Наша белая река глубока и широка.
Дальний берег еле виден, затуманенный слегка.
Да и нечего смотреть: всё я помню, что там есть.
Но не в силах оторваться, он манит издалека.
Не меня теперь там ждут и костер на круче жгут,
И не мне с теченьем биться бесконечных сто минут.
Есть вина моя иль нет, не узнаю я ответ,
Хоть горит огонь далекий на высоком берегу.
И в душе моей костер не погас с тех самых пор,
Не залит и не затоптан, просто замкнут на запор.
Он не светит и не греет, только жжёт, хоть еле тлеет.
И никто на целом свете не отменит приговор.
Невозможно убежать. Сколько времени мне ждать,
Чтобы угли прогорели, предстоит еще узнать.
А как выгорит дотла и остынет вся зола,
Пепел над рекой развею, перестану тосковать.
Буду жить, как все живут: пашут, сеют, косят, жнут,
А не бегают на реку, за которой их не ждут.
Ночью буду крепко спать, а лучины – презирать.
Но другой костер разжечь я не осмелюсь, не смогу…