Почти сразу за Карачаевском начинают ТебердЫ, или может быть, Тебёрды - 4 села нанизана на одноимённые реку, у райцентра впадающую в Кубань. Новая Теберда (800 жителей), судя по названию основанная в 1957 году, когда карачаевцы вернулись домой из депортации, пролетает незаметно - глазу в ней зацепиться не за что.
Зато Нижняя Теберда (1,2 тыс. жителей), в 1944-57 годах (когда здесь был Клухорский район Грузии) называвшаяся Мзиса, а с момента основания в 1870-м Сынты, сразу привлекает взгляд маленькой церковью, висящим высоко на лесистой горе. Это Сентинский храм (965), старейший в России из имеющих чёткую датировку и, по мне так, самый эффектный из 5 аланских храмов Карачаево-Черкесии.
И, пожалуй, самое впечатляюще его свойство - почти полное отсутствие дороги (она вроде есть, но плохая и кружная), так что вплотную к нему подойти проще пешком. У подножья - руины Тебердинского Преображенского монастыря, основанного в 1890-х годах измученными памятью о полевых лазаретах фронтовыми сёстрами милосердия.
Примерно в те же годы началась история курорта в Теберде, а в 1895-1903 мимо прошла Военно-Сухумская дорога от Баталпашинской (Черкесска) до Чёрного моря, и в таком соседстве обитель не могла не стать крупным центром паломничества. Можно представить, как потрясающе смотрелись тогда два берега, с которых глядели друг на друга христианский монастырь и мусульманский аул... Советская эпоха уничтожила и то, и другое, но аул возродился, а обитель - нет.
За Нижней Тебердой пейзаж меняется: дорога пересекает невидимую плоскость, за которой отступает лес, открывая во всём величие глубокую долину.
В перспективе встают ледяные пики Домбая да чёрная стена опутанной канатными дорогами Мусса-Ачитары (3012м):
Храмы на придорожных горах напоминают о том, что когда-то здесь кипела жизнь. Вдоль Кубани и Теберды через Клухорский перевал проходили древние тракты, ветви Великого Шёлкового пути, а их пропускная способность напрямую определялась отношениями соседних держав с аланами - ираноязычными кочевниками, последними из сарматов, дальними родичами древних скифов и массагетов.
В своём соперничестве Византия и Хазария в 7-8 веках взрастили из местных багатаров (военной знати) и алдаров (землевладельцев) примитивное, но всё же государство, расцвет которого в 10-12 веках остался для народов Кавказа золотым веком. Среди народов этих были знакомые по учебникам истории и речам Гаранта половцы, охранявшие аланскую границу. Всё это втоптали в чернозём монголы, Золотая Орда и, наконец, Тамерлан в 1395 году, а потомками уцелевших алан, укрывшихся в труднодоступных горах, считаются теперь осетины, вайнахи и карачаево-балкарцы, в ущельях которых половецкий язык возобладал над собственно аланским.
Центр Алании эпохи расцвета лежал у дорог к Клухорскому и Санчарскому перевалам, по которым шла торговля и культурный обмен с Византией, но с началом смутных времён залогом процветания стал не удобный перевал, а неприступная теснина. И вот теснин-то в здешних ущелья как раз и не было: вскоре горская жизнь ушла на Черек, Чегем и Баксан, сердце Алании же на века остановилось.
В предгорьях тогда селились абазины и черкесы-бесленеевцы, кочевали ногайцы и устанавливала свои порядки Кабарда, а по горам ходили легенды о дикарях агач-киши, дословно древолюдях, не знавших одежды и оружия совершеннее каменного топора. Вновь ожила дорога лишь в 18 веке как Турецкая тропа - один из основных путей снабжения кавказских горцев в их войнах с Россией, а в лесах скрывались теперь хаджреты - мстители, уходившие из покорённой Кабарды целыми селениями.
Эта война невольно вовлекла и карачаевцев - тогда классический малый-народ изолят, в 17-18 веках ушедший с беспокойного Баксана в глухую изобильную долину у истока Кубани.
Тихую жизнь под властью бессменых олиев (выборных правителей) из единственной династии таубиев (князей) Крымшамхаловых первыми нарушили хаджреты, превратившие Карачай в свою тыловую базу и увлёкшие его обитателей набегами.
В 1826 году князь Ислам Крымшамхалов даже успел присягнуть Османской империи, но уже в 1828 та потерпела самое катастрофическое поражение в своей истории и отдала России весь Западный Кавказ от Анапы до Поти, после чего генерал Георг Эммануэль в единственном бою покорил Карачай. До окончания Кавказской войны, однако, прошли десятилетия, а поворотным для Кавказа стал 1867 год, когда отдельный закон запретил горцам крепостничество и рабство: освобождённые каракиши ("чернь") начали расселяться по долинам.
Вели их, впрочем, зачастую те же уздени (воины-дворяне), многие из которых служили в царской армии и лучше представляли внешний мир - как например юнкер Ожай Байчоров, в 1868 году основавший первый аул на Терберде. Теперь это Верхняя Теберда (2,5 тыс. жителей) в 30 километрах от Карачаевска:
Памятный камень Ожаю-хаджи встречает у Дома культуры. Своей капитальностью и изяществом мозаик ДК напоминает о том, что Верхняя Теберда в своей республике ещё и колыбель революции: местный учитель Саид Халилов в начале ХХ века основал первые карачаевские марксистский кружок и большевистскую ячейку.
Напротив ДК - типовая для Карачаево-Черкесии, но очень симпатичная микро-мечеть с двумя минаретами:
Ещё одна, куда крупнее - в самом центре села:
И в общем я бы сказал, что огромная, раскидистая, суматошная и окружённая тучными пастбищами Верхняя Теберда по-прежнему выглядит центром этого ущелья:
Да и туризм потихоньку перетягивает на себя - конечно же, с кавказским акцентом. На окрестных лугах, что весной, что осенью, я каждый раз наблюдал какую-нибудь конную экскурсию или джигита с лицом москвича:
Лугов этих, впрочем, немного - от околиц Верхней Теберды до окраин просто Теберды нет и 5 километров: