ЧТО РАССКАЗАЛ ВЯЧЕСЛАВ ВОЛОДИН:
Политик Володин считает, что 23 и 24 июня вошли в историю России как дни единения и консолидации вокруг президента Владимира Путина. Таким образом в Telegram он высказался о попытке мятежа Евгения Пригожина.
Автор публикации обратил внимание на то, что несмотря на возможность высказывать разные точки зрения, нет ни одного примера, чтобы кто-то поддержал мятеж. «Пройдя это испытание, общество показало свою зрелость», — отметил он.
Володин подчеркнул, что Путин в результате еще больше укрепил свои позиции как в стране, так и за ее пределами. «Если бы во главе государства в 1917 и 1991 годах были такие, как Путин, не было бы революции и развала СССР», — заключил спикер ГД.
О ЧЕМ ПОВЕСТВОВАЛ ГАБРИЭЛЬ ГАРСИЯ МАРКЕС («ОСЕНЬ ПАТРИАРХА», 1975 год):
- Подобные суровые испытания лишний раз утверждали его в давней убеждённости, что самый опасный враг находится внутри режима, облеченный полным доверием, проникший в самое сердце главы государства; лишний раз убеждался он в том, что самые преданные, казалось бы, люди, те, кого он когда-то возвеличил и кто поэтому должен быть его опорой, рано или поздно пытались презреть кормящую их руку, — он сваливал их одним ударом лапы, а на их места вытаскивал из небытия других, выдвигая их на высокие посты, присваивая им воинские звания по наитию, мановением пальца: «Ты — капитан, ты — майор, ты — полковник, ты — генерал, а все остальные — лейтенанты! Какого вам ещё надо?» Поначалу он наблюдал, как они жиреют, как раздаются в своих мундирах до того, что те лопаются по швам, а затем терял их из виду, полагая, что они служат верно, и лишь такая неожиданность, как эта история с двумя тысячами детей, позволила ему обнаружить, что его подвёл не один человек, а подвело всё командование вооружённых сил.
- Вопреки его ожиданиям весть о его смерти никто не спешил подтвердить; наследники режима благоразумно выжидали, проводили тайное расследование, вступали друг с другом в секретные соглашения, мало того, слухи о его кончине то и дело опровергались, для чего призвали на помощь его мать, Бендисьон Альварадо, вынудили её появиться в торговом квартале, дабы все мы убедились, что она не в трауре: «Напялили на меня цветастое платье, сеньор, и, будто я чучело какое, заставили купить шляпу с попугайскими перьями, накупить всяких безделушек, всякой дребедени, чтобы все видели, что я беззаботна и счастлива, хоть я и говорила им, что наступило время слёз, а не время покупок; <…> мне говорили, что так нужно во имя родины, сеньор!» А он в это время, отсиживаясь в своём тайнике, недоумевал в растерянности: «Почему, чёрт подери, ничего не изменилось в этом мире после моей смерти? Как это может быть, что солнце по-прежнему всходит и заходит и даже не споткнётся? Почему, о мать моя, воскресенье осталось воскресеньем, а жара той же несносной жарой, что и при мне?» Так вопрошал он себя, когда неожиданно раздался орудийный выстрел в крепости порта и погребальный звон больших колоколов собора поплыл над городом, а к дворцу повалили беспорядочные толпы, разбуженные величайшей после вековой маразматической спячки вестью.
-… не был ли он всего лишь нашим мифом, этот нелепый тиран, не знавший, где оборотная, а где лицевая сторона этой жизни, любимый нами с такой неиссякаемой страстью, какой он не осмеливался её себе даже представить, — ведь он страшился узнать то, что мы прекрасно знали: что жизнь трудна и быстротечна, но что другой нет, мой генерал! Мы не страшились её, потому что знали, кто мы такие, а он остался в неведении и относительно себя, и относительно нас, этот старец, вечно носившийся со своей свистящей килой, поваленный одним ударом роковой гостьи, вырванный ею из жизни с корнем; в шорохе тёмного потока последних мёрзлых листьев своей осени устремился он в мрачную страну забвения, вцепившись в ужасе в гнилые лохмотья паруса на ладье смерти, чуждый жизни, глухой к неистовой радости людских толп, что высыпали на улицы и запели от счастья, глухой к барабанам свободы и фейерверкам праздника, глухой к колоколам ликования, несущим людям и миру добрую весть, что бессчетное время вечности наконец кончилось.
РАЗНЫЕ ОНИ ЛЮДИ. ВОЛОДИН И МАРКЕС. ПЕРВЫЙ – ЗАГЛАВНЫЙ ПОЛИТИК ИЗ СТРАНЫ, ЛИДИРУЮЩЕЙ В ЯДЕРНЫХ ДЕЛАХ, ВТОРОЙ – ВСЕГО ЛИШЬ ПИСАТЕЛЬ ИЗ ЗАШТАТНОЙ КОЛУМБИИ.
РАЗНЫЕ ОНИ ЛЮДИ, ВЛАДИМИР ПУТИН И ПАТРИАРХ, ИМЯ КОТОРОГО, КАЖЕТСЯ САКАРИАС (НО ЭТО НЕ НАВЕРНЯКА, ИМЯ ИЗ ЛЮДСКОЙ ПАМЯТИ УСПЕЛО ВЫВЕТРИТЬСЯ).
РАЗНЫЕ ПОТОМУ, ЧТО ПАТРИАРХ ПРОЖИЛ БОЛЬШЕ СТА ЛЕТ, А ПУТИНУ ПРИ ВСЕХ УСИЛИЯХ НАШЕЙ ПРОСЛАВЛЕННОЙ МЕДИЦИНЫ ТРУДНО БУДЕТ ДО НЕГО ДОТЯНУТЬСЯ.