1954 год. Талса. Оклахома
Старомодно одетая полная пожилая женщина вот уже несколько часов сидела в кабинете начальника полиции. На столе перед ней лежал журнал с яркой обложкой, в руках она сжимала сумочку, из которой выглядывало незаконченное вязание. Она выглядела ровно так, будто была матерью любого сотрудника этого отделения, поэтому мужчинам было неловко ее допрашивать. Они заходили в кабинет, заводили разговор, женщина что-то отвечала, а через пять минут они уже вместе над чем-то хохотали. У женщины был такой заразительный смех, что любая ее история моментально вызывала улыбку.
Нэнни вела себя с сотрудниками спокойно и даже кокетливо, а в те минуты, когда ее оставляли наедине с собой, она брала со стола журнал и погружалась в чтение романтических историй, вперемешку с кулинарными рецептами. Большинство сотрудников отделения прекрасно знали, что это за журнал, так как их мамы выписывали точно такие же издания и залпом читали их на кухне по вечерам.
– Я кое-что придумал, нужно попробовать, – пробормотал один из сотрудников своему приятелю, когда они пили кофе напротив стеклянной двери кабинета, в котором сейчас сидела Нэнни Досс.
Молодой офицер осторожно постучал перед тем, как войти в кабинет, перебросился с Нэнни парой ничего не значащий фраз, а уходя, он вдруг взял со стола журнал. Нэнни испуганно взглянула на мужчину и попросила оставить журнал, но тот сослался на жесткие порядки полиции и унес его с собой.
Спустя пару часов он вновь постучал в кабинет. На лице женщины уже не было любезной улыбки, она едва сдерживала слезы отчаяния, а руки ее нервно теребили ремешок сумки.
– Ну что ж, Нэнни, вы расскажете мне за что убили своего мужа? – все с такой же любезной улыбкой поинтересовался офицер.
– А… А вы вернете журнал? – срывающимся голосом спросила женщина.
Как все начиналось
Добро пожаловать в Алабаму. Здесь, на задворках сердца средней Америки, в 1905-м году еще помнили времена рабства, богобоязненная и благочестивая публика по воскресеньям обязательно ходила в церковь и едва ли кто-то мог нацарапать собственную подпись на документе. Здесь, в местечке Блу Маунтин, в семье фермеров и родилась 4 ноября 1905-го года Нэнни Досс.
Помимо нее в семье было еще четверо детей. Строгий отец придерживался старых правил и считал, что девочке негоже уметь читать, поэтому запрещал дочерям посещать школу. Потихоньку матери удавалось отправлять одну из четырех девочек на занятия. В итоге они ходили в маленькую католическую сельскую школу по очереди. Образование получилось так себе, но, по крайней мере, все девочки выучились читать. Нэнни нравилось это занятие: она читала вывески, статьи в газетах, но больше всего любила утаскивать мамины женские журналы, в которых частенько печатали простые, романтические истории.
Примерно в годы Первой мировой традиция печатать романы с продолжением утратила свою актуальность. Мир кочевал из одной войны в другую, пресса частенько попадала на фронт, и очень скоро военачальники поняли, что фраза «продолжение следует» угнетающе действует на боевой дух солдат. Где-то с 1910-х стали появляться журналы, в которых печатали немного новостей и какую-нибудь романтическую и жизнеутверждающую историю обычно про искалеченного войной человека и его прекрасную спутницу. Вскоре появилось разделение на мужские и женские журналы, но отличались друг от друга они в основном картинкой на обложке. Дешевые журналы можно было купить за пару центов в любой бакалейной лавке, и мать Нэнни частенько себе позволяла это небольшое расточительство.
В 1914-м году семья Нэнни решила поехать погостить у родственников в соседнем городе. Добираться предстояло на поезде, чуде современной техники по тем временам. В тот день они им с трудом удалось протиснуться через толпу зевак и занять свое место в вагоне 3-го класса. Паровоз ужасно грохотал, периодически дергался и замирал, а потом резко трогался с места, заставляя всех пассажиров плотнее вжиматься в свои сиденья. Девятилетняя Нэнни без конца ерзала на лавке, крутила головой, желая получше запомнить это совершенно невероятное приключение. В какой-то момент поезд разогнался до огромной скорости, в окне калейдоскопом появлялись и исчезали деревья и дома, и вдруг поезд резко остановился.
