На страницах онлайн-газеты "Троицкий вариант", выложили интервью взятое Борисом Штерном у Александра Чернокульского - главного климатического алармиста в России. "Троицкий вариант" конечно та еще параша (неудивительно что их заблокировал Роскомнадзор), редакция которой некогда открыто признавалась в принадлежности к пятой колонне. Тем не менее, риторика негодяев должна встречать достойный отпор, а потому я рискну взять на себя тяжесть разбора проповеди апокалиптической Чернокульского.
Поскольку мне неохота пересказывать тезисы Александра, я попросту буду выкладывать цитату из интервью, со своим собственным комментарием. Итак - поехали!
— Что в последнюю пару лет слышно нового об измерениях климата? Ходят слухи, что глобальное потепление приостановилось: куда дрейфует климат? И что интересного в связи с климатом произошло в общественно-научной жизни: есть ли новые документы, научные статьи?
— Конечно, слухи о приостановке потепления преувеличены — к сожалению, оно никуда не делось и продолжается. Понятно, что каждый год не может быть теплее предыдущего. Сейчас уже третий год подряд в центральной части Тихого океана наблюдается такое редкое событие, как Ла-Нинья (La Niña) — холодная фаза колебаний температуры, противоположная Эль-Ниньо (El Niño). В годы La Niña температура на планете в целом немного ниже, чем в годы El Niño, с этим-то и связана «приостановка» потепления. Но ситуацию в отдельные годы сравнивать нельзя, следует брать более длительные периоды, например десятилетия. Последние двенадцать лет были самыми теплыми за всю 170-летнюю историю метеорологических наблюдений, и ситуация остается неизменной.
Здесь больше всего интересно то, что оказывается, на климат Земли влияют и другие факторы, помимо парниковых газов - мысль, считающаяся в современной официальной науке ересью. Не меньший интерес вызывают и крайне смелые оценки Чернокульского о том что последние 12 лет были самыми теплыми за 170-летний период. На минуточку, сей период включает в себя XIX век - эпоху, когда метеорологические инструменты были не так точны и не так глобальны (например тогда не было нынешних сетей спутников). Также, нашему "джедаю науки" стоило бы почитать о Малом ледниковом периоде.
Что касается знаковых работ в области физики климата, то важнейшей из них стала серия статей, опубликованная в 2020–2021 годах 1 и описывающая, куда уходит избыточное тепло. Сейчас есть энергетический разбаланс — приходит 340 Вт/м2, а уходит чуть меньше. Разница (по данным наблюдений — около 0,7–0,8 Вт/м2) со временем накапливается. За 30 лет детальных наблюдений удалось понять, что 90% избыточного тепла уходит в океан, по 4–5% забирают суша и лед, а 1% уходит в атмосферу. Остальные работы по климатологии в последнее время берут на себя регионализацию и детализацию результатов; очень много внимания уделяется критическим точкам 2 — по сути, переходам системы из одного состояния в другое. Устойчивый ледник становится неустойчивым, устойчивый бореальный или тропический лес переходит в состояние вымирания… Такие работы дают инкрементную прибавку в знаниях — ничего суперкритичного я бы здесь не выделил.
То есть получается, что гипотеза глобального потепления нуждается в постоянных заплатках, объясняющих почему мы постоянно наблюдаем расхождения предсказанных сценариев с реальностью. В программировании это называется "костыль", когда к хреново работающей системе добавляют специальное дополнение, позволяющее ей хоть как-то нормально работать. Алсо, любопытно, действительно ли нам нужна гипотеза глобального потепления, чтобы объяснить вымирание того или иного тропического, или бореального леса - или подобное событие можно объяснить и вполне локальными причинами?
