Солдатские дети (кантонисты) с самого момента своего рождения принадлежали Военному Ведомству, поэтому их учёт был налажен. Механизм взаимодействия между гражданскими и военными властями был следующий
Сотский или деревенский староста, обнаружив у солдатки ребёнка мужского пола, обязан был поставить в известность заседателя местного Земского Уездного Суда. В городе такую же наблюдательно-оповестительную функцию выполнял Городничий. В свою очередь, Суд составлял реестр кантонистов, имеющихся в уезде, и извещал об этом Гражданского Губернатора, который обращался непосредственно к командиру Учебного Карабинерного полка (или Батальона военных кантонистов), к которому были приписаны кантонисты, с просьбой поставить их на учёт и довольствие.
В ЦГАМ, в фонде Гражданского Губернатора, отложилось несколько дел, посвящённых обнаружению и учёту солдатских детей.
****
Скрыть рождение ребёнка в деревне было невозможно, даже если солдатка рожала вдали от людских глаз на сеновале. Людская молва и «добрые люди» уже обо всём знали спустя несколько часов после самого факта рождения. Потому старосте ничего не стоило узнать о появлении кантониста и направить соответствующий рапорт.
Так, 30-го ноября 1834 года Исправник Волоколамского Земского суда доложил Московскому Гражданскому Губернатору Н. А. Небольсину о том, что у солдатки появился сын -
«… сего ноября 20 дня 27 сотни сотский Иван Иванов рапортом сему Суду донёс, что сотни ведомства его вотчины г-жи Глебовой-Стрешневой деревни Воскресенской крестьянина Лариона Иванова у дочери его, солдатки Лукерьи Ларионовой, имеется солдатский сын Фёдор Васильев, новорождённый…» .
31-го января 1835 года исправник Бронницкого Уездного Суда Ханыков также уведомил Губернатора о рождении некоторое время назад в одном из уездных помещичьих сёл кантониста:
«… Здешнего ведомства вотчины помещика Алексея Петровича Бутурлина села Марьинки с деревнями староста текущего месяца 28-го числа рапортом сему суду донёс, что проживающая в селении помещика его сельце Ильинке солдатская жёнка Прасковья Ефимова назад тому недель 10, родила законного сына Якова Степанова …» .
Заявить о появлении мальчика можно было и самостоятельно.
4-го марта 1835 года заседатель Подольского Земского Суда Архипов донёс, что
«… проживающая здешнего уезда экономической Белавской волости в деревне Канюшковой у родственника крестьянина Андрея Николаева жена отданного в рекруты брата его, Егора Николаева, Акулина Григорьева, явясь в сей суд, представила рождённого после отдачи мужа её в рекруты прошлого 1834 года марта 26 дня сына Осипа, просит причислить онаго к Военному Ведомству, и до 18-летнего возраста оставить при ней на воспитании.
Почему Земский Суд донёс о сём Вашему Превосходительству, просит о причислении онаго солдатского сына, Осипа Егорова сына Николаева, в число кантонистов 2-го Учебного Карабинерного полка и о снабжении на прожитие у матери его, солдатки Акулины Григорьевой, в деревне Канюшковой до 18-летнего возраста узаконенным билетом не оставить учинить надлежащее распоряжение…» .
Солдатская жена, после перехода мужа под крыло Военного Ведомства, получала право свободного передвижения. Выправив в Волостном Правлении паспорт, она могла спокойно уйти на заработки в другое место и прийти обратно, когда ей вздумается. В тот самый момент, когда она приходила с ребёнком мужского пола, и происходило уведомление.
31-го марта 1835 года Исправник Можайского Земского Суда сообщил, что
«… сего месяца 22-го числа здешнего уезда вотчины помещика г. прапорщика Алексея Иванова Березникова деревни Карякиной староста Перфилий Андреев подал рапорт, в котором прописывал «прошедшего 1831 года декабря 2-го дня деревни Карякиной крестьянин Демид Филиппов по 97-му набору в Можайском Рекрутском Присутствии отдан в рекруты.
По отдаче коего, жена его, Василиса Васильева, осталась беременной и с выданной ей из Рекрутского Присутствия пачпортом отлучилась для работы в разные места, а в недавнем времени возратилась в деревню Карякину, к свекру своему, крестьянину Филиппу Григорьеву, с рождённым ею во время отлучки сыном, Петром Демидовым, имеющим ныне от роду 3-й год….» .