Многие люди упали со своих мест, а Нэнни буквально вылетела с сиденья и со всей силы ударилась лбом о железный поручень с острым углом. Девочка потеряла сознание. Вокруг нее уже начал собираться народ, все наперебой что-то советовали, из-за чего отцу семейства было ужасно дискомфортно. Нэнни вдруг открыла глаза, увидела сотню любопытных глаз вокруг себя и пребывающего в холодном бешенстве отца.
– Все в порядке, – пробормотала она и рассмеялась. Ее смех стал был так заразителен, что вскоре уже смеялся весь вагон.
Девочку несколько дней без конца тошнило, она стала плохо видеть и еще хуже запоминать лица людей, не прекращались дикие головные боли. Впрочем, что могли с этим поделать в Алабаме начала века? Доктор прописал девочке успокоительное и попросил больше не придуриваться.
Первое замужество
В 16 лет мама выдала дочь замуж за сельского парня Брэггса из соседней деревни. Нэнни не хотела за него выходить, но кто спрашивает детей в таком возрасте? Девушка поселилась в доме с мужем-погодкой и его крайне религиозной и ужасно сварливой свекровью. От девушки тут же стали требовать рожать детей и побольше, и через четыре года в молодой семье было уже четверо детей, напрочь отсутствовали деньги, зато с каждым днем росла общая взаимная ненависть. Нэнни ненавидела мужа и свекровь за то, что ее заставляют рожать детей, а потом еще и ухаживать за ними. Девушка умоляла супруга разрешить ей прервать четвертую беременность, но тот обвинил ее в том, что она ведьма и безбожница.
Брэггс все больше пил, не собирался искать работу и без конца досаждал Нэнни. Молодой человек любил проводить время со старшей девочкой Мелвиной, но остальными детьми не интересовался совсем. Мать Брэггса считала, что Нэнни повинна во всех бедах сына и именно из-за нее парень ничего в жизни не пытается добиться. Да еще и Брэггс стал запрещать Нэнни тратить деньги на журналы.
– У тебя четверо детей, а ты все про принцев мечтаешь, я думал, что хоть дети тебя исправят! – возмущался он.
Как ни странно, вечером Нэнни не стала устраивать скандал и, как и советовали в журнале, накрыла на стол в соответствии со всеми правилами этикета: для мужа и детей отдельно. Вот только пахла еда крысиной отравой. Брэггсу отчего-то стало не по себе от этой еды, и он устроил скандал с метанием посуды. Каждый раз, когда муж поколачивал Нэнни или устраивал ей скандал, ужин его пах отравой. Нельзя же огульно обвинить жену в том, что она пытается тебя отравить, но и пробовать это не хотелось, оставалось только бросать тарелки в стену по самым разным поводам.
Четверо детей безумно мешали чтению журналов, изучению кулинарии и всему, что доставляло Нэнни радость. Свекровь и муж только добавляли проблем. Старшая Мелвина по большей части проводила время с отцом, младенец не очень-то мешал, но вот две средних девочки просто сводили с ума. Однажды вечером сразу две дочери пожаловались на то, что ужин слишком горький, а наутро они уже мучились от дикой боли в животе. Приехавший врач ничего не успел сделать. Девочки умерли буквально в один день, а вскоре после похорон Брэггс взял старшую дочь Мелвину и уехал в неизвестном направлении. Нэнни осталась наедине с младенцем и свекровью.
Через пару недель от неизвестной инфекции и ужасных болей в животе умерла свекровь Нэнни. Теперь в распоряжении девушки был дом, деньги и она могла целыми днями читать свои любимые журналы, фантазировать о том, как ей встретится прекрасный принц и иногда просматривать колонку «одиноких сердец». Все изменилось, когда на пороге дома появился Брэггс с Мелвиной и своей новой женой.
