Автор колонки, знаток автомобилей, а теперь уже, в чем нет сомнений, ведущий нашей авторубрики «Сбор металлолома» Александр Федоров в данном случае не стал применять свои автомобильные знания. Хотя, формально, автомобиль вроде бы имеется. Но в этой истории не до формальностей. Тут все чисто по-человечески.
Вечер не обещал быть томным. А обещал быть обычным вечером пятницы. Классическим семейным, можно сказать. По пятницам, если не происходит ничего экстраординарного, мы стараемся уехать из Москвы на дачу. Так было и в этот раз, но с одним исключением. Моя жена захотела сырников. Их, знаете ли, отменно делают в кулинарии одной популярной сети. С ванилью и с корочкой, как многие любят. Все с них и началось, с этих сырников.
Ближайший от нас сетевой магазин находится на Большой Татарской. Эта старинная московская улица, помимо всего прочего, примечательна двумя объектами: зданием старейшей в столице мечети и офисом телеканала «ТВ Центр». И в будний день, особенно в пятницу, тут очень уж многолюдно. И найти место на стоянке не то что сложно, а просто невозможно. Но, так как пятничный намаз давно прошел, а большинство телевизионщиков сами уже сидели по домам у своих голубых экранов, с парковкой проблем не возникло. Я законно встал прямо у дверей магазина, заглушил двигатель и предоставил возможность супруге выбирать понравившиеся ей сырники. Сам же углубился в изучение слов и картинок, любезно предоставленных мне пользователями приложения г-на Павла Дурова.
Минут через пятнадцать, когда, как мне показалось, уже вполне пора было бы и ехать, слева от меня за окном стремительно пронеслись две тени. Я заметил их, можно сказать, боковым зрением. И через пару секунд после этого в бок моего автомобиля как будто кинули мешок картошки: я почувствовал короткий толчок, сопровождавшийся странным звуком, будто передвинули стул по паркету. Бросив взгляд в зеркало заднего вида, я не увидел там ничего нового — все те же ночь, улица, фонарь... аптека — нет, аптека была впереди. И там, около аптеки, метрах в пятидесяти от меня, на проезжей части застыли две фигуры, спешившиеся с самокатов. Судя по всему, это они только что пронеслись мимо, но теперь почему-то, остановившись, смотрели на мой автомобиль и чего-то ждали.
И тут я услышал откуда-то снизу слова. Такие произносит в момент сильного душевного волнения, наверное, каждый взрослый мужчина, родившийся в русскоговорящей семье. Иногда и женщины их произносят, но реже. Я не буду повторять, вы сами их знаете.
Но тогда обо всем этом я не подумал. А просто открыл водительскую дверь, чтобы посмотреть, кто же это возмущается.
У задней пассажирской двери моего автомобиля на асфальте сидел и тер руками ногу худой человек в кепке. Из-под машины рядом с ним торчал самокатный руль.
И тут я все понял. Его-то они и ждали. И я тоже, кажется, выдохнул из себя почти такие же слова, которые, конечно, лучше не произносить.
— Вы простите, я не хотел… — Человек в кепке поднял голову, и я рассмотрел, что на асфальте сидит долговязый светловолосый парень, совсем молодой.
Он болезненно поморщился, встал с асфальта и аккуратно вытащил из-под моей машины желто-фиолетовый самокат. Ну прямо виртуозно вытащил свой проклятый самокат, ничего на этот раз не задев. — Сам не знаю, как так получилось. Заметил вашу машину в последний момент, стал тормозить… А уже поздно было. Я ничего вам не сломал?..
Я не успел ответить на этот вопрос. Да и не знал я еще пока, что отвечать.
Два самокатчика развернулись и подъехали к нам. Тоже парни, они были чуть постарше того, что в кепке, но явно моложе тридцати.
— Добрый вечер, — произнес один из них. Потом слегка смутился собственному приветствию и поправился: — То есть здравствуйте. Иван, ты как?
Вопрос был обращен к въехавшему в меня. Теперь я знал, что его зовут Иван.
Из магазина между тем вышла моя любимая жена. Судя по пакетам, она купила не только сырники. Она даже не посмотрела в сторону автомобиля и явно сразу все поняла.
— Что у вас с ногой? Вы не ранены? — спросила она Ивана, который, слегка прихрамывая, затаскивал свой самокат на тротуар.
Поставив вполне целый и сохранный самокат на подножки, Иван наконец задрал штанину и продемонстрировал длинную кровавую царапину.
— Сейчас… — Жена быстро достала из кармана пассажирской двери пачку антисептических салфеток и протянула их Ивану. — В аптечке есть бинт, пластырь. Достать?
— Да ладно, ничего страшного, — примирительно сказал Иван, и тут я все же решил восстановить причинно-следственную связь.
— А давайте, может, посмотрим, что с автомобилем? — предложил я. — Вызывать ГАИ или нет?
— А я уже смотрю, — раздался голос второго товарища Ивана. Включив фонарик мобильного телефона, он исследовал левую сторону автомобиля, в которую въехал Иван. — Ничего страшного. Царапка вот. Заполировать можно.
