Танцы зимой были каждое воскресенье, иногда и по субботам, после кинофильма. Если парни ленились убирать скамейки, женщины убирали их сами.
В середине декабря, вторая смена вернулась в поселок, когда танцы уже заканчивались. Народ расходился и Нина, встретив Владимира в коридоре, с сожалением сказала: - как жаль, что вас не было, мы так давно не танцевали. Вы завтра никуда не едите?
- А куда бы я ехал?
- Машина в Сусуман идет, женщины выпросили машину, по магазинам побегать. Мой Мишка повезет.
- Ну, я же не женщина.
- Женщины просят, а больше мужиков ездит.
- Да нет, желания нет, а ты едешь?
- Если вы не едете, то и я не поеду, спокойной ночи Владимир Константинович.
Пшенай еще не ложился, тоже предложил Владимиру завтра съездить в Сусуман, попить пива, встретиться с земляком, но Владимир отказался.
- В следующий раз, денег не осталось, а ехать пить пиво в такую даль, извини, я лучше отосплюсь.
- Что тебе привезти?
- Если книжный будет открыт, купи пару хороших книг.
- Например?
- Спроси у продавщицы, что больше берут. Пойду я в баню.
Вернулся он быстро, пара в бане уже не было.
Наскоро поужинали, легли спать, Николаю надо было рано вставать. Уснул Владимир быстро, ночью проснулся от скрипа двери. Вошел Николай, лег и тяжело вздохнул.
- Ты что, Николай?
- Да всякая всячина снится, сын приснился.
- У тебя сын есть?
- Есть, уже учится.
- Разошелся?
- Это Володя целая история, Владимир почувствовал, что Николай хочет поделиться наболевшим.
- Отдыхал я после заключения, после Севера, на Азовском море, познакомился с женщиной, она мне понравилась, я ей вроде тоже. Закрутило нас лето, полмесяца на море, а после у нее в Ростове, в ее шикарной квартире. Оказалась она вдовой генерала, и на мое несчастье она решила обзавестись ребенком. Как только она понесла, оказался я лишним. Я влюбился, пытался ее уговорить, но я ей больше был не нужен. Родила сына, запретила мне даже видеться с ним. Я езжу, издали смотрю на него, а он так на меня похож! Консультировался у юристов, сказали ничего я сделать не смогу, не регистрировались, общее хозяйство не вели, а сын мой, или нет – доказать надо, она от тебя как от отца отказалась. Вот и снится он мне.
С этого времени Николай начал рассказывать Владимиру о своей судьбе, которая оказалась такой сложной.
Родители Николая были состоятельными поляками и дали сыну хорошее образование. Они верили Гитлеру, он с родителями бывал в Германии и даже беседовал с фюрером. В конце 39-го года вернулся домой из Швеции, а вместо дома - воронка от авиабомбы. Родители, молодая жена, и новорожденный ребенок погибли. Тогда и решил перейти на сторону Красной Армии. Перешел, когда появилась возможность, попал в НКВД, там с перебежчиками разговор был короткий, осудили и на Колыму, где и пробыл до смерти всеми дорогого и любимого.
Были другие женщины, но с этой генеральшей… Всю жизнь она мне перевернула.
Проснулся, когда Николай собирался на автобус, ровно в семь он ушел. Спать расхотелось, позавтракал холодным сосисочным фаршем, попил чаю и засел за письма. Писать ленился, но если дал слово, написать, писать нужно. Пока думал с чего начать, в дверь постучали.
- Войдите! Вошла Нина.
- Здравствуйте Владимир Константинович, проходила мимо, смотрю, свет горит, решила зайти. Значит не поехали?
- А почему я должен со всеми ездить?
- Вашего Николая, моего шефа, Зинку, Валентину мой Михаил повез.
- А сама почему не поехала?
- Захотела сегодня с вами побыть, Владимир Константинович.
- Здесь тебе лучше не оставаться.
