на полках было шаром покати, заваривала эти листочки как чай.
— А у тебя что случилось? — спросила Софья у Елены, как будто продолжая разговор.
Оказалось, что несколько месяцев назад у девушки умерла мать. Елена только-только успела окончить медицинский колледж. Хотя, когда мама заболела, девушке стало не до учёбы. Вряд ли можно представить себе что-то страшнее, чем наблюдать за страданиями любимого человека и быть не в силах ему помочь. Онкологическое заболевание у матери Елены выявили на поздней стадии. Обеспеченные люди и в такой ситуации не растерялись бы – стали искать и пробовать различные варианты лечения — и в столице, и в других странах. Но семья девушки жила более чем скромно — и кроме стационара городской больницы мать Елены ни на что рассчитывать не могла. Девушка просиживала с больной днями и ночами, но спасти маму не удалось.
Наверное, если бы у Елены был любящий отец, вместе им легче было перенести горе. Но в семье жил отчим, который не мог дождаться момента, когда избавится от падчерицы. Елена никогда не могла понять, почему её мать так держалась за этого мужчину. Грубый, резкий, часто выпивал, с бандитскими замашками… Ссоры в семье происходили постоянно. Скорее всего, по этой причине мать и заболела – постоянное нервное перенапряжение, стрессы…
Сразу после поминок отчим буквально вышвырнул падчерицу на улицу. Сказал, что квартира оформлена на него, и Елене ничего не светит. А если она попытается настаивать на каких-то там своих правах – он позовёт друзей, и они с ней «разберутся». Звучало это устрашающе. Но хуже всего было то, что отчим не дал девушке возможности забрать документы и вещи. Она должна была уйти, в чём стояла, и больше никогда не попадаться отчиму на глаза.
У Елены не было близких подруг, которые могли бы приютить её. Пару ночей девушка провела на вокзале. Старалась держаться возле кафе. Посетители нередко уходили, оставив что-нибудь на столе – булочку, сосиску, недопитый кофе. Елена старалась взять эти объедки прежде, чем их уберёт официантка. А потом на неё обратила внимание уборщица и посоветовала остерегаться – тут, на вокзале, девушка рано или поздно привлечёт внимание полиции. Если нет дома – стоит подыскать какой-то угол, например, можно устроиться в подвале.
Не сразу, но, в конце концов, Елене удалось найти для себя такое убежище. Конечно, приходилось очень трудно. Из какого-то предубеждения девушка не обращалась в социальные службы. Она была уверена, что её «заберут» — отправят или в приют, или в психиатрическую больницу, или даже посадят в тюрьму за бродяжничество. Поэтому она просто выживала, как могла.
Девушка стала настоящим экспертом по помойкам и уличным свалкам. Она знала места, где нередко люди выносили к мусорным контейнерам пакеты с ненужными вещами. Ставили рядом, чтобы брали, кому нужно. И даже если тряпьё оказывалось совсем уже негодным, оно могло играть роль подстилки или одеяла — ведь в подвале, где обосновалась Елена, было холодно. Порой кто-то покупал или продавал квартиру, и на мусорке оказывался колченогий стул, тумбочка 50-х годов, или какая-нибудь другая мебель. Ну и, конечно, главное, что искала Елена – это еда. Чувство голода было мучительным.
— У меня сейчас, наверное, гемоглобин аховый, — грустно усмехнулась Елена, — В последнее время по утрам я не могла уже встать. Очень голова кружилась, и ноги не держали. Бывали счастливые дни, когда я находила на улице обронённые кем-то монеты. Привыкла ходить, глядя под ноги. Так рублей двадцать соберёшь – и это уже удача, можно купить полбулки хлеба.
— Как же вы с Толиком-то познакомились? — не выдержала Софья.
Ей показалось, что Елена смутилась, стала подыскивать слова. А она подумала в этот момент, что ей ведь совсем ничего не сказали – что говорить, что делать и стало стыдно от того, что вместо того, чтобы вести себя гнусно, как велела наниматель, она разоткровенничалась с этой милой, как ей показалось женщиной.
— Ну, он увидел, как я подсчитываю мелочь возле хлебного киоска. Спросил, сколько не хватает? А потом купил мне хлеба. Мы разговорились…— Соврала и тут же покраснела, пожалев, что вообще ввязалась в эту авантюру.
Софья не стала больше мучить девушку – видела, что разговор даётся той нелегко, слишком мрачными были воспоминания...
СЛЕДУЮЩАЯ, ТРЕТЬЯ ГЛАВА