Во времена первой индустриализации произошел этот любопытный случай, очень похожий на байку. США тогда поставляли на новоявленные российские промышленные предприятия много оборудования, и фирма-поставщик осуществляла техническое сопровождение cтанков и механизмов. На одном заводе американцы смонтировали уж не помню какой сложный станок, запустили его и в гостинице при заводе поселился американский инженер – для консультаций За отдельную плату, конечно.
Однажды станок дал сбой. Позвали инженера. Он долго ходил вокруг машины, куря трубку и размышляя, затем попросил кувалду. Размахнувшись, ударил по какой-то шестеренке – и станок пошел!
Американец выставил счет – 1001 доллар.
- Как?! – изумился начальник участка. – За один удар кувалдой тысячу и один доллар?
- За удар кувалдой – один доллар, невозмутимо пояснил инженер. – А тысяча за то, что знаю, куда ударить…
Неизвестно, был ли на самом деле этот случай, но есть в нем глубокий сокровенный смысл, иллюстрирующий, что собой представляет подлинный профессионализм, отличающий мастера от простого работника. Попросту, наличие квалификации измеряется тем, насколько способен человек определить то самое причинное место, из-за которого машина не работает. Не знать заранее, выучив это по учебникам, а именно определить в ситуации, которая ни в каких источниках не описана.
К чему все это?
Если говорить упрощенно, то вся огромная армия работников делится на эти две категории – тех, которые, образно выражаясь, предпочитают махать кувалдой почем зря, и тех кто точно знает куда надо ударить всего один раз. Но если не упрощенно, то рынок труда имеет очень сложную, разветвленную структуру, и смею предположить, что дефицит работников с квалификацией от нуля до определенного уровня, проблемой не является – в России миллионы трудовых мигрантов из республик Центральной Азии, которые заполняют все имеющиеся вакансии.
Проблемой являются работники от «определенного уровня» и выше. Многочисленные сервисные службы по поиску и найму работников, как, равно и службы управления персоналом многих предприятий, гоняются не за таджиком, плохо говорящим по-русски, но умеющим махать метлой и кувалдой, а совсем за другими работниками, за профессионалами.
Аудиторско-консалтинговая сеть FinExpertiza подсчитала, что в четвертом квартале 2022-го на каждого безработного россиянина приходилось сразу 2,5 вакансии. Это максимум с 2005 года. С нехваткой персонала в прошлом году столкнулось свыше 80 процентов работодателей.
Да и сам Президент РФ уже неоднократно озвучивал, в последний раз – на Петербургском экономическом форуме, что сейчас в России самый низкий уровень безработицы за всю ее постсоветскую историю.
Для целей социальной политики это хорошо.
Для экономики плохо. И очень плохо – для экономики высоких технологий.
А ведь именно от этого зависит, в какую сторону пойдет процесс импортозамещения после того, как Россию покинули многие зарубежные компании, которые – ну чего скрывать! – в последние десятилетия не просто понастроили филиалов и предприятий, но и принесли с собой технологическое развитие и культуру производства.
Чем импортозамещать будем – производствами эпохи прошлого века?
РИА Новости приводит такие факты: «По данным "Мониторинга предприятий" Банка России, дефицит кадров в январе-марте побил рекорд. Опросив 14 тысяч предприятий из нефинансовых секторов, регулятор выяснил: обеспеченность работниками снизилась до минимума с начала наблюдений Центробанка (с 1998-го). Хуже всего ситуация у обрабатывающих производств, предприятий промышленности, водоснабжения, добычи полезных ископаемых, а также транспортировки и хранения».
Каковы главные причины дефицита кадров?
Первая причина – мы продолжаем расплачиваться за деградацию профессионального образования. Двадцать лет идет бесконечная «модернизация», целью которой является до основания разрушить советскую систему образования, которая был четко выстроена как институт, обеспечивая тесную связь и преемственность задач от школы до университета; на обломках разрушенного предполагалось выстроить европейскую систему на основе болонских стандартов, где каждый уровень ориентируется на рынок услуг и баланс спроса и предложения на нем.
Подчеркиваю – на рынок услуг, а не на рынок труда. Образование в качестве заказчиков стало иметь абитуриентов и их родителей, которые приносят учебному заведению реальные деньги, а вовсе не работодателей, которые если и платят вузам за счет целевого набора, то это просто смех на палочке.
А родителям и будущим специалистам от образования нужен социальный статус, престижный карьерный рост, просто звание «человека с высшим образованием». То есть того, кто кувалдой бить не будет не просто так, ни по причинному месту. И знать ему не обязательно никаких «причинных мест».
Федеральный Закон «О высшем образовании в Российской Федерации» окончательно закрепил эту тенденцию, отстранив от высшего образование само слово «профессиональный».
И ведь спохватились, ведь, сам президент заговорил о возвращении к советской системе, но увы! Образование – самый консервативный социальный институт, теперь двадцать лет нужно, что вернуться к тому, с чего началось разрушение. И если это безотлагательно начать, а ведь еще и не начали…
Вторая причина, увы является непреодолимой силой. Речь о пресловутой демографической яме – сокращении рождаемости, которое в 90-е годы наложилось на демографическую волну «эха войны». Попросту говоря, сейчас на рынок труда приходят специалисты, которых просто физически в два раза меньше, чем в предыдущем поколении.
Но и с этой причиной можно бороться – если систематически привлекать к себе квалифицированных трудовых мигрантов.
И вот здесь мы встречаемся с третьей причиной, которая делает такую политику неэффективной.
Дело в том, что пока ситуация является обратной – специалисты высокой квалификации едут не к нам, а от нас. Причем отрицательный эффект двоякий – отток трудовой миграции двух видов. Первый – из страны в Европу или вообще за рубеж. Самый хорошо известный пример здесь – отъезд 100 тысяч «ай-тишников» после начала специальной военной операции.
Второй вид – это отток квалифицированных кадров из провинциальных промышленных центров в столичные агломерации, или просто в города-миллионники.
Поворотить вспять эти потоки можно только непрерывным повышением оплаты труда, поскольку, по данным Международной организации труда (МОТ), труд в России сильно недооценен.
Дело в том, люди с высокой квалификацией имеют структуру потребления, которая сильно отличается от структуры потребления малоквалифицированного персонала – если у первых актуализирован весь спект потребностей по знаменитой «пирамиде Маслоу», то у вторых внимание сосредоточено на так называемых потребностях жизнеобеспечения.
Институт народнохозяйственного прогнозирования (ИНП) РАН утверждает, что в России структура эта мало изменилась с «лихих 90-х». Доказательством этого является высокая доля расходов семей на питание, которая в РФ выше, чем в Колумбии, Коста-Рике или Мексике. Выход из многолетней стагнации вряд ли возможен без роста зарплат и повышения квалификационных требований на рынке труда, считает руководство.
Из-за относительно низких зарплат качество жизни в России остается малопривлекательным для квалифицированного персонала.
И здесь, пожалуй, дефицит кадров может сыграть положительную роль – работодатели, которые с 90-х годов привыкли экономить на оплате труда, вынуждены будут поднять ставки.
Иначе нам обеспечен застой на долгие годы.
Владимир Вольвач
Журнал "Город", Тольятти