Исправник Бронницкого Уездного Суда Ханыков в рапорте Губернатору уведомлял о появлении в его уезде солдатки с 6-ти летним сыном :
«… Здешнего уезда удельной деревни Цыбиной сотской 23-го сего генваря рапортом сему суду донёс, что сотни ведомства его в удельной деревне Губиной солдатская жёнка Наталья Ларионова с солдатским сыном её, прижитым после своего мужа, явилась в оную деревню, по имени Епифаном по крёстному отцу Степановым, 6-ти лет, о зачислении коего в Военное Ведомство Бронницкий Земский Суд к Вашему Превосходительству почтительнейше честь имею представить…».
Интересно, что в данном случае «добрые люди» уже знали о происхождении ребёнка – что он незаконнорожденный.
Если рождение сына происходило в пределах воинской команды, то Губернатора информировал глава административно-полицейской власти уездного города. Так, 18-го января 1835 года Бронницкий Городничий сообщал о рождении сына у рядового Инвалидной Команды:
«… сего генваря 14-го числа Начальник Бронницкой Инвалидной Команды подпоручик Курилов рапортом мне доносит, что вверенной ему команды у рядового Сергея Ермолаева родился сын Василий. Просит сделать распоряжение о зачислении означенного солдатского сына в кантонисты. Вследствие чего имею честь донести Вашему Превосходительству с представлением оному новорождённому списка для зависящего распоряжения…» .
Солдатских детей часто ставили на учёт с момента рождения целыми списками. Так, при рапорте заседателя Клинского Уездного Суда был приложен список 7-ми детей, находящихся при своих матерях, из которых самым юным было всего 10 месяцев от роду:
«… 1., деревни Танковой Осип Егоров, 3 лет и 3-х месяцев – проживает у матери, солдатки Прасковьи Андреевой;
2., деревни Еремеевой Василий Ефимов, 10-ти месяцев - у матери, солдатки Марьи Ивановой;
3., деревни Вельи Василий Иванов, 10-ти месяцев - у Фёклы Логиновой, отданного в рекруты Ивана Карпова;
4., деревни Стешиной Василий Ипатов, 6-ти лет - у матери, солдатки Мавры Лукьяновой;
5., деревни Темниковой Тимофей по крёстному отцу Тимофеев, 6-ти лет – у солдатки Татьяны Потаповой
6., деревни Любятиной Федосей по крёстному отцу Иванов, 12-ти лет – у солдатки Соломониды Васильевой
7., деревни Захаровой Григорий по крёстному отцу Иванов, 6-ти лет - у солдатки Анны Яковлевой…» .
Поскольку детская смертность в то время была высокой, младенцев до 10-ти месяцев не фиксировали вовсе.
Кантонисты могли быть оставлены на воспитании у родителей и родственников (ст. 81 ч. II Свода Военных Постановлений изд. 1838 года), причём срок пребывания кантонистов вне батальонов постоянно увеличивался.
1) с 9-го июня 1827 года он составлял до 10-летнего возраста;
2) c 6-го декабря 1828 года - в сёлах и деревнях до 18-летнего возраста, а в городах – до 16-летнего;
3) а с 26-го января 1835 года - до 20-летнего возраста.
Постановка на учёт кантониста означала выдачу ему соответствующих документов – билета, по которому казна, начиная с 7-летнего возраста, выдавала провиант.
Бывали случаи, что ребёнок появлялся на свет в полку, и после доставлялся в деревню родственниками солдата. В частности, 1-го февраля 1835 года дворянский заседатель Подольского Земского Суда Архипов доложил Губернатору, что
«… Здешнего уезда Конюшенного ведомства села Никитского крестьянин Дмитрий Михайлов представил в сей суд доставленного к нему родственником его, Белевского егерского полка цирюльником Евсеем Сафроновым, малолетнего сына Григория, отпущенного с выданным от означенного полка 12-го сентября 1834 года за № 870-м аттестатом для пропитания, в здешний уезд. Каковой кантонист от роду имеет 4-й год, и просит причислить онаго куда следует и на прожитие в селе Никитском у него, Дмитриева, исходатайствовать узаконенный билет.
