7. Доброжелатель |
Кира сидела на лавочке в парке. Она думала о том, что Василина, сама того не подозревая, перечеркнула не только свою, но и её жизнь. Как хорошо было бы договорится, тогда бы Кире досталась должность, а Василине — возможность отомстить. Кира рассчитывала уговорить Василину высказать всё, что она думает о Тимуре. Но, случилось так, как случилось. На соседней лавочке миловались двое влюблённых, и Кира отвела взгляд. "Любовь всегда заканчивается разочарованием, а счастьем люди называют способность это принять" подумала она.
— Я присяду? — услышала Кира голос, показавшийся ей знакомым, и повернувшись, глазам своим не поверила: это был Вячеслав Дмитриевич. Вид у него был помятый.
— Садись, я эту скамейку не выкупала, — сказала она, и снова стала разглядывать молодёжь. Это зрелище было более приятным, чем бывший воздыхатель, к тому же не в лучшей форме, как ей показалось.
— Я слышал, что произошло с твоей подругой, — Вячеслав присел на скамью рядом с Кирой и тоже стал созерцать влюблённых, — мне жаль.
— Чего жаль? — бросила на него косой взгляд Кира, — ничего тебе не жаль! Ну, и что теперь? Плакало моё вакантное местечко?
Он, задумался, соображая о чём она говорит, в последнее время все мысли его были только о мести. Лицо он уже потерял.
— Нет. Ещё не всё кончено, можем побороться... правда, теперь у Ковшутина против меня... всё из-за глупых, продажных девок!
— Да... пробросался ты, Вячеслав Дмитриевич! — с сожалением сказала Кира, и он зацепился за её жалость.
— Помоги мне, Кирёнок! Погибаю...
— Как же это я могу тебе помочь? Увы, никак.
— Попроси Василису, пусть выступит посредником... мне нужны мои бумаги, которые выкрал этот гад, Ковшутин! Там была его Кощеева игла. Такие схемы, такие материалы! Этот гад обаял эту старую жабу Мантурову, иначе она бы не стала отказываться от прямой выгоды...
— Выгоды, выгоды... а может, у неё искреннее чувство. Что она, не женщина что ли?
— Он же обманывал её. С Василисой, а ещё раньше, с женой Ноговицына. Я ему, успел доложить, но Ноговицын его не уничтожил! Потому что влиятельная любовница заступилась. А когда Мантурова узнает, вот увидишь, я снова буду на коне. И вакансия — твоя!
— Врёшь ты всё про вакансию! Я навела справки — зам по культуре на пенсию не собирается! — он закурила, и выпустила дым ему в лицо, — Лгун!
— Так у меня и на него компромат был... всё украл этот бес, Ковшутин! Помоги мне, Кирёнок! Христом богом!
— Не поминай Христа всуе, забери свою коробочку!
Она достала диктофон, отмотала немного, и нажала кнопку воспроизведения:
"...Кощеева игла. Там такие схемы, такие материалы! Этот гад обаял эту старую жабу Мантурову, иначе она бы не стал..."
Вершков побледнел, но она вручила коробочку ему. После чего встала, и гордо подняв подбородок, пошла к выходу из парка.
***
О том, что Василина в больнице, Тимур узнал случайно. Уничтожив конкурента, он уже не боялся, что и кто про него скажет.
Тимуру нравилась Василина, но уводить её из семьи он не хотел. Он сам рос без матери, её ему заменила двоюродная тётка. Такой судьбы сыну Василины он, конечно, не желал. Но не мог себя заставить забыть лицо Василины, когда он перешёл с ней на "вы". Нехорошо получилось, неправильно.
Купив букет белых лилий, он явился в библиотеку, чтобы помирится с Василиной: она наверное, уже успокоилась, так что, не прогонит.
В библиотеке дверь была открыта, сквозняк играл занавесками.
— Василина! — позвал Ковшутин, не обращая внимания на сидевшего за компьютером подростка, — Васи-лина!
В стеллажах послышалось шевеление, библиотекарь слезла со стремянки, и вышла к посетителю.
— Марь Степановна? Я думал, вы на пенсии, — удивился Тимур, — А... Василина?