Еще последние годы климатологи активно пытаются сузить размах в оценке чувствительности климата — это, грубо говоря, реакция температуры на удвоение углекислого газа: если в модели удвоить концентрацию CO2 и подождать сколько-то лет, пока климат не войдет в равновесие, то затем можно посмотреть, как увеличилась температура. Для такой оценки равновесия сейчас в научной литературе остается высокий диапазон, условно 2–4,5°. Мы понимаем, что чем больше в атмосфере углекислого газа, тем выше температура, но насколько? Ни палеоданные, ни наблюдения, ни модельные расчеты не дадут точного ответа, и нам приходится мириться с таким диапазоном. Но в последнее время эта оценка чувствительности сужается, и мы с уверенностью в 66% 3 можем говорить о том, что она составляет 2,6–3,9°. Полностью более высокую чувствительность отбросить нельзя: последний эксперимент по сравнению климатических моделей CMIP6 показал4 чувствительность выше 5° , что насторожило ученых. Уже несколько лет в Карибском море ведется важный эксперимент EUREC4A («Эврика») 5: с судов и самолетов, используя зондирование, наблюдают за тем, как облака реагируют на изменения температуры. В некоторых моделях на выходе получалась высокая чувствительность как раз из-за реакции облаков на потепление: чем выше температура — тем ниже относительная влажность. Кучевые облака в тропических и субтропических пассатных регионах, грубо говоря, «высыхали» в моделях. Альбедный эффект у таких облаков сильный: они отражают часть солнечного света обратно в космос, и чем их меньше, тем выше отклик (чувствительность) показывают модели — больше 5°. Свежая работа 2022 года 6 показала, что это не совсем так: эффект перемешивания (конвекции) уравновешивает «высыхание», и облака не уменьшаются так сильно, как предсказывают модели.
Как интересно. То есть, климатические алармисты точно не знают, насколько углекислый газ влияет на климат, но тем не менее, уверенно строят климатические модели и пишут на их основе климатические сценарии.
Статьи, которые я упомянул, важны, но никаких переворотов в климатологии не случилось. Знаменательна Нобелевская премия по физике 2021 года, половину которой получили Сюкуро Манабэ и Клаус Хассельман за климатическое моделирование и уверенную атрибуцию современных изменений климата к антропогенной деятельности. Как часто водится, Манабэ с Хассельманом — просто те, кто дожил до вручения Нобелевской премии. У истоков климатического моделирования стояло много людей; Сюкуро Манабэ был среди тех, кто предложил простые работающие модели климата в 1960-х годах и поспособствовал признанию климатологии «настоящей наукой». Нобелевская премия мира 2007 года, доставшаяся Альберту Гору и Межправительственной группе экспертов по изменению климата (МГЭИК), по сути своей всё же политическая, а вот «Нобелевка» по физике вопросов не вызывает.
Я если честно, не совсем понял - так Альберт Гор, который в свое время пророчил нам полное исчезновение полярных шапок к концу 00-х, относится к научной науке, или нет? Алсо, тот факт что Нобелевскую премию по физике присудили за заслуги в области климатологии, вызывает весьма серьезные сомнения в том, что сие премирование не было политически ангажированным.
Сейчас МГЭИК выпускает шестой оценочный доклад по изменению климата 7 — важная веха, несмотря на то, что эта группа не занимается наукой, а лишь ведет обобщение результатов, увидевших свет после 2014 года, когда она сделала свой предыдущий доклад.
О, так IPCC у нас все же не научно-исследовательская группа?
— Климатология признана настоящей наукой, однако «климатические диссиденты» не сдаются, причем среди них есть один ученый, Александр Городницкий, — человек уважаемый, но уважаем мы его, правда, за другое… У него есть какие-то свои представления, согласно которым парниковый эффект действует совсем иначе и человечеству накопления углекислого газа не угрожают. Можете сказать конкретно, в чем Городницкий и поддерживающие его коллеги неправы?
