НЕЖДАННАЯ НАХОДКА
Мы с Сашей бегали по саду и поймали воробьёнка! Скорее даже нашли, потому, что воробьёнок и не убегал, а одинокий-одинокий! Одетый лишь в пупыристую кожу, да в малюсенькие на лапках коготки – валялся на дорожке, и голова его лежала перед ним.
Прилететь он не мог, на крылышках пёрышек не было тоже ни одного. А вот откуда-то свалиться мог. Мы сразу закрутили головами, чтобы поскорее домик воробьёнка отыскать! Но сколько не смотрели, заметных гнёзд над головами так и не нашли.
Воробьёнок, возможно, приполз. Правда, неясно откуда: приполз так аккуратно, что на дорожке не оставил за собой ни единого следика. А тут ещё и дорожка оказалась сухой! Найдись воробьёнок сразу же после дождя, откуда он – мы определили бы сразу, а так… А так – воробьёнок лежал. А мы, вместо того, чтобы бегать и дальше, срочно начали думать, что делать с ним дальше. Отдать в зоопарк? Но как раз зоопарка в селе у нас и нет. Отдать его на воспитание нашим курам? Но у них цыплята свои, уже так бегают, что не всегда догонишь. С таким малюсеньким они возиться, наверно, уже не станут.
Хорошо бы оставить воробьёнка себе, такие неодетые и желторотые мне не встречались ещё никогда. Вот только где-то обязательно должны были у воробьёнка быть его мама и папа. Которые наверняка его уже искали, и сначала мы решили с Сашей их ребёнка-воробьёнка себе не брать. Пристроить его на месте, где видно, а самим притаиться и из-за угла посмотреть, как же его всё же найдут.
Самым видным местом была дорожка. С неё, если в бинокль, нашу птичку можно было бы рассмотреть даже и с самолёта! Но никто за воробьёнком не шёл. Он лежал. Мы следили. Пропрятались, наверное, минуту, может даже час. И воробьи летали! Но над воробьёнком никто из них даже не притормозил. Будто внизу на дорожке находился вовсе и не ребёнок, а как будто это было непонятно что.
Порхали бабочки, жужжали пчёлы. Пощупать воробьёнка руками надумала лишь любопытная здоровенная муха, облазила его всего. Но в конце концов улетела и она, а где-то в кустах наверняка рыскали дикие звери! И если не они… мог просто хлынуть дождь! А впереди (пусть и не скоро) ещё ночь! Я ночью и сама!.. Так иногда боюсь!
С воробьёнком точно нужно было что-то делать, сам он ничего не мог, он просто лежал. Но едва Саша снова посадил его на ладонь, встрепенулся! Разинул в небо рот, и, растопырив голые крылышки, во всю мочь запищал.
Я стала ему объяснять, что так нельзя. Что мы его только-только нашли! И он, уронив тяжеленную голову, было, примолк. Но стоило Саше шевельнуть пальцем – приподнялся вновь, и самым противным голосом запищал снова.
Попробовала с ним я. Стала расхаживать с ним по дорожке, укачивать, баюкать! Но воробьёнок не поддавался, продолжал орать, и тогда мы задумали приделать его к ветке. Чтобы – повыше, чтобы он немножко уже сам. А пролетающим мимо было бы его лучше видно, и воробьёнка наконец-то кто-то узнал.
Но орать на руках воробьёнку показалось лучше, сколько мы не старались, за ветку цепляться не захотел. Такой оказался!..
Или просто у него вдруг заболел живот? Вот только сами мы в животах не понимали ничего, наши нам всегда лечила наша мама. И мы к ней поскорей пошли, потому что этот воробьёнок!.. Потому, что уже с ним!..
Мама была дома, воробьёнку не удивилась, тот час взяла его на руки к себе. А тот оказался ещё и хитрюгой! Едва мама положила его на ладонь, как тут же замолчал – решил, наверно, отдохнуть. Мы сразу сказали, что верить ему нельзя, что он сейчас!.. Но мама не испугалась, сказала, что плакать для малых детей – обычное дело. Что кто-то тут и сейчас!..
- Кто… – закрутили мы головами. Саша не мог, он мужчина, ему давно уже десять… Мне – пять: с большущей половиной!.. Но я тоже!.. Не плакала, наверное, сто лет. Да нам сейчас и некогда, нам этот воробьёнок-поросёнок оттянул все руки. Его не переплакать и вдвоём. Так что если мама что-то про воробьёв знает, то пусть скорее говорит, потому что я и Саша - уже всё…
- Ну, ну…- ответила мама. Сказала, что ничего страшного пока не видит, а даже и напротив. А затем поздравила нас с прибавлением и поинтересовалась, где мы предполагаем воробьёнка поселить.
Мы ответили, что не знаем, мы только вошли! Но мама уже знала. У неё как раз оказалась старая коробка из-под ботинок, и мама с удовольствием её для воробьёнка отдала. Извинилась только, что коробка может оказаться велика, но мы ответили, что большая даже лучше! В одном углу устроим ватное гнездо, в другом у воробьёнка будет кухня! А по остальным местам, когда научится ходить, он будет гулять и играть в футбол, в который Саша его обязательно со временем научит.
Про футбол воробьёнок не слышал, наверное, никогда. Покачивая большущей головой, сидел опять на Сашиной ладони, слушал. Не орал! Спокойно пересел в коробку, дальше слушал из неё. За хорошее поведение я даже пообещала ему лучший свой фантик.
С воробьёнком очень даже можно было разговаривать. Поочерёдно и вместе заглядывая в коробку, мы рассказывали, как он будет дальше жить, и галдели сами так, что разбудили нашу кошку. Кошка спала на спинке дивана, но теперь, конечно, проснулась. Воробьёнка в коробке увидела даже оттуда, тоже им заинтересовалась. И решив, что доспит потом, подошла к нам.
Кошка наша не подлиза, перед кем попало, на задних лапках танцевать не станет. Всегда самостоятельная, папа говорит, что у неё даже это… Достоинство, вот! Но воробьёнок ей с первого взгляда понравился так, что больше она от нас не отходила, она к нему просто лезла! Стала улыбаться, мурлыкать! Ходила за коробкой как будто приклеили, показывала, как воробьёнка любит! Как будто он не маленькая птичка, а вообще её сын.
Саша уже начал наклонять перед ней коробку!..
ОКОНЧАНИЕ СЛЕДУЕТ: ТРАГИЧЕСКОЕ