Культовый спортивный журналист Александр Горбунов пишет исключительно для журнала «Русский пионер», и больше ни для кого: а смысл? Нет желания. А писать для «РП» — есть. И тоже по-человечески понятно.
Боюсь, признаться, представить высоту горы из подарков, обрушившихся на футболистов и тренеров (допустим, «Спартака»), которые стали бы, скажем, победителями европейской Лиги чемпионов. И порядок новых цифр на их банковских счетах в случае выигрыша представить невозможно.
Говорить, к слову, сегодня о желании разорвать всех в самом значимом на континенте клубном турнире можно сколько угодно и никакой ответственности за озвученную сказку при этом не нести. Никто не упрекнет. Да и не за что упрекать-то: клубам нашим запрещено играть в Европе. И неизвестно, когда разрешат.
Есть, впрочем, с чем сравнивать. После триумфа киевского «Динамо» в европейском Кубке кубков в семьдесят пятом году футболисты и тренеры получили по семьсот пять долларов, по девятьсот сорок рублей и часы стоимостью сто восемьдесят рублей — от министра внутренних дел, обрадовавшегося успеху динамовского клуба. С часами, правда, вышел казус. Бухгалтерия министерства не имела права пропустить по кассе больше ста пятидесяти рублей на человека, и всем обладателям Кубка кубков пришлось сбрасываться по тридцать рублей — себе же на подарок.
Скоро, однако, последовала «компенсация»: триумфаторам в торжественной обстановке вручили грамоты ЦК Компартии Украины, Верховного совета и Совета министров республики, а тренеров Валерия Лобановского и Олега Базилевича пригласили в кабинет секретаря ЦК КПУ по идеологии Валентина Маланчука, и он, «заметно волнуясь», преподнес им подарочные издания книги Николая Островского «Как закалялась сталь».
Из желаний, имеющих отношение к спорту, можно, несомненно, обнаружить солидный «букет», составленный непосредственными участниками процесса — тренерами, физкультурниками и персонажами из начальства.
Самый главный советский спортивный начальник Марат Грамов, переброшенный на спорт из ЦК КПСС и сразу же прозванный Валетболом (так он на всех совещаниях именовал волейбол), возжелал однажды ввести режим жесткой экономии в подготовку сборных страны по различным видам спорта. Начал с горнолыжников. На заседании коллегии Грамов попросил тренера горнолыжников доложить план работы предстоящей зимой. «Первый сбор в Шамони, — принялся докладывать тренер. — Второй — в Кортина-д’Ампеццо, третий — в Санкт-Морице…» «Достаточно, — сказал Грамов. — Понятно, что вы настроились разъезжать по заграницам и не хотите тренироваться на родной земле». «Дело в том, Марат Владимирович, — пытался отстоять свою позицию горнолыжный тренер, — что нас, во-первых, везде принимают на льготных условиях, во-вторых, во всех этих местах идеальные условия для занятий, в-третьих, мы живем в отелях, в которых шведские столы…» «Шведские столы? — переспросил Грамов. — На коллегии есть кто-нибудь из отдела настольного тенниса?» — «Есть», — последовал ответ. «Вам купили шведские столы?» — спросил Грамов. «Купили. Четыре стола», — ответил пинпонгист. «Вы довольны?» — поинтересовался Грамов. «Очень довольны», — услышал руководитель в ответ. «Вот и этим, горнолыжникам, — сказал Грамов, обращаясь к управляющему делами Госкомспорта, — купите для начала три, и пусть тренируются дома».
А какие несуразицы, связанные в советские времена с желанными трансферами футболистов (тогда, правда, слова такого — «трансфер» — в ходу не было), возникали!
Однажды армейский клуб ЦСК МО (он выступал тогда под таким названием) был в чемпионате СССР пятьдесят девятого года разгромлен тбилисскими динамовцами со счетом четыре—один.
Кто-то в лужниковской правительственной ложе не без ехидства сказал после игры занимавшему в то время пост главкома сухопутных войск Андрею Антоновичу Гречко: твои-то, дескать, совсем докатились.
На следующий день главный тренер армейцев Борис Андреевич Аркадьев, начальник и парторг команды были срочно вызваны на ковер к главкому. «Почему столько пропускаем, Борис Андреевич?» — Гречко знаком с Аркадьевым был с давних времен. Аркадьев начинает объяснять: проиграли так только из-за одного человека — вратаря Бориса Разинского. Он, дескать, не совсем правильно себя в последнее время ведет — влюбился, хочет играть центрального нападающего, забивать голы, тренируется с прохладцей. «Из четырех мячей два — на его совести», — сказал Аркадьев. «Почему не ставите второго вратаря?» — сурово спросил Гречко. «Сусла, — был ответ, — травмирован, а третий голкипер еще юнец, пропустил бы вчера больше Разинского».