— «Все счастливые семьи похожи друг на друга, а каждая несчастливая семья несчастлива по-своему…» В чем неправ каждый из диссидентов, надо разбирать отдельно. На самом деле, неплохо, что оппоненты есть, ведь расслабляться нельзя — все факты требуют проверки, и хорошо, что научная дискуссия продолжается. Но нужно следить, чтобы она не выходила за рамки науки: среди диссидентов есть как и настоящие климатологи, вроде Ричарда Линдзена, так и люди, в первую очередь занимающиеся другими областями. Городницкий прежде всего морской геолог. Насколько я помню, Александр Моисеевич оперирует адиабатической теорией, которую разработал океанолог Олег Сорохтин. Однако она не работает для атмосферы и ее радиационно-конвективного приспособления. Если посмотреть на модель Сорохтина, то в ней основной теплообмен между землей и атмосферой происходит благодаря конвективным потокам тепла. В реальности 13 они — и поток скрытого, и поток явного тепла — составляют порядка 100 Вт/м2, а поток длинноволновой электромагнитной радиации от Земли в атмосферу составляет порядка 400 Вт/м2. В модели Сорохтина всё «с ног на голову»: потоки скрытого и явного тепла составляют 89%, и лишь 11% отводится на лучистую энергию. Цифры не соответствуют наблюдениям: разве что-то можно получить, используя неработающую модель? «Двигатель был очень похож на настоящий, но не работал» — здесь ровно то же самое. Причем наблюдения, определившие длинноволновый поток в 400 Вт/м2, проводились еще в СССР в 1970-х годах с использованием радиозондов.
При этом, сам же Чернокульский выше говорил что 90% тепла поглощают океаны, следовательно это изыскания в данной области не менее важны, чем исследования атмосферы. Но мне однако, больше нравится любимый аргумент энвайронменталистов: если ты не климатолог, то бишь не обладаешь официальным удостоверением светлоликого мудреца осененного научной благодатью, то не смей обсуждать наши священные тексты! Концепция сама по себе отдает религиозным подходом, однако ее портит тот факт, что сам Чернокульский - не климатолог. На web-сайте Института географии РАН, указано что наш герой - кандидат физико-математических наук, это его официальная научная степень. Так что, я бы посоветовал Чернокульскому чекнуть свои привилегии говорить о глобальном потеплении.
Ну и конечно, не стоит забывать, что Чернокульский, как и остальные климатические алармисты, очень избирательно упоминает климатических скептиков - только тех, чьи позиции крайне слабы и которых опровергнуть ничего не стоит.
— Еще один аргумент климатических диссидентов: CO2 — фигня, всё делает испаряющаяся вода…
— Это хитрый довод: наполовину он соответствует действительности, наполовину нет. Углекислым газом пренебрегать не стоит, а вот водяной пар действительно является 14 основным парниковым газом, создавая две трети эффекта парникового газа на планете. Еще четверть дает CO2, а остальное приходится на метан, закись азота, озон, фреон и т. д. Но парниковый эффект на Земле — 33°, а это почему-то уводится за скобки. Ну, давайте считать, что 22° дает водяной пар — кто спорит? Еще четверть дает CO2. То есть даже если просто посчитать на пальцах (это будет немного сложнее, чем кажется, — нужно принять во внимания обратные связи, формируемые водяным паром), то расчеты сойдутся. Четверть от 33° — восемь градусов. Сейчас мы усилили это значение на один градус — так и концентрация выросла с 280 частей на миллион до 415. В этом смысле скептики не очень корректны. Еще они любят говорить, что водяной пар не учитываются в моделях — безусловно, это не так.
Опять-таки, у меня четкое ощущение, что Чернокульский складывает гайки с яблоками. Выше он признается, что климатологи толком не понимают насколько именно углекислый газ влияет на климат, но теперь ничтоже сумняшеся, утверждает что вполне может добавить CO2 лишний градус в доле парникового эффекта. При этом, доля водяного пара все равно остается значительно превышающей долю несчастной углекислоты.
