Сойдя с крыльца, девушки медленно пошли по дорожке, огибающей дом. Под ногами шуршал сухой гравий, в по-осеннему прохладном воздухе пахло хвоей, опавшей листвой и чуть-чуть – дымом. В кронах деревьев шелестел ветер. Карина и Зарема молча смотрели вокруг, любуясь ландшафтом. Хозяева не стали благоустраивать территорию, чтобы превратить её в идеальный сад. Скорее, это был парк, сохранивший всю красоту первозданного леса. Даже скамейки, которые время от времени замечали девушки, не разрушали этого впечатления.
Дорожка петляла между соснами, уводя подруг всё дальше от дома. Они шли, держась за руки и чувствуя то особое единение душ, которое доступно только по-настоящему близким людям. Обеих снедала тревога. Простые девчонки из богом забытого степного дагестанского городка, они словно стояли у огромных дверей в таинственную новую, совсем непонятную жизнь. И чем загадочнее она была, тем больше манила к себе. Зарема нарушила молчание первой:
– Карин, ты не бойся за меня. Все будет хорошо, я чувствую. Мама оттуда, с небес, видит всё и помогает нам. Я верю, что она не допустит, чтобы с нами случилось что-то плохое. Не переживай, правда. Просто посмотри на эту ситуацию с другой стороны. Вот напишет Костя диссертацию, защитит ее – и скольким людям с такими же проблемами, как у меня, он поможет! И я буду причастна к этой помощи! Знаешь, – девушка невольно понизила голос, хотя их разговор никто не мог услышать, – я часто думаю о моей племяшке, дочке Рамазана… Ей ведь придётся ещё хуже, чем мне. У меня хоть волчьего нёба нету… А если у нас с Заворотынскими всё получится, то и у этой малышки однажды появится шанс на излечение!
Карина вздохнула.
– Я верю им, Зарем. Такие светлые искренние люди не могут быть плохими. Я просто не могу представить, что мы с тобой расстанемся… – в её голосе зазвенели слёзы.
– Не плачь, роднуль! – Зарема обняла подругу. – Мы же будем встречаться. Ты будешь навещать меня и здесь, и в больнице… И я к вам с девчонками буду приезжать. Здесь мне в любом случае будет лучше, чем дома – вряд ли кто-то здесь собирается меня унижать и избивать, как это делали мои родственнички.
– Умом-то я понимаю, какой это сказочный вариант для тебя, Зем, – всхлипнула Карина. – А сердцем принять не могу. Как мы будем жить отдельно друг от друга? Как ты будешь здесь без меня?.. Зарема не успела ничего ответить, потому что их разговор прервало тихое ржание. Девушки удивленно оглянулись. К ним по дорожке шёл Степан, ведя под уздцы рослого красавца-коня. Тёмно-шоколадная шкура лоснилась на солнце, светло-песочные грива и хвост отливали серебром. Зрелище было завораживающим.
– Что, девчушки, не видели раньше такого жеребчика?
В немом восторге подруги покачали головами.
– Ну, так айда со мной на конюшню! Познакомлю вас с нашими лошадками. Это вот Даня… ну, то есть мы его так зовём. Полное-то имя у него Найт Дансер Третий, во как! Это значит – Ночной Танцор. Английский аристократ он у нас. А по-простому, по-нашему – Даня и Даня…
Найт Дансер Третий осторожно потрогал мягкими губами щёку Заремы, потом ткнулся мордой в шею Карины и фыркнул. Девушки рассмеялись.
– Умницы! Бояться не надо. Мы новых людей всегда сперва с Даней знакомим. Если ему понравишься, то и остальные тебя примут. А целоваться он любит, это факт. Ну, пойдёмте.
Степан и Даня привели их к большой огороженной площадке, посыпанной песком. К ней примыкала приземистая одноэтажная постройка.
- Ну, вот конюшня наша. Сейчас у нас пять лошадей, считая Мартина, – рассказывал Степан. – Две взрослые кобылки и два жеребца. Даню я уже отработал – мы с ним всегда в поля выезжаем… Он же скаковой, ему скорость нужна, а на манеже особенно не разгонишься. Вот мы его в стойло поставим, я его оботру немного, а вы пока с остальными познакомитесь…
Внутри было темновато, хотя под потолком горели лампочки. Пахло лошадьми, сеном, опилками. Земляной пол был утоптан до каменной твёрдости и чисто подметён. У дверей стояла большая коробка с кусковым сахаром.
- Берите по горсти и идите вперёд. На каждой дверце – имя лошади. Сперва позовите по имени, потом сахаром угостите… Знаете, как угощать? Смотрите, – Степан взял из коробки несколько сахарных кубиков и на раскрытой ладони поднёс к морде Дани. Жеребец бережно собрал губами угощение и с удовольствием захрупал лакомством. – Ну вот… а когда сахарком побалуете, можно и погладить. Только малышу не давайте, ему пока такое нельзя. Да не волнуйтесь, у нас лошадки добрые, спокойные… Потому что в любви и ласке живут, обиды не знают.
Девушки взяли по несколько кусков сахара и прошли вглубь конюшни. Следующим за Даниным было стойло Марты – серой в яблоках орловской кобылы двенадцати лет, судя по надписи на табличке. Её звать не пришлось – она уже тянула морду к гостям. То ли сахар почуяла, то ли пообщаться захотела. У её ног фыркал дымчато-серый жеребёнок – у него, в отличие от матери, масть была однотонной. Девушки и не заметили, как скормили Марте почти весь сахар, приговаривая, какая она красавица и умница. Та забавно кивала головой, словно соглашаясь: да-да, я именно такая!
