Эти строки были написаны ещё в 1909 году в интеллигентском сборнике "Вехи" Михаилом Осиповичем Гершензоном. Ещё задолго до фразы Ленина про "мозг нации" интеллигенция фактически расписалась в своём бессилии и нежелании учиться у народа, который тогда, в начале XX века, показывал яркие примеры сопротивления в "России-которую-мы-потеряли".
В статье "Творческое самосознание" Гершензон рассказал о том, что "уродство" русских интеллигентов "случайное и насильственное". Что "сознание может уходить от личности вдаль, блуждать свободно по разным путям, долетать до неба. Оно — тот орган духа, который приемлет в себя истину". Что народ не понимает интеллигентов и видит в них, наряду с дворянами, чужаков. В общем, народ не тот, не может летать сознанием.
Но самое поразительное открытие Гершензона состояло во взгляде на революционные потрясения 1905-1907 гг. Оно тонко показало политико-психологическую логику верхушки тогдашней интеллигенции. Видя своими возмущение народа и выплеск его энергии, стремление народа опрокинуть существовавшую систему, гершензоны... испугались. Но почему?
Они ведь были пусть и критикуемой, гонимой, но частью этой системы. Именно неразвитость народа и узкая распространённость знаний обеспечивала им интеллектуальную монополию. Первая русская революция, еще задолго до Ленина с Троцким, показала авторам "Вех", что народ не с ними. И они решили также не быть с народом. Посему Гершензон честно написал:
"Между нами и нашим народом — иная рознь. Мы для него — не грабители, как свой брат, деревенский кулак; мы для него даже не просто чужие, как турок или француз: он видит наше человеческое и именно русское обличье, но не чувствует в нас человеческой души, и потому он ненавидит нас страстно, вероятно с бессознательным, мистическим ужасом, тем глубже ненавидит, что мы свои. Каковы мы есть, нам не только нельзя мечтать о слиянии с народом, — бояться его мы должны пуще всех казней власти и благословлять эту власть, которая одна своими штыками и тюрьмами ещё ограждает нас от ярости народной"
Фразу об охраняющих интеллигентах штыках самодержавия Гершензону позднее активно припоминали. Он даже при втором издании "Вех" был вынужден оправдаться, что не то имел в виду. Но имел в виду он именно это: неудача революции спасла интеллигентский образ жизни, спасла "личностей" от наплыва "серых масс". Гершензон осознал это задолго до крайне русофобских воспоминаний Питирима Сорокина и трактата Ортеги-и-Гассета "Восстание масс".
Тем временем, критикуемые Гершензоном "страшные" массы так и не пожелали познать тайны его высоких мыслей. По меткому выражению Троцкого, реплика Гершензона была отражением страха идеологов имущих классов перед революцией. "Один из либеральных писателей, философ, не связанный условностями политики, выразил страх перед массой с такой исступленной силой" - именно по адресу фразы Гершензона о штыках высказался Лев Давидович. С массами работать интеллигенты были не готовы. А революционеры очень даже, они внимали известным словам Белинского, что "Россия видит свое спасение не в мистицизме, не в аскетизме, не в пиетизме, а в успехах цивилизации, просвещения, гуманности". Гершензоны желали штыка против масс, а революционеры давали массам штык против гершензонов. Только так и мог появиться самый успешный модернизационный проект XX века - СССР. Вышла страна из Средневековья Гершензонов. Гершензоны же из страны Средневековья так и не вышли...
****
Благодарю вас за внимание! Также канал можно читать в Телеграме.
Желающие могут вспомоществовать автору тут