— Нет, как видишь, работаю, а Василина в больнице, уж неделя пошла. Отравилась, что ли... в общем, тёмная история.
При этих словах подросток, сидевший за компьютером, вскочил, и выбежал в открытую дверь, но, спустя мгновение передумал и вернулся. Это был уже не ребёнок, но ещё не мужчина. Сжав кулаки, он бросился на Тимура.
— Это вы! Это вы во всём виноваты! Отстаньте от мамы! — и извернувшись, он стукнул Тимура в нос.
Оттуда тотчас потекла кровь, заливая белый воротничок. Зажав нос рукой, Тимур хрипло крикнул ему вслед:
— Ты же мне, его сломал! — но парня и след простыл.
Вокруг суетилась Мария Степановна, сбегала и принесла смоченное водой полотенце.
— Сильный какой, а, с виду, ягнёнок! — сказала она, выпроваживая его на улицу, — тебе срочно надо в травмпункт!
— Помогите! — задрав голову и держа полотенце у лица, попросил Тимур.
Вести машину сам он не мог, и поэтому Мария Степановна остановила первую попавшуюся машину. Однако водитель, увидев мужчину, держащего у лица окровавленное полотенце, везти его отказался. Наконец, удалось остановить нормального человека.
Тимур сел на заднее сиденье.
— В травму? — вздохнул водитель.
— В травму! — кивнул Ковшутин.
— Кто это вас так? — спросил водитель, но Тимуру было тяжело говорить, и он только махнул рукой.
В кабинет стояла очередь, но Тимура с кровотечением пропустили. После положенных манипуляций, врач выписал Тимуру справку, и поставил на неё печать.
— Зачем?
— Ну, для милиции. Если захотите наказать обидчика, — пожал плечами травматолог.
— Не захочу! — смяв справку, он бросил её в мусорную корзину, поблагодарил доктора и вышел. Травмпункт находился на территории больницы, где лежала Василина. Разузнав в регистратуре, в каком она отделении, он отправился прямо туда. Прямо в забрызганной рубашке и с заклееным носом. Он не видел себя в зеркало, и мог только догадываться, насколько сильны отёки.
В больнице был час посещений, и на него никто не обратил внимание. В отделении народу было много. У палаты, номер которой он узнал в регистратуре ценой купленной в больничном ларьке шоколадки, стояли три женщины, и как ему показалось, слушали.
— Извините, сказал он, открывая дверь. И увидел, что в палате, кроме Василины и её посетителя никого нет. "Муж", догадался Тимур, и прикрыл дверь.
— Это какой этаж, четвёртый? — спросил он у обитательниц палаты, — я ошибся, кажется.
— Да, это третий этаж, — охотно подсказала ему старушка в косынке, — ошибся, касатик.
Он пошёл на выход, думая, что Василина его не узнала. И к лучшему.
— Тимур! — раздался её голос, и он остановился, как вкопанный. Она подошла к нему. Бледная, растрёпанная. Но ему захотелось обнять её, такую.
— Вот, решил зайти, — сказал он, пытаясь улыбнуться. Но из-за отека это было нелегко.
— Что с тобой? Где это тебя так? — она едва коснулась его лица и отдернула руку.
"В библиотеке" — хотел сказать он, но не стал.
— Упал неудачно. Хорошо, что зубы целы, — пошутил он.
Они стояли напротив большого зеркала повешенного в фойе. Увидев своё отражение, они стали смеяться.
Опухший Ковшутин и растрёпанная Василина дополняли друг друга.
— Мы с тобой отличная пара! — сказал он, а вот Василина тут же смеяться прекратила.
— Мы не пара, Тимур. Наши отношения были ошибкой.
Когда он шёл в больницу, он и сам так думал. Но увидев Василину, такую беззащитную, он обо всём забыл. Он просто не понимал, почему они не могут быть вместе.
— Но ты же сама говорила. Мужу хотела рассказать! Что изменилось?
— Обстоятельства. Муж и так узнал, и я подозреваю, кто его просветил.