«А где же молодой способный вратарь Басюк из команды Прикарпатского военного округа?» — удивил своей осведомленностью Гречко. Ничего, впрочем, удивительного в этом не было: именно главком подписывал приказ о переводе Басюка в ЦСК МО, а потому и запомнил фамилию.
Оказалось, что никакого Басюка в команде нет. Гречко приказал немедленно соединить его с командующим Прикарпатского военного округа генерал-полковником Андреем Лаврентьевичем Гетманом. Через несколько секунд главком сухопутных войск Советского Союза и командующий крупным округом говорили о сержанте Басюке. Гетман ничего вразумительного не сообщил. Более того, он вообще не знал, кто это такой — сержант Басюк. Гречко пояснил: «Это вратарь вашей футбольной команды, генерал-полковник. Я подписал приказ о переводе Басюка в ЦСКА, но в Москву он так и не прибыл. Почему?»
От Гетмана, как потом выяснилось, историю с переводом скрыли, полученную директиву решили спрятать — авось проскочит. Команда львовская играла неплохо, а Басюк был главной в ней фигурой. Не пропусти Разинский четыре гола, о спрятанном приказе никто, возможно, так бы и не узнал.
На следующее же после встречи Гречко с руководством ЦСК МО утро специальный военный борт доставил сержанта Басюка в Москву, он сыграл за клуб всего четыре матча и никогда больше в воротах этой команды не появлялся.
Вполне объяснимо желание защитить свое доброе имя, как, например, однажды это произошло во время баскетбольного тура чемпионата страны в Ленинграде. В одном из матчей тбилисское «Динамо», в составе которого выступали блистательные мастера, такие как олимпийский чемпион семьдесят второго года Михаил Коркия, неожиданно проиграло. Проигрывать горячие грузинские парни не умеют, в концовке встречи они посчитали виновниками всех своих бед арбитров, и Михаил Коркия сказал в сердцах одному из них, Семену Афанасьеву, что тот — «пьяный».
Оскорбленный судья сразу после игры настоял на том, чтобы его проверили на предмет наличия в организме алкоголя, получил после тщательной проверки справку, подтверждавшую его чистоту, и отправился к главному тренеру тбилисской команды Отари Михайловичу Коркия, потрясающему в прошлом баскетболисту, лучшему центровому в СССР в пятидесятых годах, дяде, кстати говоря, Михаила.
«Отари Михайлович, — пожаловался Афанасьев тренеру. — Михаил оскорбил меня…» «Да, знаю, — сокрушенно покачал головой Коркия-старший, — мальчишка, как он мог такое сказать, пусть даже это и было правдой». «Какой правдой? — изумился судья. — Он же сказал, что я — пьяный!» «Вот я и говорю, — продолжил Отари Михайлович, — что не имел он никакого права, пусть даже и видел, что что-то не так, называть старшего по возрасту пьяным». «Да не выпивал я сегодня вообще! — возмутился судья. — Я специально сейчас к врачам ходил, они меня обследовали и выдали — вот она — справку о том, что в моем организме следы алкоголя не обнаружены». «Э, дорогой, что такое справка? — улыбнулся тренер. — Приезжай ко мне в Тбилиси, я тебе сделаю справку, что ты беременный».
Возвращаясь же к поощрениям за высокие результаты, можно вспомнить, как «Спартак» регулярно участвовал в зимних мини-турнирах за границей. Двойная выгода: и подготовка к сезону, и премиальные в случае победы. В одном матче спартаковцы проиграли четыре—шесть, ведя по ходу встречи три—ноль. В раздевалке царит раздражение — потеряли по триста долларов, причитавшихся за выигрыш. Как водится, разборки: кто, куда и когда не добежал, кто виноват в четвертом голе. Все, словом, как обычно. В сторонке стоит Николай Петрович Старостин. Достает блокнот и ручку и негромко, но так, что все слышат, говорит:
«Костюмчик вельветовый. Внуку Мишке… Вычеркиваю».
Колонка опубликована в журнале "Русский пионер" №115. Все точки распространения в разделе "Журнальный киоск".