Бендюжники, маклеры, воры, рыбаки, греки, хохлы - вот мир Одессы начала века, непередаваемая атмосфера и смесь трагедии и фарса. Бабелю удалось все это пересказать, воспеть.
Сам о себе Исаак Бабель весьма откровенно написал в своей Автобиографии:
Родился в 1894 году в Одессе, на Молдаванке, сын торговца-еврея. По настоянию отца изучал до шестнадцати лет еврейский язык, Библию, Талмуд...
Интересен состав тогдашнего Одесского коммерческого училища:
Там обучались сыновья иностранных купцов, дети еврейских маклеров, сановитые поляки, старообрядцы и много великовозрастных бильярдистов. На переменах мы уходили, бывало, в порт на эстакаду, или в греческие кофейни играть на бильярде, или на Молдаванку пить в погребах дешевое бессарабское вино...
Одесса - жемчужина у моря - сейчас переживающая не лучшие времена, а впрочем почему не лучшие? А когда были лучшие? До революции?
Пожалуй, если не считать еврейских погромов.
Отношения с собственным еврейством у Бабеля были сложные.
«Я не выбирал себе национальности, — вспоминает его слова Константин Паустовский. — Я еврей, жид. Временами мне кажется, что я могу понять все. Но одного я никогда не пойму — причину той черной подлости, которую так скучно зовут антисемитизмом»...
И все же пронзительная нота еврейского изгнания, погромов, и в то же время у Бабеля нет зацикливания или паразитирования на этой трагической теме:
— Фроим, — произнесла старуха, — я говорю тебе, что у этих людей нет человечества. У них нет слова. Они давят нас в погребах, как собак в яме. Они не дают нам говорить перед смертью... Их надо грызть зубами, этих людей, и вытаскивать из них сердце... Ты молчишь, Фроим, — прибавил Миша Яблочко, — ребята ждут, что ты перестанешь молчать...
Бабель – это все же не Шолом Алейхем, его русский язык сродни платоновскому, где революционная жуть растворена в поэтической романтике.
Из Одессы в Москву и Питер высадился целый десант изумительных писателей: братья Катаевы, Илья Ильф, Паустовский, Ахматова, Олеша, Багрицкий, Чуковский, Шенгели, Жаботинский и т.д.
Бабель выпорхнул из еврейской слободки вовремя. Сам он считал, что русскую литературу надо подогреть южным солнцем, она чрезвычайно холодна и мрачна. И он вживил свой еврейский дичок в русскую прозу:
— Почтение вам, мадам Шнейвейс, и добрый день. Вот вы уехали по делам и набросили мне на руки голодного ребенка... — Цыть, мурло, кто это разевает там рот в моем окне?
“Одесские рассказы”, “Конармия” - это подлинные шедевры русской литературы.
Бабель делал революцию, революция кроила Бабеля по своему усмотрению.
Ведь многие из писателей того времени благословили погром старого уклада жизни, пользуясь метафорой Блока «раздули пожар мировой революции», а потом сгорели в нем.
Бабель к сожалению принимал в этом активное участие:
Угодники - бесноватые нагие мужики с истлевшими бедрами - корчились на
ободранных стенах, и рядом с ними была написана российская богородица:
худая баба, с раздвинутыми коленями и волочащимися грудями, похожими на
две лишние зеленые руки.
Древние иконы окружили беспечное мое сердце холодом мертвенных своих
страстей, и я едва спасся от них, от гробовых этих угодников.
Их бог лежал в церкви, закостеневший и начищенный, как мертвец, уже
обмытый в своем дому, но оставленный без погребения. (рассказ “Конец Св.Ипатия)
В выпуске «Литературной газеты» за 26 января 1937 года, посвященном осуждению «антисоветского троцкистского центра», наряду со статьями Алексея Толстого, Андрея Платонова, Юрия Олеши, Леонида Леонова, Шкловского, Лавренева и других есть и статья Бабеля «Ложь, предательство, смердяковщина».
Я в свое время делал интервью с внуком писателя, Андреем Малаевым-Бабелем, и задал ему вопрос:
- Так может быть Бабель и сам виноват в том, что произошло с ним позднее?
Он ответил весьма уклончиво:
- Может?!
Кто может знать, как слово наше отзовется?
Литература не делится на “их бог” и “наш бог”, русская литература - единый покров и судьба.
Кстати, жена Бабеля - Антонина Пирожкова - инженер-строитель, она принимала активное участие в строительстве московского метро. И на память о себе оставила не только “Площадь революции”, но “Маяковская”, “Киевская” и т.д.
Так сказать, опоэтизировала то, что Бабель опоэтизировать уже не смог. Грандиозный Каменный гость социализма раздавил железной пятой маленького человека и художника.
Я в свое время зачитывался Бабелем. Время ничего не поменяло. Бабель наряду с Буниным, Набоковым, Олешей, Паустовским, Пришвиным, Шмелевым, Чуковским и т.д. - один из любимых. Во всяком случае я всегда прислушиваюсь к его слову, как шелесту ветра, теплым каплям летнего дождя, солнцу:
Мой совет: держитесь ближе к жизни, знайте больше простых людей, населяющих землю, и бойтесь книжничества. Плохо, когда писатель отталкивается не от жизни, а от книги...
p. s. Дзен полностью перестал платить автору. Если вам интересны материалы, поддержите автора:
https://yoomoney.ru/to/410014757155128