Друзья, делюсь любопытной газетной заметкой. Взгляните!
Павлова С. ФАРФОР НА КАЖДЫЙ ДЕНЬ // Газета «Новатор», орган парткома, завкома и управления Дулёвского Ордена Ленина фарфорового завода им. газеты «Правда», 1982. – №32 (1933) от 12 августа. – С. 1–2.
В наших магазинах сегодня продаётся то, что было выставлено в нижних залах огромной Всесоюзной выставки новых образцов изделий декоративно-прикладного искусства для серийного и массового производства. Это первый, самый обширный раздел экспозиции, и задача его как будто проста – показать, что сходило с конвейеров ковровых и хрустальных комбинатов, текстильных фабрик и фарфоровых заводов за последнюю пятилетку и кто автор этих товаров для народа.
Я, например, обнаружила, что являюсь обладателем произведений замечательного художника из Конакова Николая Коковихина и чашек «Мелкий ситчик» лауреата Государственной премии СССР Нины Гусевой с Ленинградского фарфорового завода. Узнать это было приятно. Но, может быть, я редкое исключение и других посетителей выставка не балует открытиями? Проверить это не сложно.
Звоню директору Дома фарфора Марии Павловне Лебедевой и прошу приехать на выставку. Мария Павловна торгует фарфором около четверти века. Сейчас её магазин получает изделия девяти фарфоровых и десяти стекольных предприятий страны. Над прилавками – фирменные знаки Ленинградского, Рижского, Дулёвского, Дмитровского и других крупнейших советских заводов. Мария Павловна уверяет, что подобного магазина больше нигде нет. Вот и отлично. Где, как не здесь, знают, чего хочет покупатель, что любит, что отвергает, к чему предъявляет претензии.
Итак, первые вопросы, возникающие в первых же залах, Мария Павловна парировала с лёгкостью. «Да,– говорила она,– всё что здесь выставлено, побывало на наших прилавках за последние годы. Каких-то сервизов было меньше, каких-то больше. Ленинградский костяной фарфор, дмитровские чайные наборы, конаковские тарелки, дулёвские чашки и сейчас можно купить, приходите. Так что устроители выставки ни в чём не грешат против истины – экспонаты нижнего этажа действительно совершенно не выставочные. Если и не все из них массовые, то и уникальных не вижу. Часть изделий – так называемые внепрейскурантные, высокохудожественные, с ручной росписью – выпускается малыми сериями. А большими их и не надо делать, это их обесценит».
– Скажите, Мария Павловна, всё ли, что вы здесь видите, устраивает вас как продавца, а если отвлечься от профессии, то и как покупателя? Ведь зрители задают экскурсоводам и смотрителям порой довольно трудные вопросы…
– Я могу догадаться, чего здесь не хватает людям. Но и я, конечно, не знаю на всё ответов. Давайте начнём с ассортимента. Мы видим на столах посуду праздничную, дорогую и почти не видим повседневной. В магазине та же картина. Дорогой фарфор купить можно, дешёвого ищут днём с огнём. И здесь, и у нас, в Доме фарфора, нет маслёнок и сахарниц, чайников для заварки и пиал, розеток и вазочек для варенья, супниц и блюд для торта, бульонных чашек и маленьких салатников, которые можно купить отдельно от сервиза, набора, комплекта. Я думаю, что книга отзывов магазина очень похожа на ту, что, вероятно, ведётся здесь.
На что, прежде всего сетует покупатель? Не только на скудость о однообразие ассортимента. Обилие золота, удорожающее изделие, одни и те же бедненькие рисунки деколи (переводные картинки) на разных по форме и назначению сервизах разных заводов, увлечение цветочным орнаментом в ущерб любимому геометрическому (горох, сеточка, квадраты).
А то, что драгоценные чашки из костяного фарфора с росписью Алексея Воробьевского, которые берут коллекционеры (их цена 60 и 80 рублей за штуку), завод присылает без фамилий автора, разве достойно такой великолепной фирмы как Ленинградский фарфоровый завод?
– Знают ли предприятия о том, что вы говорите?
– Ещё бы! Несколько раз в году мы устраиваем Дни заводов, в соответствующей секции два дня идёт расширенная продажа столовой и чайной посуды, за прилавками – художники, технологи, администрация предприятия лицом к лицу с покупателями.
– И что же, как это действует?
– Этот вопрос не ко мне. Но судя по результатам этой выставки и нашим наблюдениям, действует слабо.
Я попросила показать вещи, которые плохо, неохотно покупают.
– Вот эти обильно позолоченные дулёвские чашки идут только тогда, когда в ленинградской, дмитровской или рижских секциях мало товара.
А чайный сервиз «Элегия» (Дулёво) я бы и сама никому не стала предлагать.
Взглянув на чёрные розы сервиза, я поняла, что моя собеседница имеет в виду.
