1920. Июль, 6
Постановление губревкома «о формировании постоянных вооруженных продовольственных отрядов» из членов РКП (б) и членов профсоюзов не менее 1000 человек для проведения в губернии продовольственных разверсток.
[ГАТО. Ф.Р-53. Оп.1. Д.14. Л.61.; 1917–1921. Народ и власть. С.170–171.]
1920. Июль, 6
Начало в Томской губернии вооруженного выступления против большевистской власти и проводимой ею политики военного коммунизма — продразверстки.
Рано утром 6 июля, застав врасплох по домам всех коммунистов и совработников, повстанцы захватили власть в селе Вьюны. Следующим пунктом мятежа стал город Колывань, где, как и во Вьюнах, существовала подпольная организация антибольшевистского толка. Власть здесь также удалось захватить «кавалерийским наскоком» в прямом и переносном смысле этого слова — быстро, внезапно, с участием конного отряда, присланного из села Вьюны. Колывань должна была стать «столицей» повстанческого движения. В городе сразу был организован временный комитет и воскрешена городская дума, в которую вошли торговец К.Н. Девятов, бывший при Керенском городским головой, торговец М.П. Костин, владелец маслозавода В.Е. Пайсов, колчаковский начальник милиции И.К. Чакин и другие.
В окрестные деревни рассылались небольшие отряды или просто вестовые с приказами о мобилизации и создании новых отрядов. Повстанцы вооружались, кто чем мог. В основном оружие получали путём захвата милицейских участков. Немало стрелкового оружия осталось на руках у населения ещё со времён отступления колчаковской армии. Но более или менее прилично было вооружено только ядро повстанческого движения — имелись даже пулемёты. Основная масса крестьян использовала местного кузнечного изготовления пики, вилы и тому подобное. Как было написано в оперативно-разведывательной сводке, «мобилизованные вооружены предметами хозяйственного быта».
Восстание охватило 11 волостей Новониколаевского и 103 населенных пункта 7 волостей Томского уезда, в том числе, Бабарыкинская, Богородская, Вороновская, Елгайская, Кандауровская, Кожевниковская и Чилийская волости. Общая численность повстанцев достигала 7 тысяч человек, из них около 1 тысячи человек базировались на территории Томского уезда.
Центрами восстания являлись село Вьюны и город Колывань Новониколаевского уезда, где были созданы руководящие повстанческие органы власти, объявившие мобилизацию мужского населения в возрасте от 18 до 45 лет. В Томском уезде центрами сопротивления стали село Чилино, Базой, Кандаурово, Павловское, Бабарыкино и другие. Одним из наиболее крупных повстанческих отрядов, вооруженных главным образом охотничьими ружьями, пиками, вилами, командовал Чупахин.
Восстание проходило под лозунгом «Долой коммунистическое правительство! Да здравствует народная власть!». Повстанцы создали реальную угрозу для важнейших транспортных артерий Западной Сибири — железнодорожной магистрали и водного пути по Оби, разгромили несколько сельско-хозяйственных коммун. 8 июля захватили пароход «Богатырь», с находившимся на нем председателем томской ЧК А.В. Шишковым, который, не желая сдаваться, застрелился.
Практически везде, где вспыхивали очаги мятежа, начиналась вакханалия убийств коммунистов и всех, кто был заподозрен в сочувствии к ним. Какую-то особую ненависть у восставших крестьян вызывали коммунары — не коммунисты, а члены сельскохозяйственных коммун, совсем недавно созданных. Как это нередко бывало в истории, крестьянские бунты сопровождались невиданными зверствами, когда не просто убивали противников, а делали это каким-то садистским способом, не щадя ни детей, ни женщин. Всё это было и в истории Вьюнско-Колыванского мятежа, о чём сохранилось немало документальных свидетельств.
Расположенное вблизи Вьюнов село Дубровино на Оби «запомнилось» таким бесчеловечным истреблением местной сельскохозяйственной коммуны «Интернационал». Участниками действа был отряд, состоявший преимущественно из бывших офицеров белой армии, они как раз неподалёку работали на лесозаготовках. С началом восстания новоявленные лесорубы к нему немедленно примкнули и устроили в Дубровино побоище. Ворвавшись в посёлок на конях, они повытаскивали из домов коммунаров, сбили их в кучу и изрубили. Массовое убийство членов коммуны было также и деревне Большая Черемшанка. Много активистов советской власти было согнано в амбары для последующей расправы. И подобное происходило по всей территории, охваченной восстанием.