— Прости. Я не хотел тебе делать больно, но сделал. Всё правильно, теперь всё уравновесилось... Что ж, надеюсь, что жизнь твоя наладится. Я пойду?
— Прощай, Тимур.
Она стояла и смотрела, как он уходит, и сердце сжималось. Из палаты вышел Алексей и направился к ней.
Тимур пошёл к лестнице и столкнулся с Даниилом. Увидев Ковшутина, парень резко изменил направление. Несмотря на то, что мать уже увидела его и махнула рукой, Даниил попятился назад и дал дёру.
— Даня! — крикнул Алексей и бросился за сыном.
— Вы нарушаете права заведения! — возмущенно крикнула им постовая медсестра.
Ковшутин обернулся и пошёл навстречу Василине. А она пошла навстречу ему. Он обнял её, она несмело сделал тоже самое.
— Так тяжело тебя отпускать, — вздохнул он, — я только сейчас понял, что никогда и никого не любил... но так хочется, любить. И быть любимым.
— Муж заставил меня подать на развод, — в свою очередь, сказала она, — он не смог простить мне предательства. Говорит, что встретил женщину, но от Даньки пока скрывает... это он отправил Даньку в библиотеку. Мол, мама волнуется... я всё знаю... и про мужика с лилиями, которому Даня "по щам" дал... так что врёшь ты, что упал!
— Ну, сломанный нос не такая большая цена за счастье, правда? — сказал он.
— Не слишком. Но пообещай мне никогда больше не врать!
— Обещаю! — он хотел поцеловать Василину, но тут сзади ему кто-то постучал в спину.
Обернувшись, Тимур увидел благообразную бабушку.
— У неё муж есть, что ж ты делаешь, охальник! — погрозила она ему высушенным кулачком, — и ты тоже хороша! — рявкнула она на Василину.
— А может, я и есть муж, — попытался улыбнулся Тимур.
— Тогда ладно, — разрешила бабка, — совет да любовь.
Среди пациентов и их гостей почувствовалось заметное оживление. Гремя монистами, в отделение заходила благодетельница, Фаина Джабраиловна. Как всегда, сзади, отступив два шага от неё шёл громила с корзиной гостинцев, список которых был утверждён и одобрен администрацией больницы.
— О боже, этого только не хватало! — сказал Тимур, — Василина, спрячь меня куда-нибудь!
Но было слишком поздно. Черные глаза Мантуровой уже отсканировали его фигуру. И она, чуть ли не бегом побежала к ним. Громила с корзиной не отставал от хозяйки.
— Тимурчик! Это что у тебя? Ты сделал пластику?! — запричитала она, взмахнув руками, — зачем?
— Нос захотел уменьшить, — попытался шутить он, но шутка вышла неудачной, так как Фаина приняла её на свой счёт.
— Чем тебе не нравится нос? Ты позоришь память моего двоюродного брата!
— Прости, я неудачно пошутил, — он приложился к ручке, зная, что тётка импульсивна, но отходчива.
— Ладно, прощаю! — покачала она головой, и взгляд её остановился на Василине.
— Спасибо за лечение, — поблагодарила Василина, — я почти здорова.
— Пустяки. Ну, а ты мне расскажешь, что за история с тобой приключилась? Может быть, твой бросил тебя? Оскорбил? Может, он тебя бил? — допытывалась она, — ты только скажи, я его научу свою женщину уважать.
— Нет, он был со мной мил и нежен, — Василина улыбнулась Тимуру.
— Что это? Так это ты до такого девушку довёл?! — грозно бряцнула монистами Фаина.
— Грешен. Но готов жениться.
— Ой! Вы что? Неужели свадьба? — аж завизжала Фаина Джабраиловна, ну наконец-то! А то всё похороны... Свадьбы я люблю, обожаю!
Бабка, которой Тимур соврал, что он муж, плюнула в их сторону и пошла в палату.
Даниил сидел в кустах больничного парка. Он был уверен, что "мужик с лилиями" либо заявит на него, либо, что скорее всего, разберётся "по-свойски".
— Ну, наконец я тебя нашёл, — услышал он голос отца, — пойдём домой, там сейчас не до нас.
— Он будет мстить! — уверенно сказал Даниил, — оставаясь в кустах.