Тут надо сказать, что слова про «ничего страшного» и «заполировать можно» сегодня произносят так же часто, как в девяностые, когда в страну хлынул поток подержанных машин из Европы. Рассказывали про дедушку-вдовца, владевшего продаваемым «Опелем» / «Фордом» / «Фольксвагеном» (нужное вставить), на котором старикашка ездит по выходным на кладбище к бабушке да в церковь. Знаем мы эти сказки.
Поэтому я присел на корточки и начал осмотр снизу, откуда Иван только что вытащил свой самокат. На обращенной к асфальту части порога краска была содрана в трех местах. Две пластиковые накладки на обеих дверях явно надо было ремонтировать и красить заново. Чуть выше, на водительской двери, от руля осталась заметная вмятина. Вишенкой на торте была причудливого рисунка царапина, оставленная уже на задней пассажирской двери даже непонятно чем. Я молча указал пальцем на все «раны» моего автомобиля.
— Ну да… Четыре элемента ремонтировать придется, — показал свою осведомленность товарищ Ивана. — И что делать будем?.. Ваня — студент, будущий физик, денег нет.
Физик или лирик — мне было все равно. У меня было каско. Еще я вспомнил, что первого марта этого года в Правилах дорожного движения произошли изменения. А именно: электросамокаты, скутеры, моноколеса и прочие сигвеи, которые раньше были непонятно чем, вроде как вывели в специальную отдельную категорию, называемую «Средства индивидуальной мобильности», но, как с ними поступать, я, честное слово, не понимал. Вроде как они транспорт, но в то же время не совсем. И хоть машина моя была застрахована, ситуация усугублялась тем, что без подтверждающих ДТП документов никто меня по страховке чинить не будет. То есть, чтобы оформить страховой случай, необходимо было официально сообщить о происшествии.
— Вызываю ГАИ, — сообщил я всем.
— Конечно вызывайте, — отозвался Иван, который до этого момента что-то сосредоточенно изучал в телефоне. — Я вот списался с чатом поддержки прокатной компании самокатов, они говорят, что волноваться не о чем. Моя гражданская ответственность застрахована. На сто тысяч рублей.
Мне-то было о чем волноваться.
Во-первых, судя по всему, предстояла бумажная волокита, о которой я по причине редкого (к счастью!) обращения в страховую успел подзабыть. Во-вторых, в пакете нагревались сырники, то есть меня совсем не радовала перспектива провести остаток вечера пятницы на Большой Татарской в ожидании экипажа ДПС.
Ждать ответа Службы экстренного реагирования не пришлось вовсе. Я коротко описал ситуацию. Оператор один-один-два прежде всего поинтересовался, есть ли раненые, нужна ли кому-то скорая помощь. Услышав отрицательный ответ, спросил, где находился мой автомобиль в момент наезда самоката, двигался ли он.
— Я сидел в автомобиле, который неподвижно стоял на городской платной парковке, — вздохнул я.
— Так это меняет дело. — Мне показалось, что оператор даже обрадовался. — Вам нужна не Госавтоинспекция, а просто полиция. У вас же ущерб!
— Подождите, — возразил я, — ущерб ущербом, но произошло дорожно-транспортное происшествие. Одно транспортное средство въехало в другое!
— Да вы так не переживайте, — успокоил меня оператор. — Вы же не двигались, на месте стояли. Верно? Поэтому будем считать, что, к примеру, хулиганы повредили вашу машину на стоянке. Ну тут не хулиганы, наверное, но машину-то повредили не в движении…
Последнее явно было не совсем так, потому что повредивший меня самокат еще как двигался. Оператор это понял, чуть запнулся, но закончил на оптимистичной ноте:
— Зато наряд полиции — это вам не ГАИ. Они быстро приедут. И сразу разберутся.
Успокоенный таким образом, я стал ждать наряд. Но все равно было как-то не по себе. «Раз самокатчик не водитель, значит, у него нет обязанности не покидать место ДТП, — рассуждал я про себя. — А значит, парни могут в любой момент свалить, ничего им за это не будет».
— Я в магазин пойду. Купить вам что-то попить? — поинтересовался Иван.
Мне стало стыдно.
— Спасибо, мы недавно из дома, поужинали. — Надо было что-то спросить в ответ у Ивана: — А как же так случилось, что вы меня не заметили?
— Да сам не знаю… Ехал за ребятами, они быстрее меня катаются, да и до места нам оставалось метров сто. Вон там кафе впереди уже видно. Вдруг как во сне — ваш автомобиль. Я понял, что надо падать, а то прямо в заднее стекло влечу. Ну вот и упал…
То есть парень явно сделал правильный выбор в критической ситуации. Еще неизвестно, что было бы и ему, и мне, не прими он решение упасть и оказаться под машиной. «Молодец!» — подумал про себя я.
Иван сходил в магазин и вернулся с банками энергетика для себя и своих друзей. Уезжать он явно никуда не собирался.
Полиция и правда приехала минут через пятнадцать после вызова. Сержант молча и без особых эмоций выслушал наш короткий рассказ (я говорил, а Иван кивал головой), проверил наши документы и пошел осматривать мою машину. Достав из нагрудного кармана маленькую камеру, он тоже подсвечивал царапины и вмятины фонариком мобильного телефона.