Какое-то время они жили втроем, без конца ругались и улаживали вопросы по разводу, а потом Нэнни все же пришлось вернуться домой к родителям, прихватив двух ненавистных ей детей (новая супруга Брэггса не желала воспитывать чужих детей). Пару месяцев Нэнни даже проработала на хлопчатобумажной фабрике, но потом встретила Роберта Харрельсона, показавшегося ей тем самым прекрасным принцем, и переехала к нему в Джексонвилл вместе с детьми.
Второй брак
Роберта сложно было бы назвать идеальным мужчиной, но он был не жадным, не слишком досаждал Нэнни со своими претензиями, не ограничивал ее ни в чем, неплохо относился к Флорин и Мелвине, не требовал от Нэнни рождения новых детей. Одним словом, он не мешал ей жить, и этого оказалось достаточно для того, чтобы они прожили вместе 16 лет.
Камнем преткновения в их семье был алкоголь. Роберт не представлял себе жизни без дешевого виски, который обеспечивал ему анестезию от жизни и помогал не мешать супруге. Из-за этого виски в семье часто случались ссоры, после которых Нэнни обычно уезжала на несколько дней куда-нибудь к родственникам. Или не к ним. Она уезжала только ради того, чтобы сесть в поезд, открыть женский журнал и долго изучать колонку «одиноких сердец», представляя себе мужчин, которые хотели бы познакомиться, какая удивительная могла бы между ними любовь и чудесное будущее. Иногда она заходила в придорожные бары, знакомилась с мужчинами и рассказывала свою невероятную историю жизни, которая обычно сильно напоминала историю героини из недавно прочитанной романтической истории.
Через несколько дней Нэнни неизменно возвращалась домой и все вставало на круги своя. Мелвина со временем превратилась в красивую девушку, за которой стали ухаживать молодые люди. Нэнни была категорически против замужества дочери, а уж когда выяснилось, что дочь вместе с мужем собираются жить в их с Робертом доме, она была просто в бешенстве. И все же Мелвина не послушала мать, а Нэнни оставалось только рассказать веселую историю и накрыть на стол. Так должна поступать хорошая хозяйка, согласно журналу с советами и рецептами.
Вскоре у молодоженов родился первенец, первый внук Нэнни, а через год выяснилось, что Мелвина снова беременна. Нэнни буквально сходила с ума от детского плача, разрывающего стены дома. Как только первый внук перестал превращать ее жизнь в ад, на свет должен был появиться следующий монстр. Нэнни не оставалось ничего, кроме как улыбнуться, пошутить и поправить салфетки на столе. Женщина пообещала дочери помочь с родами.
В Штатах вплоть до 1960-х годов принято было рожать дома (да и сейчас это популярно). Семья вызывала врача или акушерку. Медработник приезжал со всеми необходимыми инструментами и эфиром, которым облегчали боль при родах. Приехал врач и в тот раз. Вся семья собралась внизу и замерла в ожидании, Нэнни так нервничала, что без конца крутила в руках булавку. Вскоре врач возвестил о том, что у Нэнни появился второй внук. Женщина утерла слезы «счастья» на глазах и попросила разрешения подняться к дочери. Врач разрешил ей на две минуты заглянуть в комнату, и оставил ее наедине с дочерью и спавшим в кроватке внуком. Нэнни осторожно подошла к кроватке, провела по головке младенца рукой, в которой крутила булавку за несколько минут до этого. Засыпая, Мелвине показала, что мать как-то слишком долго держит руку на темени младенца, впрочем, чего только не покажется под эфиром. Наутро выяснилось, что вполне здоровый младенец умер безо всякой причины.
Спустя пару недель Нэнни решила оформить страховку на старшего внука. Чего ведь только не может произойти в этой жизни, лучше застраховаться от самого страшного.
Мелвина рассталась с мужем, а вскоре познакомилась с новым молодым человеком и уехала к нему на несколько дней, оставив старшего ребенка на попечении родителей. Вернувшись, Мелвина узнала, что сын ее умер от асфиксии по неизвестным причинам, а Нэнни получила страховку за жизнь внука в размере 500 долларов (около 8000 долларов по современным меркам). Вскоре Мелвина навсегда покинула дом Нэнни и Роберта. Муж Нэнни сильно переживал из-за произошедшего, и стал еще сильнее злоупотреблять алкоголем. Однажды он напился до животного состояния, застал Нэнни на кухне и изнасиловал. Вот этого уже простить было нельзя.