— Нет. С чего бы? Вряд ли он захочет огорчать маму, — пытался успокоить его отец, — вылезай давай, пошли домой, закажем пиццу.
— Надоело всё пицца, пицца. Давай, что ли, пельмени сварим? — сказал Даниил, вылезая из кустов.
— А что ты скажешь, насчёт настоящего борща? Одна моя знакомая классно варит борщ, хочешь позовём.
— А есть она тоже с нами будет? — съязвил сын.
— Если только он будет вкусным, но я знаю, что она готовит хорошо.
— Ну а что, справедливо. Только я никому не нужен.
— Пройдёт пара лет, и мы станем тебе не нужны. А ты нужен и маме и мне... я виноват перед вами. Нужно было давать вам больше внимания, любви. В общем, я обманывал маму. Это длилось столько лет, сколько сейчас тебе, плюс два года.
— Я не понял, пап.
— А что тут понимать? Я виноват. Но я люблю тебя. Надо было прекратить отношения, и я пытался.. но потом возвращался опять к ней. К Елене. Твоя мама, наверное, почувствовала фальшь.. и потянулась к этому холёному хлыщу.
— Ну, всё же фейс я ему подпортил, — улыбнулся сын, и тут до него дошло сказанное отцом, — ты.. вот сейчас что сказал, повтори.
— Я обманывал твою маму почти семнадцать лет. Так получилось: поругался со своей девушкой, а тут Василина... романтичная особа, начитавшаяся романов и увидевшая во мне героя. А я не герой. Но, чтобы она не убила тебя, я женился на ней.
— Жалеешь? — мрачно спросил Даниил.
— Ну что ты говоришь? Нет, конечно! У меня такой классный сын!
— Успокаиваешь?
— Констатирую факт! И мама тебя очень, очень любит!
Свадьба Василины и Тимура была многолюдной и очень весёлой. Шампанское лилось рекой, Фаина Джабраиловна зажигала: и танцевала, и пела, выхватывая микрофон у знаменитого певца, Михаила Стасова. И Кира решила сделать исключение, отменив на время свой сухой закон. Один из гостей, невзрачный, лысый очкарик постоянно приглашал её на танец, а после, когда гости перемешались "по интересам", подсел к ней, и начал жаловаться, что у него жена была, вертихвостка, и он её выгнал.
— А вы, не замужем? — спросил новый поклонник, закончив рассказ, — а то есть такие, которые просто снимают кольцо!
— Теперь, значит, вы в активном поиске? — рассеяно сказала Кира, она не слушала старика, а смотрела на невесту: Василина была прекрасна в своём жемчужно-розовом платье.
— Да, можно и так сказать, — сказал мужичок и Кира ощутила на своём колене его дрожащую руку.
— Руку убери, — спокойно пригубив вина, сказала Кира, — не все, как твоя жена! Эх, сейчас бы розового шампанского!
Она зашарила в сумке в поиске сигарет, и после вышла на воздух, где у входа собрались рабы никотина.
На этой свадьбе не было мужчин по ней, — или слишком молодые, как Данька, или же в возрасте, как этот противный, липучий старик. И чего у него рука дрожала? Наверное, старческий тремор! Жена-вертихвостка! Неудивительно! — думала она.
— А ты, Кира Алексеевна, оказывается, знаешь толк в кавалерах! — к ней подошла Мария Степановна, бывшая начальница невесты, — самого Ноговицына очаровала!
— Какого Ноговицына? Это вот... а что, он, пожалуй, ничего! — улыбнулась Кира, — пойду, а то он, наверное, заскучал! — она затушила сигарету и расправив плечи, пошла в зал.
Там тамада разыгрывал очередной конкурс. Победил Даниил — он поднял над головой шуточный приз, и посвятил его маме.
— Сейчас же выясни мне всё о ней, понял? Нет, лучше иди, найди, где хочешь, розового шампанского... моя фея уже возвращается! — шепнул Ноговицын своему заму по культуре.
"Нашёл мальчика на побегушках", — прошептал тот себе под нос, но вслух, с улыбкой произнёс:
— Будет сделано!