9 июля 1920 решение примкнуть к восстанию приняли руководители томского антибольшевистского вооруженного подполья, во главе которого стояли командующий вооруженными силами А.С. Аркашев — «есаул Сибирский», начальник штаба М.Ф. Кузьминых — «корнет Караваев».
Всего в ходе мятежа было убито восставшими 173 человека — членов коммун, милиционеров, коммунистов, работников разных советских госслужб.
Ситуация для губернских властей выглядела настолько опасной, что руководство всей операцией подавления восстания взял на себя губернский военком М.А. Атрашкевич, а Новониколаевск даже был объявлен на осадном положении. Начальник гарнизона Габишев не исключал нападения на город объединённых сил повстанцев. В бывшей губернской столице ходило множество слухов, один страшнее другого.
В ликвидации восстания принимали участие разные силовые органы — войска ВОХР, войска железнодорожной обороны, отряды ЧОН, отряды ЧК, а в ряде случаев вооружённые комячейки и местная милиция. Были привлечены и армейские подразделения — 458-й полк 51-й стрелковой дивизии.
В ночь на 10 июля арестовать свыше 100 его участников в Томске и на сборном пункте в подгородной деревне Белобородово. Одновременно был разоружен томский конный взвод, состоявший из бывших военнослужащих колчаковской армии. 10 июля был подавлен очаг мятежа в Колывани. В течение примерно недели были разбиты все основные вооружённые силы повстанцев.
Ответные действия властей на террор восставших также не отличались гуманизмом. Повстанцы погибали в боевых стычках, многих расстреливали на месте, таких было около 250 человек. Тех, кто был арестован, ожидал суд ревтрибунала. Большая часть мобилизованных крестьян была сразу освобождена от ответственности. Но активным участникам восстания ревтрибунал ничего хорошего не сулил: около 1000 человек прошло через ревтрибуналы, из них 381 человек было расстреляно, остальных ждали лагеря.
Захватить организаторов мятежа удалось далеко не всех, многим удалось бежать. Остатки вооружённых отрядов отлавливали по тайге ещё несколько месяцев. В основном, порядок на территории был восстановлен, но настроение крестьян, по оперативным сводкам ЧК, оставалось взрывоопасным, потому что все факторы, вызывавшие недовольство сельчан, никуда не делись — ни продразвёрстка, ни «советская власть с коммунистами».
Источники и литература:
- Шишкин В.И. Колыванский мятеж (документальная хроника) // Сибирские огни. 1990. №10;
- Сибирская Вандея. 1919–1920: Документы: В 2 т. / Сост. В.И. Шишкин. М, 2000. Т. 1.;
- Энциклопедия Томской области. Том 2. Изд. ТГУ. С.346–347.;
1937. Июль, 6
Арестован крестьянин деревни Ново-Мариинка Зачулымского района Томского округа Евдоким Федорович Витрук.
Евдоким Витрук родился в деревне Михалинцы Ново-Волынского уезда Волынской губернии, в украинской крестьянской семье, в 1896 году. В конце XIX – начале XX века семья его отца, Федора Дорофеевича Витрука, вместе с ним переселилась в Сибирь. Его младший братишка Яков родился в 1901 году, уже в деревне Ново-Мариинка, сейчас это Асиновский район.
Федор Дорофеевич, крестьянствовал, создал крепкое хозяйство, построил водяную мельницу с крупорушкой. Пользовался авторитетом в деревне, в 1909 году избирался сельским старостой и председателем сельского кооператива.
С установлением в Сибири Советской власти Федор Дорофеевич Витрук с 1923 года был лишен избирательных прав как имеющий предприятие (мельницу) с использованием наемного труда. Потом он был судим за «злостное повышение цен на товары», неоднократно штрафовался как кулак, а в 1930 году был арестован и за антисоветскую агитацию приговорен к высылке с семьей на север, сроком на пять лет с конфискацией имущества.
