Василина Степановна давно уже страдала артритом и, к тому же, в последнее время почти ослепла. Вот и сейчас, сидя в своем крохотной кухонке в полуразрушенном доме на краю деревни, она кое-как держала в своих опухших, скрюченных болезнью руках пожелтевший снимок. Во всем доме царил полумрак... Но даже если бы сейчас сюда заглянуло солнце, это бы все равно не помогло разглядеть престарелой женщине то, что было изображено на фото.
Старуха прищурилась и приблизила к глазам фотографию. Но все, что ей удалось разглядеть, так это разноцветное большое пятно без каких-либо деталей.
Тяжело вздохнув, она отложила фото на край обеденного стола и прикрыла глаза. Память тут же в ярких красках нарисовала в ее голове образ юной красавицы, которая была изображена на этом снимке. Энергичная, яркая, статная, с безукоризненно гладкой кожей, с черной копной волос, с синим, как воронье крыло, отливом, и зелеными, как изумруды, глазами. Именно таких мужчины очень любят. А вот Василина Степановна ненавидела всю свою жизнь.
Когда-то у этой старой женщины был жених.
- Сколько мне тогда было? - напрягла память старуха, - лет девятнадцать, а может чуть побольше.
И все у молодых людей было хорошо. Тогда они жили в одной из глухих сибирских деревень, где только слегка коснулась рука раскулачивания. Ее жених, Василий, был первым красавцем на селе, всеобщая зависть незамужних молодок. Но у Васи с Василиной все было серьезно и дело шло к свадьбе... И она бы состоялась, не появись в их деревне она... Молодая фельдшерица, с огромными изумрудными глазами.
- Сам Сатана, - выругалась в слух Василина Степановна, - прикрывшийся личиной новой медички.
И вскоре вся деревня уже смеялась над той, кому раньше завидовала. Василий бросил свою невесту, полностью переключившись на новую пассию.
Сколько слез выплакала Василина, полностью возненавидев эту ангелоподобную дамочку, что разлучила ее с женихом. И об этом знали лишь только она сама, да подушка, в которую девушка рыдала ночами.
Постепенно сердце девушки стали заполнять: ярость, злость и ненависть... Жгучая, черная ненависть, которая вскоре разрасталась, заполнив все закоулки Василиненого тела своими метастазами. И в брошенной невесте проснулась жажда мести, которая засела в ее голове так крепко, что практически овладела всеми ее мыслями. И эта жажда разрасталась внутри до тех пор... Пока Василина однажды не увидела себя в зеркале и не ужаснулась. Ее лицо, по-прежнему хранящее привлекательность, теперь приобрело черты хищной агрессии. А в глазах, которые стали глубже и выразительней... Теперь блуждал обжигающий фанатичный огонек.
Ее лицо больше уже не вызывало к себе ни то что любви окружающих... Но и простого человеческого расположения оно было теперь не достойно. Ядовитые корни мести даже здесь постарались.
И вот, однажды, Василина столкнулась на улице с местной ведьмой. И хоть когда-то ее так называли просто, как говориться, для красного словца... Местные все же верили и старуху побаивались.
При виде старухи, Василина, как и всегда хотела быстрее уйти, и даже собиралась перейти улицу на противоположную сторону, чтобы не встречаться с той лицом к лицу, но вдруг услышала...
- Соперницу хочешь извести?
От неожиданного предложения девушка стала оглядываться по сторонам, думая, что этот вопрос прозвучал кому-нибудь другому. Но улица оказалась пустой.
- Ну, что хошь? Али как? Я дважды повторять не стану.
Девушка кивнула.
- Поставь ей в церкви свечу за упокой, - сказала ведьма и быстро удалилась.
Идти в местную церковь оказалось страшно Василине. Здесь ее знали все. Поэтому не долго думая девушка собралась и поехала в городскую. Правда и туда зайти с первого раза не смогла. Очень долго бродила рядом, уговаривая себя, пока... Пока с неба не раздались раскаты грома и не хлынул холодный проливной дождь.
Василина, в надежде спрятаться от дождя, нырнула в двери храма. И только там, придя в себя, поняла, что первый шаг уже сделан и дороги назад нет.
Недолго думая, она быстро отыскала в углу церкви ящик со свечами. Бросила взамен восковой свечи медную монету и прижав ее к себе, пошла к прямоугольному столу с большим количеством ячеек для свечей под распятием. В это время в ее голове звучали фразы, - остановись! Не делай этого! Не надо!
Но Василина отогнала их от себя... И хоть было ужасно страшно, она все-таки подожгла свечу и быстро воткнула ее в канон, а затем бросилась к выходу.
Спустя некоторое время после возвращения девушки из города, в их деревню пришла страшная болезнь. Она скосила очень много жизней, среди которых были жизни и ее родных. Но вместе с тем, от этой болезни скончалась и новая пассия Василия... Чему была безумно рада Василина. И она даже рассуждала так, - раз меня и Васю болезнь не коснулась, значит это судьба. А за счастье нужно платить, пускай и такую высокую цену.
Но Василий и не думал возвращаться к бывшей невесте. Он действительно горевал, отчего пристрастился к бутылке. И однажды, будучи подшофе, он заявился к Василине, которая с распростертыми объятиями встретила его.
Но посмотрев в пьяные глаза возлюбленного, девушка узрела в них не любовь к себе, а скорее отвращение, перемешанное с дикой яростью и гневом. Она испугалась и отпрянула от него... В душе бушевало отчаяние. Но уже через несколько минут, все встало на свои места... И Василина призналась сама себе, что уже не любит этого, ставшего ей чужим, мужчину.
Она спокойно вытерпела его суровый взгляд. И он даже в пьяном угаре, сумевший понять ее мысли, плюнул ей под ноги и сказал, - это ты во всем виновата! Так пусть же будет так, что и ты никогда счастлива не будешь!
После ухода Василия, девушка очень долго просидела в оцепенении одна, пока... Пока кто-то из местных не постучался к ней в дом, а войдя не сказал, - твой Васька только что вздернулся!
При этих словах на ее глазах навернулись слезы... Ведь Василина прекрасно знала, что предсмертные слова имеют великую силу.
Василина бросила все... Ушла из родной деревни без единой вещички... Лишь бы подальше, лишь бы скорее убежать от этого места. Она надеялась, что там, в далекой неизвестности, сказанные Василием слова ее не настигнут. Но жизнь расставляет сама все по местам. Ни любви, ни семьи у Василины больше никогда не было. Болезнь полностью сковала женщину, поэтому оставшись без работы, она вынуждена была переехать в какую-то позабытую Богом деревеньку и там, коротать свой остаток жизни одна.