- Конечно, мне мой шеф дал ключ и попросил прибраться в комнате, геолог на прииске, у него там женщина, раньше завтрашнего дня не появится. А наши приедут поздно вечером. Минут через тридцать приходите, посидим, чаю попьем.
- Вас ждать?
- Жди.
В Нине уживалась девичья бесшабашность и женская рассудительность:
- Здесь все такие, живут с одним, а крутят с другим, мне почему-то вас жалко, одному без женщины плохо, давайте пить чай, я заварила. Покрепче налить?
…...........
- Тебе не холодно Нина?
- Нормально, а было жарко. Ты мне понравился сразу, а как потанцевала, так сразу решила, что будешь моим. До вот этого, я ждала танцев, а теперь буду ждать новой встречи.
- А кто лучше, я или твоя жена?
- Ты, Нина, я таких вопросов не люблю.
- Женщинам интересно же сравнивать.
Была она бесхитростной и откровенной, начала, рассказывать, кто в поселке с кем крутит любовь, но он ее остановил, - не сплетничай.
- А я не сплетничаю, это правда, Володя.
- Не делай этого, чтобы и о тебе не говорили.
- Ну почему, хочется же услышать, что другие тоже изменяют.
- Все равно не сплетничай.
Время летело неумолимо, к концу короткого колымского дня они расстались довольные друг, другом.
Дома он поужинал, выпил чаю и завалился в кровать. Но спать не пришлось, в коридоре затопали, и скоро появился Пшенай в легком подпитии. Привез книги, а самое главное! Привез первой, своей, колымской водки! Которой до этого на Колыме не было. Пришлось попробовать.
- Девки сказали, что придут на танцы.
- Что за девки?
- С которыми ты танцуешь, Зинка, Валентина, Ирина.
- А что ты о Ниночке молчишь?
- А ее не было, ее Мишка потерял, хотя говорит, садилась. Ты в горы ходил? Вид у тебя усталый.
- Только, что заснул, а тут ты заявился.
- Ничего, тебе завтра в ночь, отоспишься. Зинка жалела, что тебя не было, съездили мы хорошо, в кабаке посидели, шампанского попили. Зинка тобой сильно интересуется. А что, она свободная, мужик то ее где-то в Магадане потерялся.
- А я бы с Ниночкой закрутил.
- Смотри сам, Мишка ей не мужик. Ты с ней смотришься, когда танцуешь, об этом все бабы говорят.
Танцы начались в восьмом часу. Нина танцы чувствовала нюхом и появилась первой. Она танцевала с Владимиром, которого вновь на людях стала называть по имени и отчеству. Заметила входившую Зинаиду, а вот и конкурентка появилась – ɔучка!
- Ты что так Нина?
- Сердцем чувствую, ты ей нравишься, - зло ответила она.
В десятом часу заявилась пьяная компания, и скоро подрались в коридоре. Пока разняли, пока развели, стало поздно, и все разошлись по домам.
Работа мастера была не сложная, Владимир научился составлять паспорта на буровзрывные работы, подсчитывать объемы взрыва, учился закрытию нарядов, вернее, как из ничего сделать деньги. В закрытии нарядов «собаку съел» Савельич, который и учил Владимира:
- Володя, нужно грамотно оформить туфту, чтобы комар носа не подточил, тогда она пролезет.
Если у тебя идет перебур, бери у маркшейдера справку, что у тебя отметки выше проектных верха песков. Или же, пусть геолог даст справку, что контрольная шурфовка показала наличие металла на глубине ниже проектной. А они специалисты, сами знают, как чернуху в мешок толкать. Запомни, когда план есть, всегда легче на маслице наскрести.