Алсо, мне интересно мнение Чернокульского по поводу прошлогоднего извержения подводного вулкана Хунга Тонга-Хунга Хаапай, выбросившего в атмосферу Земли рекордное количество водяного пара. Причем количество пара было настолько велико, что исследователи были вынуждены признать влияние последствий извержения на климат и что влияние это, продлится как минимум, несколько месяцев. А то и дольше.
Вообще со скептиками сложная история: есть те, кто честно верит, что ученые ничего не понимают и это заговор, а есть такие, кто заинтересован в том, чтобы быть скептиком. В США эту машину по отрицанию изменений климата (Climate Change Denial Machine 15) раскрыли и хорошо задокументировали, показав, кто кого спонсировал и какими механизмами и вбросами продвигалось дело. Это было похоже 16 на кампанию табачных фирм, когда те решили подорвать авторитет медицинской науки, утверждая, что не все факты понятны и очевидны — используемые аргументы сходились один в один.
О-о-о, да, мой любимый аспект в климатическом алармизме - обвинение климатических скептиков в том что они продались нефтегазовому лобби! И эти люди потом что-то рассказывают мне про теории заговора!
А если серьезно, то у климатических алармистов есть свое, еще более влиятельное лобби. Так например уже упоминавшийся мной проповедников Церкви Гайи Альберт Гор, любил не только попропагандировать гипотезу глобального потепления, но и поинвестировать в зеленые стартапы, причем если вы сходите по моей ссылке, то узнаете что Гор сыграл далеко не последнюю роль в становлении небезызвестной компании Tesla. Данная компания кстати, годами была убыточна, более того, я уже писал некогда статью "Илон Маск и Билл Гейтс: в чем разница", где показал, что если у ведущих мировых автоконцернов ежегодные объемы произведенной и проданной продукции измеряются миллионами, то у Tesla они вплоть до 2022 года измерялись лишь сотнями тысяч. Трилионной компанией Tesla стала благодаря не прибылям, а капитализации, то есть тем, сколько акции сей конторы стоят на бирже. Таким образом, Tesla есть ничто иное, как натуральный биржевой пузырь. Не спорю, значительная часть этого пузыря была надута благодаря харизме Илона Маска - однако в немалой степени тут сработало и то что электромобили продаются населению как спасение от глобального потепления.
Ну и конечно, не стоит забывать о появляющемся на наших глазах рынке углеродных кредитов. Здесь я рекомендую перевод статьи-расследования Мэтта Тайбби от 2009 года, где помимо прочего рассказывается как банк Goldman Sachs еще в 2000-х лоббировал как саму гипотезу глобального потепления, так и идею углеродных кредитов, когда каждое предприятие имеет норму на выброс углекислого газа в атмосферу - и те компании, у которых этих норм излишек, могут их продавать тем, кому без выбросов CO2 никак нельзя.
То есть, мы имеем настоящую энвайронменталистскую мафию: целую индустрию, делающую бешенные деньги на борьбе с глобальным потеплением. И как вы думаете, каковы шансы что эта собака добровольно расстанется со своей костью?
— Поставим мысленный эксперимент: убираем из расчетов CO2. Что происходит с водяным паром — остается ли он и будет ли создавать парниковый эффект?
— По идее, он остаться должен: работы, которые я смотрел 17, утверждали, что он останется. Но здесь проблема в том, что полностью убрав углекислый газ, мы перейдем в область отрицательной температуры, лишившись воды в жидком состоянии.
— Будет ли достаточно ресурсов, чтобы поддерживать биосферу?
— Да, это вопрос. С другой стороны, не может быть так, чтобы атмосфера была, а CO2 не было. Это будет противоречием. Может возникнуть ситуация вроде марсианской, где парниковый эффект обеспечивается водяным паром и льдом, составляя порядка 10°. Не нужно забывать и то, что Марс находится дальше от Солнца: на Венере парниковый эффект — 477°. Земля находится в комфортном состоянии относительно светимости Солнца и удаленности от него: прежде всего не реализуется убегающий парниковый эффект — у нас нет такого количества воды и углерода, когда Земля за счет положительных обратных связей усиливает парниковый эффект.