— Ну, я-то думал, у вас тут происшествие, — разочарованно протянул он. — А у вас тут совсем чуть-чуть, ни о чем, можно сказать… Ладно, это не мне решать. Езжайте сами в отделение, оформляйте документы. Я предупрежу дежурного.
У меня снова предательски ёкнуло на душе. «Вот сейчас Иван и свалит, — подумал я. — А чего ему время терять? Ладно, будь что будет».
До отделения полиции было квартала три, которые я, конечно, проехал быстрее, чем Иван и его друзья на самокатах.
На проходной за бронестеклом сидела девушка, которая возрастом и прической почти ничем не отличалась от моей двадцатиоднолетней дочери. Правда, на ней была полицейская форма, на поясе висела кобура, а через плечо — короткий автомат.
— Что случилось? — строго спросила она.
— Да вот, приехал оформлять документы. В мою машину въехал самокатчик…
— Сочувствую, — искренне произнесла девушка. Видимо, что-то такое уже и у нее было. — Огнестрельное-колющее-режущее при себе имеется? Если нет, то проходите прямо и сразу налево.
…Много лет назад, когда я еще работал репортером в городской газете, я бывал в этом отделении. Тогда еще милиции. Писал заметку о рейде против самогонщиков — было тогда такое уголовно наказуемое деяние. Помню уже смутно, но тогда, в конце восьмидесятых, тут было так себе. Впрочем, где тогда было хорошо?..
С той поры очень многое изменилось. И не только в смысле отношения к самогоноварению, конечный продукт которого теперь стоит как тогда — марочный коньяк. В дежурной части теперь уже полиции для посетителей стояли приличного вида столы и стулья. На стенах были развешаны не только портреты руководителей страны, глав МВД и ГУВД, но и телефоны всевозможных антикоррупционных служб, а также прокуратуры и следственного комитета. Было пусто и чисто.
За оргстеклом с надписью «Дежурная часть» (куда ж без нее?) тоже сидела симпатичная девушка с погонами старшего сержанта. Тоже с пистолетом на боку, но с явно не вполне уставным вырезом на форменной блузке, прикрытым, впрочем, красным платком.
— Присаживайтесь, берите ручку, заполняйте заявление и пишите объяснение, — она просунула под стекло два бланка. — Помощь переводчика, надеюсь, не требуется?
— Nein. Russisch ist meine heimische Sprache, — зачем-то выпалил я.
— Это кто это у нас по-немецки заговорил? — Из глубины дежурной части показалась еще одна девушка с кружкой в руках, одетая примерно так же, но без платка и с погонами подполковника. Она улыбалась, но делала это довольно строго, видимо, как и положено полицейскому. — Смотрите, а то придется оставить вас тут на три часа для выяснения личности. Пишите объяснение, мы разберемся, что к чему. Прямо беда с этими самокатами. В прошлом году вот дядьку задерживали, он их в Водоотводный канал зачем-то начал бросать.
Я решил промолчать. И не говорить, что мужчину того, метавшего самокаты в воды Москвы-реки, можно было бы если и не простить, то понять. На противоположном конце дежурной части, как оказалось, было еще одно помещение для посетителей, зеркально симметричное моему. И там уже сидел Иван и тоже что-то писал. Но дверь закрылась, и я продолжил свое объяснение.
Когда я уже почти поставил точку, ко мне подошел старший лейтенант. То есть подошла старший лейтенант. Это была тоже женщина, тоже симпатичная, тоже с пистолетом на боку и при этом эффектно одетая. Гендерный состав ОМВД продолжал меня удивлять.
— Александр Леонидович, личность второго гражданина нами установлена. — Я снова убедился, что девушки тут не просто так, а серьезным делом заняты. — Он говорит, что претензий у него к вам нет. В объяснении указал, что не справился с управлением и повредил самокатом ваш автомобиль. Вы на данный момент к тому человеку претензии, кроме гражданско-правовых, имеете? Если нет, то мы принимаем ваши документы, и все свободны. Постановление будет вынесено не позднее чем через две недели.
На выходе из отделения меня ждали Иван и его два товарища.
— Вы нас простите, что так получилось, — сказал тот, что постарше. — Давайте мы перед вами по-человечески извинимся. Мы сейчас в магазин съездим, вы какой напиток предпочитаете?..
К горлу подкатил комок. Я в очередной раз за сегодняшний вечер подумал, что не все у нас потеряно.
— Да ладно, ребята, лучше Ивану напиток купите, у него сегодня тяжелый вечер. Слушайте, Иван, вы бы на будущее поаккуратнее ездили, что ли. Давно на самокатах катаетесь?
— Да вообще не катаюсь. Вот первый раз с ребятами поехал…
Я понял, что мы с Иваном встретили друг друга. И что это судьба. А от нее не убежишь и не уедешь. Ни на машине, ни даже на самокате.
Колонка опубликована в журнале "Русский пионер" №115. Все точки распространения в разделе "Журнальный киоск".