- Если будешь списывать материалы, то каждый перерасход должен быть обоснован, или актом, или справкой. Например, в проекте заложена 6-я категория крепости породы для бурения, а тебе геолог пусть даст справку на 8-ю категорию. И ты тогда можешь списать коронки, которые занесло снегом, или завалило взрывом. У нас весь перерасход из-за расхлябанности, открутил гайку, ключ бросил рядом, а его кто-нибудь домой унесет, или же затопчут. Никто ни за что не отвечает. Мы, думаешь зря, заправщиц ввели в штат? Выгоднее их держать, чем без них. Сколько раз, было, приедет на заправку какой-нибудь пьяный рзъ****ай, заправит бульдозер, а кран не закроет, или не дозакроет, и течет солярка, пока кто-то хватится, цистерна выбежит, а попробуй-ка, найди, кто! Взяли и боимся, как бы на нас их зарплаты не повесили, рудник утверждает, а рудоуправление ни в какую, но пока у нас есть золотишко, все глаза закрывают, до поры до времени.
Если отношения с женой Черняка у Владимира были самые, дружеские, то сам Черняк проявлял к молодому специалисту откровенную злобу, выражая ее в бесконечных мелких придирках.
- Товарищ Коршун, почему у вас в компрессорной грязь?
- Причем здесь компрессорная и товарищ Коршун? Не вижу связи.
- Кто на смене, я или вы?
- На смене я, а компрессорная и все, кто там работает, в подчинении механика, он сейчас в компрессорной. Пусть заставляет подчиненных наводить порядок.
- А вы то, зачем здесь, товарищ Коршун?
- Я руковожу буровзрывными работами, и своими действиями способствую выполнению сменного наряд-задания.
- А компрессорная, компрессорная, что, не ваша? – Черняк покраснел от гнева.
- Компрессорная – хозяйство механика, пока воздух есть, я могу туда не заходить.
- Как?! А если там все спят?
- Вы товарищ Черняк мою работу проверяете, или механика?
- Вашу, и вижу халатное отношение к своим обязанностям. Как начальник участка буду принимать к вам меры, вы меня поняли?
- Не понял, и понимать не хочу.
Как и обещал, Черняк, вкатил молодому специалисту выговор, за халатное отношение к своим обязанностям.
- В чем же вы Владимир Константинович провинились, - спросила Галина Ивановна, когда он пришел расписаться за выговор.
- А сейчас напишу, и на всех экземплярах написал: «С выговором не согласен, т.к. в выговоре нет конкретных примеров халатного отношения к своим обязанностям».
- Так что же все-таки случилось?
- Товарищ Черняк обнаружил грязь в компрессорной, и захотел, чтобы товарищ Коршун, при живом механике, приказал компрессорщикам, прибраться.
В другой раз Черняк зашел в тепляк, в котором велась промывка проб золотосодержащей породы.
- Огонь открытый, здание деревянное, в ведре солярка, а огнетушителей нет. Почему?
Владимир молча ушел, вернулся с геологом, вот к Борису Павловичу обращайтесь.
- А они на участке есть? Я у вас просил огнетушители, но если вы так ставите вопрос, то я его поставлю в письменной форме перед замом главного инженера по ТБ.
Черняк зло запыхтел, и отбыл в поселок.
- С Галкой не поладил. Вроде мужик, но временами становится невыносим, на нас зло срывает. Пойдем Володя чай попьем, не обращай на него внимания. Тебе проще, ты молодой специалист, а мне пинок под зад дали на Мальдяке – обидно. Такая у нас система, кто-то должен быть виновным и понести наказание, за ошибки и просчеты, хотя бы и предшественников. Пойдем расскажу, как меня наказали, как считаю ни за что.
Маркшейдер с Ниной был на контрольном замере шпуров, в вагончике они были одни. Геолог налил крепкого чаю в мутные стаканы, достал конфет и отпив глоток начал рассказ.
Разведку на Колыме вели в основном подневольные люди, гнали туфту все.
Одни приписывали метры в проходке шурфов, рабочие, которые проходили шурфы до скальной породы, иногда бросали в шурф куски скалы с ближайшей горы. Глубокие шурфы в скале проходить невыгодно. Пройдут, например, метров пять, а скалы все нет, привезут кусок скалы, прикопают, а если геолог неопытный, или с похмелья, то останавливает проходку, хотя до золота может с полметра, метр оставалось пройти. Было такое не раз. Второй геолог идет с промкомандой, где-то по злому умыслу, или по халатности что-то напутает в содержании. И часто выходило, что там, где есть золото, получалось, что золота нет, и наоборот. Данные геологоразведки оказывались сфальсифицированными, хорошо, если фальсификация в сторону занижения, тогда при разработке содержание повышается, а если наоборот?