– Если покупатель недоволен ассортиментом товара, а заводы на это не реагируют, кто-то должен же им приказать, считаться с мнением потребителя? – спрашиваю у руководителя отдела фарфора и фаянса Всесоюзного института ассортимента изделий лёгкой промышленности Рады Викторовны Селезнёвой. Это один из организаторов выставки. Каждый экспонат она, знает с закрытыми глазами и на ощупь. Вот уж кто ответит на всё и за всех.
– Да, конечно, ассортимент – забота нашего института. Мы законодатели мод, организаторы всесоюзных художественно-технических советов, инстанция, которая даёт путёвку в жизнь всем новинкам. А вот насчёт приказов, извините, это уже Главфарфор Минлегпрома СССР или республиканские главки. Наши рекомендации, – их приказы.
Чем я объясняю недостатки, о которых говорит директор Дома фарфора? Последствия дефицита. Мы резко наращиваем мощности в фарфоровой промышленности. На Украине сегодня уже 7,5 изделий из фарфора на человека в год, в целом по стране 4,2 – это мировой стандарт. А в 1970 году едва имели по 2,3 штуки. Семь новых заводов построено только в минувшей пятилетке, среди них первый в Башкирии, первый в Татарии, первый в Казахстане. Практически на пустом месте надо было создать новую для республик отрасль художественной промышленности. Кадры, качество, фирменный стиль – первоочередные наши заботы. Того изобилия, что здесь на столах, ещё десять лет назад представить было невозможно. Сегодня, получив количество, мы ещё настойчивее взялись за развитие ассортимента. Пока только четыре завода из сорока пяти могут сделать универсальные комплекты столово-чайно-кофейные – одной формы, одного декора. Таких вещей ждут и просят покупатели. Перелистайте протоколы наших художественных советов, посмотрите рекомендации ВИАлегпрома последних лет. Мы устали писать одно и то же.
– Отчего же вам так плохо подчиняются?
– Секретов нет. Заводы делают то, что быстрее, проще и выгоднее. Так появились сахарницы без ручек. Они – выскальзывают из рук и бьются. Маслёнок нет, потому что это не один, а два предмета – тарелочка для масла и крышка над ней – трудоемкое дело. Большие блюда капризны в обжиге. С бульонными чашками много возни – не одну, а две ручки приделать надо. Нет больших чайников – опять-таки в горнах от них тесно, непроизводительно обжигать.
– И долго всё так будет?
– Видимо, до тех пор, пока экономические рычаги не повернут производство в нужную сторону. Никакие самые грозные приказы не заставят предприятие делать то, что ему невыгодно, то, что нерентабельно, неэкономично с сегодняшней точки зрения. С другой стороны, в лёгкой промышленности почти не используется право автора снять свой образец с конвейера, если он искажён. Именно уважение к авторскому праву может гарантировать качество, которое удовлетворит потребителя.
– Каково же мириться с этим художникам-фарфористам. Вот кто острее всех видит недостатки.
– У них гораздо меньше прав, чем у инженеров. Внушительная армия деятелей прикладного искусства создала тот праздник, на котором мы сейчас присутствуем. Но с их мнением далеко не всегда считаются на производстве. Всемерно укреплять их авторитет – наша общая неотложная задача.
Ещё одна встреча на выставке. И, может быть, самый главный урок, вынесенный отсюда с помощью большого знатока народного искусства – Софьи Борисовны Рождественской, старшего научного сотрудника Института этнографии Академии наук СССР.
– Нет ничего труднее, чем выявлять народные истоки промышленных изделий – говорит Софья Борисовна. – Нас же не устают уверять, что машинное производство, вытеснив ручной труд заменяет изделия крестьянских промыслов модным городскими товарами. Так-то оно так, да не совсем. Оглядитесь вокруг. Вы же не спутаете узбекскую пиалу, с конаковским салатником, хотя обе вещи сошли с заводского конвейера. Или белорусские машинные ковры с таджикскими, тоже не ручной работы, хотя эта отрасль производства зародилась буквально несколько лет назад.
Но на выставке мы встречаемся лишь с отдаленным опосредованным влиянием народной традиции на промышленное искусство. И это непросто разглядеть. Она проскальзывает то в устойчивых формах народного гончарства, сохранившихся в фаянсовых сосудах Будянского завода, то в сочной кистевой росписи донской, украинской, конаковской посуды. Вопрос о том, участвует ли промышленный художник в сохранении традиций народного искусства или скорее разрушает их, требует специального изучения.
Материалы Всесоюзной выставки огромны. Думаю, на много лет вперёд она даст учёным темы для исследований. И уверена, в этих исследованиях в первую очередь должны быть заинтересованы художники, коль скоро они работают над вещами, преображающими среду.
Выставка завершила работу. Её организаторы – Министерство культуры СССР, Академия художеств и Союз художников СССР. Теперь дело – за промышленностью.
С. Павлова. Газета «Советская культура»
Подписывайтесь на мой канал, давайте о себе знать в комментариях или нажатием кнопок шкалы лайков. Будем видеть красоту вместе!
#явижукрасоту #ясчастлив