- Марточка у нас старожил, – говорил Степан, рассёдлывая Даню. – С неё, можно сказать, конюшня Заворотынских началась. Елизавета Петровна её обожает. Лошадка спокойная, кроткая. Наездника чувствует идеально – новичка будет везти, как младенца в люльке, ещё и сама присмотрит, чтобы не свалился. Я бы вас на ней и покатал, но пока нельзя – она ещё после выжеребки не отошла. Вот через месяцок – другое дело.
Стойло напротив принадлежало белоснежному красавцу-жеребцу.
- Бархан, – прочла Карина на табличке, пока Зарема пополняла их запасы сахара. – Арабо-ахалтекинец. 5 лет.
Услышав своё имя, конь тихонько заржал и ткнулся мордой в ладонь девушки. Она погладила его по шелковистой шее.
- Бархана Костику родители на тридцатилетие подарили, – подал голос Степан. – Костик и объезжал его сам. Они друг в друге души не чают… иногда просто гуляют вдвоём, так Бархан за ним, как собачка, ходит. А уж если Костя в седло садится, то хоть пиши с него картину «Принц на белом коне»! Хотя и не бывает у лошадей белой масти. Светло-серый наш Бархаша, если уж по правилам определять.
В соседнем стойле пофыркивала изящная лошадка, которая сперва показалась девушкам угольно-чёрной. Однако, присмотревшись, они заметили рыжие подпалины на её боках и у холки. Табличка гласила: «Ирс. Кобыла кабардинской породы. 4 года».
- Дядя Стёпа, – позвала Карина, пока Зарема ворковала с лошадкой, – а как такая масть называется?
- Ришкина? – Степан подошёл, потрепал кобылку по холке. – Караковая она, девочки. Её Георгию Константиновичу пациент подарил. Богатый мужик… из ваших кто-то. Его подорвать пытались, машину заминировали, да мина невовремя сработала – когда он только подошёл. Если бы сесть успел, то и хоронить нечего было бы… А так – спасли его отец и сын. Костик говорил, по кусочкам собирали, как мозаику… Степан запнулся, умолк. Потом откашлялся и продолжил:
- Под Новый год мужик тот выписался, а 23-го февраля заявился с подарочком. Сказал, что специально в Кабардино-Балкарию ездил, на тамошний племзавод – выбирал. И имя ей дал «Ирс». По-ихнему значит «счастье». А я уж, грешным делом, стал её Иришкой называть, потом до Ришки сократил. Она вроде как не возражает. Ну что, Ришенька, покатаешь своих землячек? С Кавказа они, как и ты.
Он показал девушкам амуничник – небольшую кладовку, где хранилось снаряжение для верховой езды. Поседлал Ирс и вывел её на манеж. Потом прикрепил к уздечке длинный канат.
- Это корда, – пояснил Степан девушкам. – С её помощью лошадей тренируют и обучают.
Ирс послушно сделала несколько кругов по манежу вокруг мужчины: шагом, рысью, галопом… Девушки восхищённо смотрели на бегущую лошадь. Потом Степан подвёл кобылку к ним.
– Ну что, кто первый?
Карина с Заремой синхронно подняли руки, как школьницы на уроке и вместе же рассмеялись.
– Молодчинки девчоночки! – одобрил Степан. – Смелые какие – настоящие джигитки! Ну, давай ты! – обратился он к Карине. – Ты постарше, пусть твоя сестренка посмотрит со стороны, как надо держаться в седле. Подходи слева… так. Теперь левую ногу ставь в стремя – по моей команде выпрямишь её и подтянешься… не волнуйся, я потом длину отрегулирую… руками берись за седло. Хорошо. А теперь выпрямляй!
Сам он тем временем подхватил девушку за щиколотку правой ноги и поднял вверх. Карина пушинкой взлетела в седло.
- Теперь устраивайся поудобнее. Я пока стремена подтяну. Ну, хорошо сидишь?
- Ага! – звонким от радостного волнения голосом ответила девушка.
- Умница. Теперь выпрями спину. Покрепче обхвати бока лошади ногами. Покажется, что падаешь, – сядь ещё прямее. Ришка тебя не уронит, но у новичков всегда такие ощущения бывают. Запомни, хороший наездник держится шенкелями – это твои ноги с внутренней стороны, от колена до ступни. Ну, поехали!
Ирс прошла один круг шагом. Потом, повинуясь команде, перешла на лёгкую рысь. Карину переполнял восторг. Она никогда раньше не испытывала такой лёгкости – словно вот-вот взлетишь! Ещё немного – и она запела бы от радости.
– Умница девочка! – подбодрил Степан. – Сидишь в седле, как заправский наездник! Раньше ездила верхом?
– Не-а, – помотала головой Карина. – Когда была маленькой, отец однажды посадил в седло, и все. Коню даже шагу не дал ступить – боялся, что понесет.
– Понятно.
Наконец Степан остановил кобылу и помог наезднице спешиться.
- Ваша очередь, барышня, – подмигнул он Зареме. – Помнишь, как сестрёнка в седло садилась?
Может ли взрослый человек испытать детский восторг? Оказывается, может! Зарема, задыхаясь от переполнявших её эмоций, крепко держалась за луку седла. Она словно вернулась в детство, где еще живы родители, где нечего бояться, где ты защищена от всего недоброго мира.
Продолжение следует.....
Text.ru - 100.00%" Уникальность данного текста проверена через Text.ru