Главный геолог прииска на моем участке внедрил свое рацпредложение, обосновал разработку россыпей геометрически правильными полигонами – прямоугольниками. Вскрышу вести удобно, отработка удобная, но при условии, что разведка и подсчет золота проведены правильно. Среднее содержание нам планировали 2 грамма на кубометр, вроде небольшое содержание, раньше мы на него выходили. А тут вскрыли полигон от горы до горы, поперек ручья, все лето отрабатывали и пролетели. Осенью подсчитали бабки, и меня сняли.
У меня был отпуск за три года, перед отпуском заехал на Адыгалах, договорился о работе, и вот я здесь. А там на этих полигонах среднее содержание так и не отошло, ни на одном не было планового. Там у меня участок был километров двадцать, с верховьев Беличана до низовьев, а здесь участок игрушечный, содержание явно заниженное, отмываемся выше средне планового, металл есть, в деньгах я выиграл. Здесь премия бывает, а там только теоретически.
И первое время, пока я здесь был старшим мастером, Черняк на меня тоже бочку катил, но я его сразу на место поставил. А у тебя прав много, если что, съезди на прииск, тебя три года нельзя уволить.
Морозы то крепчали, то слабели, бывали метели, которые заметали дороги и студили дома сильнее морозов. В одну из таких метелей Владимир мылся в бане. В предбаннике по углам кружили снежинки, хотя в центре алела печка. В самой бане тоже стояла алая печка, вокруг печки стояли скамейки на которых сидели мужики. Периодически подставляли печке то животы, то спины, стаивали ледок.
Пили перед баней понемногу, грамм по сто, для профилактики простуды, пили после бани, в предбаннике, чтобы изгнать простуду, если она, эта простуда, сумела преодолеть первый спиртовой барьер. Профилактику завершали дома, или в общежитии, часто такие банные субботы завершались скандалами и даже драками.
Прожив в поселке больше двух месяцев, Владимир понял, что жизнь колымчан была проста, живут все в ожидании получки, получив получку, ждали аванса, кроме денег ждали праздников, после 7 ноября все жили ожиданием нового года. Но больше всего, каждая семья и каждый холостяк, ждали отпуска и поездки на материк. Ради этого отпуска жили, работали и копили деньги. Холостяки из их поселка, как рассказывали Владимиру, редко какой уезжал дальше Сусумана, денег хватало максимум дней на десять. Еще реже кто-то долетал до Хабаровска и считанные единицы непьющих добирались дальше Хабаровска – на материк.
Женатые собирали деньги на дом, на машину, на обстановку. Покупали ткани, но не метрами, а рулонами. Рулонами покупали тюль, клеенку, сукно, драп, складировали это все в огромные ящики, густо пересыпая нафталином. Мебель, сделанную местными умельцами, уезжающие, или дарили, или продавали недорого. Жадные ломили цену и не продав – сжигали – не доставайся же ты никому!
Принаряжались женщины только по праздникам, и только для того, чтобы на танцах можно было похвастаться перед другими женщинами. Женщин было мало, мужикам они нравились в любой одежде, а лучше и без нее.
Гулянки организовывали вскладчину, начинали с обязательной выпивки всеми без исключения 150 грамм любого спиртного, после каждый волен был поступать по-своему, кто не хотел пить, не пил, но первую обязаны были выпить все.
Особняком от жизни поселка жили несколько семей – это семья друга Николая Пшеная, семья энергетика и семья продавщицы магазина в котором работала Марина. Черняки гуляли с семьей Савельича и с четой комендантши, с которой, Черняк по слухам проворачивал какие-то махинации.