Почему Земский Суд и донося о сём, с представлением означенного аттестата, ваше Превосходительство просит о причислении онаго в число кантонистов 2-го Учебного Карабинерного полка, и о снабжении на прожитие здешнего уезда в селе Никитском у крестьянина Дмитрия Михайлова не оставить начальническим распоряжением…» .
Власти строго отслеживали сроки беременности – ведь от этого зависело будущее ребёнка.
17-го апреля 1835 года Исправник Клинского Земского суда Давыдов докладывал:
«… рапортом г. статской советницы Анны Ивановны Анненковой управляющий Фёдор Агеев Шаров сему суду донёс, что отдан был в рекруты по 97-му набору в 1831 году в декабре месяце крестьянин деревни Тимошкиной Егор Васильев, после коего осталась жена Татьяна Ефимова беременной, и родила сына Захара, которому от роду 3 года, и оный Захар поныне находится на воспитании матери. Данными же сведениями солдатка Татьяна Ефимова утверждала, что действительно Захар есть её сын…» .
Ребёнок, рождённый до момента поступления отца в рекруты, не считался принадлежащим Военному Ведомству.
Иногда приходилось «собрать справки», т.е. выяснять, вступала ли солдатка в новый брак, и от кого был рождён ребёнок.
Так, 2-го февраля 1835 года исправник Клинского Уездного Суда Давыдов докладывал:
«… Клинский Уездный Суд указом от 21-го сего февраля за № 176, предписал сему суду незаконнорожденного солдатского сына Архипа Андреева от солдатки, живущей Клинского уезда в селе Воронине Акулины Фёдоровой, 9-го февраля 1819 года, по произведённому следствию, и собираемым справкам оказавшимся принадлежащим Военному ведомству, отдать в оное ж Ведомство.
При объявлении же сказанного указа, означенная солдатка Фёдорова данным сему суду сведением просит означенного незаконнорожденного сына её, Архипа Андреева, до 18-ти летнего возраста оставить на воспитании при ней, проживающей у брата своего, села Воронина крестьянина Андрея Фёдорова, о чём сей суд, на основании предписания от 28-го ноября 1834 года за № 15266, имеет честь представить Вашему Превосходительству, покорнейше просит о зачислении сказанного незаконнорожденного сына Архипа в число кантонистов и о высылке помянутой солдатки Фёдоровой на воспитание ею до 18-летнего возраста билета сделать распоряжение…» .
Зачастую разбирательство о том, кому именно (военному или гражданскому ведомству) принадлежит кантонист, затягивалось – тогда решение выносил суд. Так, например, исправник Бронницкого Земского Суда сообщал:
«… здешнего уезда деревни Леоновой крестьянин Епифан Андреев после двух законных жён, по смерти последней незаконно с ратницей Марфой Петровой прижил сына Ерофея и просил дозволения на вступление с Петровой в законный брак, в чём ему было отказано. А по произведённому дознанию открылось, что на поступившего в 1812 году в ратники крестьянина сельца Бубнова, принадлежащего г. Рославлеву крестьянина Гурея Ерофеева выдана ему из Московского Рекрутского Присутствия рекрутская квитанция, при переходе имения таковой новому владельцу не поступало.
Рождённого ратницей Марфой Петровой 28-го сентября 1821 года сына Ерофея до сего времени вотчинный начальник почитал принадлежащим помещичьему ведомству, записан по сказкам 8-й ревизии вотчины г. Фёдорова при селе Выпукове.
Уездный Суд, по рассмотрении обстоятельств дела сего, положил: рождённого ратницей Петровой сына Ерофея Епифанова причислить в Военное Ведомство; на каковой конец Бронницкий Земский Суд имеет честь представить Вашему Превосходительству и донести, что сын ратничихи Ерофей ныне находится и до совершенных лет имеет воспитываться в селе Выпукове у деда его, крестьянина Петра Данилова…».