Мне вот интересно: Чернокульский вообще знает, что на Марсе атмосфера практически состоит из углекислого газа? А количество водяного пара, вообще измеряется миллионными долями? Или, на Марсе другой углекислый газ, с совсем другими свойствами?
Также, очень интересно почему Борис Штерн, который вообще-то астроном, не задает подобных уточняющих вопросов? Это что, пример либеральной журналистики, изобличенной Такером Карлсоном, когда журналист ставит своей целью не информирование об объективных фактах, а создание определенной картины мира - и в частности, не задает правильному интервьюируемому, неудобных вопросов?
— Не могло ли такое уже происходить во время оледенений?
— По этому поводу до сих пор ведутся споры: не совсем понятно, что происходило во время оледенений. Переходы к Белой Земле (английский термин — Snowball, «Земля-снежок») могли происходить по-разному. CO2 определенно не уходил в ноль, но предполагается, что в такие времена падала светимость Солнца и какую-то роль могла, например, играть космическая пыль. Как я понял, до сих пор нет ясного ответа, как появлялась «Земля-снежок». Падения углекислого газа точно не было: все-таки резко сокращалась приходящая солнечная радиация. Может быть, в дело вступали аэрозоли или вулканы извергались с чрезвычайной силой…
В гипотезе Земли-снежка гораздо интереснее, как Земля после такого оледенения растаяла? Вопрос отнюдь не праздный: так еще в 1960-х климатолог Михаил Будыко пришел к выводу что если бы глобальное оледенение когда-либо случилось, то всемирный ледяной покров попросту отражал бы всю солнечную энергию обратно в космос и у ледников элементарно не было никаких шансов растаять. Последующие исследователи также скептически относились к данной гипотезе. Восстала из пепла она только на заре 1990-х, когда начала восходить звезда гипотезы глобального потепления и палеоклиматологию бросились переписывать под концепцию "Парниковые газы есть единственный фактор изменений климата".
— Прогнозы дают (или давали, во всяком случае) довольно большой разброс. Сохраняется ли он в разных моделях? Сходится ли он к какому-то общему консенсусу?
— Разброс зависит от устройства самой модели. Неопределенности прогноза посвящен ряд интересных работ 19: на ближайшие десять лет она процентов на восемьдесят зависит от внутренней изменчивости климата. Модели не попадают в фазы океанических течений, выдавая разные результаты. На масштабе от 10 до 50 лет основные различия связаны с расхождениями непосредственно между моделями: какая-то более чувствительная, какая-то — не столь, в одной одна схема облаков, в другой — другая, где-то ячейки детальнее… Всё зависит от того, все ли обратные связи прописаны. На масштабе свыше 50 лет основные различия связаны уже со сценариями. Результат следует ожидать, ориентируясь на то, что заложено в модель. Что мы закладываем? Траекторию изменения общества, которую нам дают коллеги, представители общественных наук. Как будут меняться урбанизация, выработка энергии, структура энергетики, сельское хозяйство? В зависимости от всего этого следует ожидать те или иные эмиссии парниковых газов и тот или иной радиационный форсинг, который, собственно, непосредственно в моделях так или иначе трансформируется в температуру. В зависимости от эмиссии парниковых газов, аэрозолей мы получаем разные отклики в разных моделях. Всё вместе это дает существенную «вилку» в прогнозах, которая за последние годы вовсе не уменьшилась, а, напротив, от пятого отчета к шестому даже выросла — это из-за того, что ряд моделей показывает подозрительно высокую чувствительность.
Ну то есть, то самое о чем постоянно говорят климатические скептики - компьютерные модели в данном случае немногим отличаются от гаданий на кофейной гуще.