Через неделю Нэнни услужливо оставила на столе на кухне полную бутылку любимого Робертом дешевого виски. Через пару дней мужчина умер от алкогольного отравления.
И еще три мужа
Через пару месяцев Нэнни вновь вышла замуж и переехала в Лексингтон, Северная Каролина. С новым мужем Арли Лэннингом она познакомилась с помощью колонки «одиноких сердец» на последней странице ее любимого журнала. Сестра и мать Арли терпеть не могли Нэнни. Отчего-то сестра мужчины была уверена, что Нэнни просто охотница за наследством и надеется заполучить дом, после смерти мужа.
– Я не собираюсь умирать, – смеялся Арли, когда сестра рассказывала ему о своих подозрениях, ничуть не стесняясь Нэнни.
Человек, как говорится, предполагает, а яд работает.
Уже через год после начала их семейной жизни Нэнни поняла, что Арли вовсе не прекрасный принц из ее любимых романов. Мужчина был падок на женщин и алкоголь, без конца изменял Нэнни. Впрочем, жена не уступала в этом мужу. Нэнни часто уезжала после ссор на несколько дней или даже недель, предпочитая проводить время в придорожных барах, где могла себе придумать любую жизнь и познакомиться с мужчиной, у которого была точно так же выдуманная биография, как и у нее. А выдуманные истории всегда интереснее и ярче настоящих.
Все развалилось, когда сестра Арли вынудила его написать завещание в ее пользу. Нэнни узнала об этом и была вне себя от бешенства. Вскоре мужчина умер, а наутро после похорон его сестра попросила Нэнни немедленно покинуть ее дом. Женщина не стала противиться, вот только через неделю этот дом сгорел, а вот страховка за него полагалась Нэнни. Вскоре мать Арли приболела, Нэнни вызвалась помочь пожилой женщине, а через пару дней мать Арли отправилась на небеса вслед за сыном. Нэнни была теперь уже вполне обеспеченной пожилой дамой, которая могла себе позволить не работать до конца дней.
Женщина поехала погостить к своей сестре в Алабаму. Там ее встретила буквально тень, а не человек. Сестра Нэнни умирала от рака, а вся ее семья застыла в ожидании траура. Когда сестры остались наедине, женщина стала умолять Нэнни помочь ей поскорее умереть. Нэнни запретила ей даже думать об этом, рассказала пару уморительных историй и принялась помогать по дому. Сестре становилось все хуже. Всякий раз, когда она ела приготовленный Нэнни ужин, ей становилось плохо, а через пару недель женщина не умерла.
Будучи уже успешной и состоятельной женщиной, Нэнни решила, что в ее положении уже будет лучше обратиться за помощью в поисках нового мужа в специальное и очень элитное брачное агентство, которое действительно вскоре свело ее с новым мужем. Ричард Мортон практически сразу стал изменять Нэнни. Женщина буквально через месяц поняла, что это не герой ее романа и отправилась проведать маму в Алабаму. Отец Нэнни недавно умер, и женщина просила дочь побыть с ней какое-то время. Через два дня после приезда Нэнни женщина умерла, а вскоре умер и Ричард Мортон.
Уже через неделю после похорон Нэнни переехала к своему новому мужу в Талсу, штат Оклахома. Сэмюэль Досс был священником и свято чтил правила своей церковной общины. Проблем с алкоголем у него не было, другими женщинами он не интересовался, но человеком он был совершенно невыносимым. Для начала он запретил Нэнни держать дома телевизор, так как это от дьявола. В те годы уже приобрели популярность мыльные драмы, которые Нэнни полюбила всей душой. Сэмюэля она любила значительно меньше. Впрочем, с отсутствием телевизора и другими запретами женщина примирилась, но вот когда Сэм запретил жене покупать женские журналы, она поняла, что пора искать следующего мужа. Для начала она пошла в офис страховой компании.