Евдоким Федорович Витрук крестьянствовал вместе с отцом. Его тоже объявили кулаком и в 1929 году лишили избирательных прав. В 1930 году Евдоким Федорович был судим по статье 61 УК РСФСР, в 1933 — исключен из колхоза и арестовывался «за вредительство в колхозе».
6 июля 1937 вновь был арестован. Материалы на него были сфабрикованы оперуполномоченными 3 отдела УГБ НКВД по ЗСК сержантами ГБ Берманом и Огольцовым, одобрены и утверждены начальником Томского горотдела НКВД Овчинниковым.
Решением тройки УНКВД по ЗСК от 7 августа 1937 оба брата — Евдоким Федорович и Яков Федорович Витрук — были приговорены к ВМН как активные члены контрреволюционной организации «Союз спасения России».
Яков Федорович был расстрелян 19 августа, Евдоким Федорович — 20 августа 1937 года.
В 2021 году в музее «Следственная тюрьма НКВД» воспоминаниями о судьбах своих деда и прадеда поделилась внучка Евдокима Федоровича Витрука — томичка Елена Федоровна Кармалова:
Мой прадед Федор Дорофеевич был выслан в Туруханский район Красноярского края. В 1935 вместе с членами семьи из ссылки возвратился, ему было уже за 70 лет. Вскоре он умер в селе Первомайском. Реабилитирован был в 1989 году.
Когда арестовали моего деда — Евдокима Федоровича, ему был 41 год. У него остались жена и пятеро детей. Младший был Федор, мой отец, ему было тогда 4 месяца. Так и прожил, никогда не увидев своего отца.
Семья ничего не знала о судьбе отца. Ближе к 60-м годам сестра отца написала запрос. Получили справку о реабилитации от марта 1960 года. В архиве ФСБ по Томской области я запрашивала дело отца, еще в 2000 году, мне его поднимали. Дело совсем небольшое, всего несколько листочков...
А сотрудник НКВД, который допрашивал моего деда и вел его дело, прожил долгую жизнь, был жив до 2000 года...
Источники:
- Архив музея;
- ГАТО. Ф.Р-802. Оп.1. Д.896;
- Информация и архив В.В. Витрука, внука Я.Ф. Витрука;
- БД «Жертвы политического террора в СССР»; Книга памяти Томской области.
1938. Июль, 6–12
Серия директив ГУГБ НКВД об усилении репрессий в Дальневосточном крае.
Приказано:
«В 7-ми дневный срок подготовить массовую операцию по изъятию участников белогвардейского повстанческого подполья, бывших белых офицеров, бывших активных участников белых армий и различных антисоветских банд, <...> антисоветских элементов из бывших партизан, антисоветского актива, церковников и сектантов, всех шпионов и подозрительных по шпионажу немцев, поляков, корейцев, латышей, финнов, эстонцев, греков, иранцев, харбинцев».
Для ускорения процедур осуждения Ежов дает разрешение командированному в ДВК Фриновскому рассматривать вместе с прокурором края «альбомы» по «национальным операциям», выносить приговоры на правах ОСО по делам об арестованных женах «врагов народа» и другому «антисоветскому элементу», инициирует работу в ДВК Выездной сессии Военной коллегии Верховного суда СССР.
[«30 октября» (2007. № 74. С. 1, 3–7).]
1962. Июль, 6
Вынесен приговор по обвинению в антисоветской агитации Анатолию Ивановичу Дилееву, 1936 года рождения, уроженцу Ленинграда, образование 6 классов.
Анатолий Дилеев 5 раз был судим за общеуголовные преступления, находился в заключении ИТК-1 города Томска. Обвинен в том, что в лагере сочинял и читал антисоветские стихи: «Басня о ХХII съезде», «Дела партии на Руси», «Топор». Осужден на 10 лет ИТЛ.
[ГАРФ.Ф.8131.Оп.31.Д.66166. // 58-10. Надзорные производства прокуратуры СССР. Аннотированный каталог. Март 1953–1991. С.594.]
Полную информацию о людях, названных в этой публикации, вы сможете посмотреть в их личных карточках Томского мартиролога.
Музей располагает электронной базой данных более чем на 200 тысяч человек, прошедших за годы советской власти на территории Томской области через горнило «чрезвычаек» и «троек», раскулачиваний и массовых депортаций народов.