— Можете ли вы качественно охарактеризовать разницу между прогнозами самой страшной и самой мягкой модели?
— Возьмем конец века (в ближайшие десять лет изменчивость, скорее всего, будет играть бо́льшую роль от года к году). К этому времени самый мягкий сценарий описывает удержание потепления в 1,5°, что, увы, совершенно нереально. Глобально температура вырастает, соответственно, на 1,4–1,6°. Самый жесткий сценарий пророчит рост глобальной температуры на 3,5–6°. Для России эти среднегодовые цифры нужно умножить на 2,5. Если говорить про зиму, то температура может вырасти на 18–19° в северных широтах при агрессивном сценарии: –40° может превратиться в –20°. Летом же потепление будет гораздо более слабым. Кроме того, потепление будет более сильным ночью, и более слабым — днем. Самым опасным последствием, конечно, будет рост уровня океана: 0,5 м при мягком сценарии и метр при агрессивном.
Э--э-э.... Я правильно понял, что климат будет становиться мягче?!
При этом надо понимать, что это не значит, что в 2101 году у нас всё закончится — просто модели не рассчитывают дальше. Я забыл сказать: из последних открытий надо принять во внимание ряд важных статей 20, которые помогли нам замкнуть баланс, а до этого не до конца был определен вклад всех компонент, влияющих на рост океана. Если в конце XX века вклад объемной и массовой компонент был сопоставим, а по косвенным признакам в середине XX века объемные компоненты оказывали большее влияние, то сейчас массовая компонента — таяние Гренландии, таяние Антарктиды, таяние горных ледников — дает 2/3 роста океана. В агрессивном сценарии это таяние ускорится, и мы получим метр к концу XXI века и где-то 3 м к концу XXIII века.
Ну то есть, я правильно понимаю, что глобальное потепление грозит нам повышением уровня океана на метр через сотню лет - и это самый худший сценарий? Да, безусловно глобальное потепление есть страшная экзистенциальная угроза самому существованию человечества, в борьбе с которой все средства хороши. Включая те, которые требуют от нас разломать всю экономику и всю энергетику.
ситуация с Восточной Антарктикой не до конца понятна (там лед вроде бы стал устойчивым, даже пошло нарастание), а Западная Антарктика с Гренландией всё больше фигурируют в трудах, описывающих обратимость и необратимость ледяных щитов.
А, ну то есть ситуация с поисками признаков глобального потепления, схожа с поиском внеземной жизни - алгоритмом того мужика, который искал ключи не там где потерял, а там где посветлее? Ты туда не смотри, ты сюда смотри - вот тут, тут ледники тают, значит глобальное потепление есть! А то что в восточной Антарктике лед не только тает, но и наоборот, еще больше намерзает - а давайте сделаем вид, что этого нет!
Есть риск, хоть и маленький, что и Восточная Антарктика будет таять — так к концу XXIII века рост уровня океана может достичь 12 м. Это, видимо, и есть самая страшная модель, идущая по пути неустойчивости ледяных щитов. Впереди много неизвестного, мы стоим в зоне неопределенности.
Ну, то есть восточная Антарктика не тает, но поскольку нам нужно напугать глобальным потеплением, то мы придумаем, что будет если она вдруг растает - и будем этим пугать народ.
Что же касается противодействия, то у нас есть два пути. Первый и основной путь, о следовании которому мы пытаемся договориться (пусть и с низкой договороспособностью — во главу угла одно лишь изменение климата не поставишь, надо думать и о другом), — снижение углеродного следа. Многим странам проделать это не так-то просто: не все столь развиты технологически, да и конфликт интересов вступает в дело.
Правильнее было бы сказать, что не у всех стран есть море бабла, которое они готовы выкидывать на всякие неокупаемые зеленые проекты. А главное - зачем, коль скоро глобальное потепление угрожает нам повышением океанов на метр через сто лет?