Осенью 1954-го года Сэм заболел. С каждым днем ему становилось все хуже. Мужчина буквально выл от дикой рези в животе. Уже в больнице выяснилось, что у него была инфекция пищеварительного тракта. Удивительно, но в больнице он буквально на глазах пошел на поправку, хотя всем уже казалось, что он не жилец. 5 октября Сэмюэля выписали из больницы. Нэнни устроила мужу торжественный прием и вроде бы все у них стало налаживаться, но через пару дней мужчина стал разбирать какой-то из шкафов и обнаружил две странные бумажки: две страховки на его жизнь на имя Нэнни. Он все понял и устроил женщине ужасный скандал, а через пару дней, конечно, умер. В его теле обнаружили лошадиную дозу мышьяка. Нэнни уже успела закрутить роман по переписке с новым кандидатом в мужья, и собиралась через пару дней отправиться к нему в гости, когда на пороге ее дома появилась полиция.
Что там по психологии?
Вероятнее всего, травма головы, которую Нэнни получила в детстве, повредила лобные доли мозга, отвечающие за произвольную деятельность. Дисфункция лобных долей часто служит причиной того, что психика человека растормаживается. Если человек был склонен к алкоголю, он перестает знать меру. Если был склонен к сексуальным экспериментам, то это приводит к нимфомании и т.д. Становится трудно сосредоточиться на чем-то кроме своих сиюминутных желаний, они заслоняют собой буквально все. В течение всей жизни Нэнни страдала от диких головных болей, имела проблемы со зрением и только женские журналы служили ей лучшим обезболивающим. Когда она читала истории о любви, проходила головная боль и она обретала возможность пофантазировать и помечтать.
Еще одной характерной особенностью женщины был потрясающе заразительный смех. Она без конца хохотала, уморительно рассказывала о том, как потравила очередного мужа, и, слушая эту историю, слыша ее смех, собеседники невольно начинали улыбаться. Так поступали и полицейские, и журналисты, с которыми она общалась. Этот смех звучит прекрасно, но если посмотреть немногочисленные записи Нэнни видно, что он чуть сильнее, чем в норме. Женщина смеялась больше и чаще, чем в среднем обычные люди. Никаких признаков маниакального состояния у нее не наблюдалось, а вот следствием нарушения работы лобных долей такой смех бывает часто.
Нет ничего более естественного, чем желание убить своих родственников (как ни комично это звучит). Мы злимся на родных сильнее, чем на незнакомцев, но мысли в норме никогда не становятся поступками. Иногда, чтобы унять злость и гнев, нужно очень сильно тереть тарелку на кухне, ударить кулаком по столу, а некоторые даже любят сыпать проклятьями. Все это в большей или меньшей степени нормально. Никому не приходит в голову претворять проклятия в жизнь. В случае с Нэнни все вышло иначе. Для нее значение имело только сиюминутное желание. Реальный мир для нее был связан с головной болью, мучениями и каторжной работой по поддержанию образа счастливой семьи. Она ненавидела его всем сердцем. Мир, в котором можно ездить на поезде, читать любовные романы и знакомиться с новыми людьми ей нравился куда больше, но женщина не могла себе позволить такую жизнь в середине ХХ века. По крайней мере, все это категорически не рекомендовали женские журналы, в которых печатались советы по сервировке стола, новости моды и короткие любовные романы.
Нэнни старалась внешне соответствовать тому, чего от нее требовало общество: гостеприимная веселая хозяйка, уютная хохотушка, мать и бабушка. Нэнни никогда не хотела детей, но в угоду обществу родила их. Бездетную женщину осуждали, да и один-два ребенка выглядели несерьезно, но вот родить четверых и двоих похоронить, это уже считалось нормой. Общество даже сочувствовало. То же и с мужьями. Здесь Нэнни действовала как классическая «черная вдова». Такие женщины убивают не из ненависти или денег, но ради общественного одобрения и сочувствия (часто, но не всегда, конечно).
Если история Нэнни Досс показалась интересной, рекомендую прочитать книгу о женщинах убийцах, в которой есть ее история.