Если кантонист умирал, то билет, дававший право на провиант, отбирался и отсылался обратно в Военное Ведомство. 21-го декабря 1834 года исправник Бронницкого Земского Суда доложил, что
«… Сего декабря 7-го числа экономической Шубинской волости волостной голова при рапорте своём представил в сей суд билет на кантониста Матвея, по крёстному отцу Иванова, находящегося на воспитании у матери своей, солдатки Авдотьи Артемьевой, которой с учинённой на оном билете о смерти его надписи, на распоряжение Вашего Превосходительства представляет при сём, с таковым донесением, о смерти Иванова вместе с уведомлением начальника Бронницкой Инвалидной Команды…» .
12-го января 1835 года Губернатор уведомил об этом Командира 2-го Учебного Карабинерного полка.
Командиры частей загодя просили гражданские власти принять все необходимые меры к своевременной присылке солдатских детей.
Так, 24-го декабря 1843 года Командир 2-го Учебного Карабинерного полка сообщил Московскому Гражданскому Губернатору И. Г. Сенявину о необходимости обеспечить явку солдатских детей в назначенное время в полк:
«… Препровождая при сём Вашему Превосходительству список солдатским детям вверенного мне полка 196 чел., проживающих во вверенной Вам Московской губернии у родителей, родственников и воспитателей до 20-летнего возраста, кои подлежат к высылке в следующем 1844 году во вверенный мне полк для определения на действительную службу, имею честь покорнейше просить Ваше Превосходительство не оставить предписать Градским и Земским Полициям дабы оные на основании Высочайшего указа, данного Правительствующему Сенату в 1-й день января сего 1843 года, непременно выслали к 1-му мая этих солдатских детей во вверенный мне полк.
В противном же случае будет постановлено законное определение по силе 116-й статьи 2-го продолжения ч. 2 кн. 1 т. V Свода Военных Постановлений, коих отправлять вместе с билетами, выданного из вверенного мне полка…» .
По закону кантонисты могли проживать где угодно и у кого угодно. Поэтому перед отправкой власти составляли отдельные списки с указанием, кто и где именно проживал. В числе указанных Командиром 2-го Учебного Карабинерного полка были:
1) Пётр Гаврилов Журавлёв (№ 4 по списку) проживал в гор. Москве у матери, вдовы солдатки Дарьи Петровой;
2) Дмитрий Прокофьев Кудрявцев (№ 14) также проживал в гор. Москве у отца, Московской Духовной Академии рядового Прокофия Кудрявцева;
3) Семён Афанасьев (№ 20) проживал в гор. Москве у поручика Степана Полякова ;
4) Фёдор Михайлов (№ 51) проживал в селе Новых Метичах, Волоколамского уезда, у крестьянина Устина Егорова ;
5) Алексей Иванов Кузьмин (№ 66) проживал в гор. Верее, у тётки, мещанки Авдотья Дмитриевой ;
6) Иван Петров (№ 89) проживал в дер. Румянцевой, Волоколамского уезда, у брата Михаила Леонова ;
7) Иван Васильев Гаврилов (№ 124) проживал в г. Коломне у сестры матери, мещанки Матрёны Васильевой .
Однако не всех поименованных в списках удавалось доставить в срок. Основная причина – болезни. Так, 10-го февраля 1844 года Можайский Городничий доложил Сенявину, что
«… значущийся в приложенном … списке кантонист Александр Семёнов Карпов, подлежащий высылке к 1-му мая месяца сего года к г. Командиру 2-го Учебного Карабинерного полка по совершеннолетию, в г. Можайске на жительстве не оказалось, а проживает с родителями в г. Волоколамске…».
Пока Карпова разыскали, 24-го апреля Волоколамский Городничий доложил, что
«… проживающий во вверенном мне городе Волоколамске кантонист Карпов одержим болезнью и находится для излечения в здешней Градской больнице, впредь до выздоровления его высылкой во 2–й Учебный Карабинерный полк распорядиться невозможно…» .
****
В целом, повышенное внимание властей к проблеме комплектования армии нашло своё отражение в хорошей сохранности фондов Департамента Военных Поселений в РГВИА и фондов Гражданских Губернаторов и Врачебных Управ в областных архивах.
Тщательное выявление, скрупулёзный учёт и медицинское освидетельствование солдатских детей при высылке на службу – все эти мероприятия оставляли после себя огромный комплекс интереснейших документов, которые ещё ждут своего исследователя.