Один из них я бы назвал конвенциональным (ведь есть понимание, что он будет внедряться): пытаться извлечь из атмосферы углекислый газ (carbon dioxide removal), который мы уже когда-то добавили. В этом плане на ум тут же приходят зеленые насаждения: лесопосадки и лесовосстановление сейчас пользуется популярностью. Но этот путь улавливания углерода неустойчив, ведь случись в новоявленных лесах пожар — углерод попадет обратно. Пожары в Якутии в 2021 году дали половину годовых антропогенных эмиссий CO2 России.
Погодите-ка, мистер Чернокульский, так что же это.... получается лесные пожары по уровню выбросов углекислого газа могут посоперничать с антропогенным фактором?
Это на самом деле, очень неудобный для климатических алармистов момент: дело в том что исследования постоянно открывают все новые и новые неантропогенные источники CO2, которые и по отдельности могут посоперничать с источниками антропогенными, а уж если их сложить воедино.... Не стоит забывать также и о природных источниках метана - газа который Чернокульский очень не любит, но который с недавних пор также положено считать угрозой.
Так что разрабатываются другие методы, например прямого улавливания или распыления минералов (скажем, оливинов), которые при попадании на них кислотного дождя образуют карбонатные ионы, стекающие вместе с водой на дно океанов (это так называемое химическое выветривание). Здесь мы имеем дело с абиотической цепочкой углеродного цикла, которую пробуем усилить. В этом есть немало минусов: сама пульверизация такой пыли дорого обходится и вредит здоровью. Можно ловить углекислый газ напрямую, совмещая биоэнергетику с захватом и удалением СО2. Да, можно культивировать некую быстрорастущую породу, затем срубать и сжигать ее — получать энергию, а во время сжигания улавливать в трубе весь CO2, отправляя его затем в геологический резервуар, где надежно хранить и следить, чтобы он не вышел обратно. Геологическим резервуаром может послужить бывшее вместилище нефти или газа. Норвежская компания Equinor (бывшая Statoil) уже запустила у себя проект по захоронению CO2. Надо сказать, что пока таким занимаются в основном нефтяники, улавливая углекислый газ у себя в трубе, а затем закачивая его в пласт, чтобы добыть больше нефти и газа. Здесь, конечно, не климатическая логика, а строго коммерческая: ловим CO2, чтобы добавить еще больше этого же вещества в атмосферу! Потенциал всех таких методов не очень высок и насчитывает 10–15 млрд тонн СО2 в год в далекой теории, в то время как добавляем мы порядка 40 млрд тонн. Пока же мы такими методами, не вышедшими из стадии R&D, уловили лишь 1–2 млн тонн. Мне кажется, что это золотая жила будущего, куда могли бы пойти венчурные инвестиции.
Ну да, ну да. А чтобы венчурные инвестиции было интересно вкладывать в подобные предприятия, нам понадобятся законы об углеродных кредитах....
Есть, как вы сказали, и неконвенциональный путь — использовать аэрозоли. Грубо говоря, тогда мы боремся не с причиной недуга, а с его симптомами, пробуя уменьшить приходящую солнечную радиацию. Истории из этой области в основном теоретические и не совсем понятно технологически, как это реализовать. Так, предлагается распылить лунную пыль между Землей и Солнцем или поставить в точке Лагранжа множество зеркал и отразить небольшую долю солнечного света. Более реальным представляется запуск сульфатных аэрозолей в стратосферу с помощью аэростатов или самолетов. Существенный минус всех этих подходов в том, что хоть температура и понижается, но на растения оказывается немедленное воздействие, ведь фотосинтетически активная радиация снизится. Это в свою очередь повлияет на биопродуктивность флоры и на продовольственную безопасность. Сульфатные аэрозоли в стратосфере — это еще и воздействие на озоновый слой и на осадки: расчеты с климатическими моделями показывают, что хотя температура стабилизируется, но осадки станут более редкими, а климат на Земле — более сухим.
Угу.... Не слишком ли высокая плата за то, чтобы уровень океана не повысился на метр через сотню лет?
— Вопросы кончились. Не хотите ли что-нибудь сказать в заключение?
— Говорить о климате непросто. Раньше эта дисциплина была чисто научной, без вкрапления политики, а сейчас дела обстоят иначе. Труднее стало заниматься популяризацией знаний о климате: на тебя смотрят как на «человека заинтересованного». Рассказываешь о далеких звездах — никто и не думает, что ты мог подделать данные, что у тебя есть какой-то шкурный интерес.
Скромный вопрос: а как же так получилось, что климатология стала политизированной?
А с климатом такое не получается: то и дело слышишь обвинения в том, что «вы тут вообще всё фальсифицируете». «Ну конечно, — отвечаю я, — с утра сажусь за компьютер и прибавляю ко всем данным по планете одну сотую, дабы тренды сошлись». Полный бред, который действительно мешает работе, но что поделать?
Я уже давно вывел правило: либерахам категорически не стоит пытаться в иронию, сатиру. У них вместо этого, постоянно саморазоблачение выходит.
В частности, обвинения Чернокульского в фальсификации данных выглядят на самом деле не так уж и бредово, если вспомнить незабвенный Климатгейт, когда вскрылась правда о том что "исследователи" не гнушались подтасовкой данных.
Да и сама наука климатология расширилась. Тут и юристы-климатологи, и экономисты-климатологи, а климатологов — представителей естественных наук — как будто стало меньше.
О, так получается у нас теперь в климатологии тусит масса климатологов-не-климатологов? А кто выше громил Александра Городницкого, за то что он всего лишь морской геолог, а значит не обладает официальным патентом просветленного мудреца и не имеет права обсуждать климатологическое дао? Но больше конечно, интересен тот аспект, что в климатологии сейчас вращается куча левых людей, которые с одной стороны, не являются учеными, а с другой - судя по всему, кровно заинтересованы в гипотезе глобального потепления. Это полезно помнить, когда климатические алармисты будут в очередной раз вещать про научный консенсус или когда эта публика выкатит очередной доклад.
Раньше с подобным пришлось столкнуться экологии, которая проделала путь от сугубо биологической науки до некого нарицательного расхожего понятия о «загрязнении окружающей среды».
И опять Чернокульский упорно умалчивает - кто же эти негодяи, виновные в политизации науки?
Напоследок скажу: доверяйте ученым, все-таки они, занимаясь наукой, остаются чистоплотными. Ради нее они и начали когда-то трудиться, и ради нее продолжают стараться по сей день.
Очень спорный тезис, Алекс. В том что современные ученые занимаясь наукой, остаются чистоплотными и стараются ради науки, у меня уже давно существуют серьезные сомнения.
Подведем итог. Глобальное потепление - абсолютно спекулятивная, вилами на воде писанная гипотеза, такая же, какой была гипотеза ядерной зимы. Причем это наглядно было продемонстрировано просто в ходе данного интервью, когда Чернокульский сам же себе противоречил в разных местах. А также, открыто признавался в том, что реальное положение дел, зачастую противоречит гипотезе глобального потепления. Серьезно, энвайронменталистам стоило бы придумать более прочную концепцию, которая бы не разваливалась даже просто сама по себе. А впрочем.... Целевой аудитории официальной науки, три года назад успешно продали идею, что вирус вызывающий лишь немного большую смертность чем грипп, есть угроза самому существованию человечества. Так зачем стараться: и так ведь схавают!
Печалит тут только одно: получается что официальная наука - вовсе не бред альтернативщиков, а сама науки ничем не отличается не только от политики, но даже и от религии. А научное сообщество, представляет собой форменную тоталитарную секту, где существует перечень догм, сомневаться в которых категорически запрещено.