Жизнь поселка была спокойной и однообразной, работали, ели, спали, смотрели кино почти каждый вечер. Официальных праздников было мало, поэтому каждый старался сделать себе праздник сам. Для Владимира такими праздниками стали редкие встречи с Ниной. Сказать, что он был влюблен в нее, он не мог, здесь было, что-то другое.
Перед новым годом мороз отпустил, налетела метель, поселок замело. Владимира приглашали, встреть новый год в нескольких компаниях, но он отвечал, что уже приглашен. Сам пока не решил, пойдет, или нет.
30-го весь день делали елку, для нее привезли лиственницу высотой от пола до потолка, срезали все ветви, и насверлили отверстий, в которые вставили ветки стланика.
31 декабря в зале нового пустого общежития стояла красавица елка, высокая, густая прегустая, сверкая гирляндами и игрушками. Таких красавиц елок Владимир никогда не видел. В зале, с елкой, должны были быть танцы.
А в зале кинотеатра, 31 декабря, в 17 часов, началось собрание. Черняк сделал доклад по итогам годовой работы участка. Были праздничные приказы о награждениях, поощрениях, было много поздравлений.
После собрания одни пошли на танцы, другие пошли провожать старый год.
Владимир с Николаем проводили старый год, выпив по рюмке коньяка. Симпатия Марины к Владимиру, пополнила их запас коньяка перед новым годом. Чай пить не стали, пошли в клуб. На улице выла метель, настоящая новогодняя ночь.
В клубе по очереди танцевали с Валентиной и Зинаидой.
- Ну вот и малолетка появилась, - заметила Валентина, - что дома не сидится?
- Конкурентка?
- Чует мое сердце, уведет она тебя Володя, нравишься ты ей.
- Ей нравиться со мной танцевать.
- А тебе?
- Тоже.
- Надо признаться, вы с ней смотритесь. Танцуй, да не увлекайся.
Первый раз Нина с ним танцевала молчком, блаженно улыбаясь. Она молчала, а он ни о чем не спрашивал.
Когда заиграло танго «Серебряная гитара», она спросила, тебе хорошо?
- А тебе?
С грохотом открылась входная дверь клуба, и под баян Дунича зашла целая толпа, поющая и орущая. Николай заиграл плясовую - все пустились в пляс. Наплясавшись, принялись петь песни. Напевшись, начали танцевать под баян. Дунич играл старинные русские вальсы.
В колымских поселках для большинства жителей танцы были более чем танцы. Мужья на них почти не ходят, предпочитая посидеть дома или с соседом за бутылочкой спирта. Жены, как известно почти не увлекаются спиртным и враги, любимого мужского увлечения. Мужей радует, когда жена уходит, а жен радует, что на танцах нет мужа и можно потанцевать без присмотра.
За полчаса до Нового года все начали расходиться.
- Меня не жди, предупредил Николай.
- Не вздумай заявиться раньше двух, и они разошлись в разные стороны.
Света в коридоре общежития не было, соседи гуляли, слышались громкие крики, хохот.
Нина пришла прямо из клуба.
- Мой пьет с шефом, час назад уже лыка не вязал, Копченый спаивает Леху.
- А Оксана? Спаивает своего дедушку?
- Зачем спаивать. Он сам пьет.
За закрытой дверью, при свете ночника они встретили Новый год шампанским, пожелав друг другу счастья и удач.
Ушла Нина первой, пошла домой проверить – где ее муж.
В зале, где танцевали, горели только гирлянды. Владимир скромно стоял у стенки, когда в зал вошли Борис и Нина.
- Володя! Весь вечер ищу тебя. Поздравляю тебя с Новым годом, и давай выпьем за все хорошее!
Борис открыл две бутылки шампанского, угощал всех кто стоял рядом.
Новогодняя ночь не отличалась от ночи ноябрьской. Танцы до утра, походы в гости, снова танцы. Первого января, после обеда Владимир ушел в гости к земляку. Пшенай зашел к ним, поздравил всех с Новым годом, выпил самую малость, предупредил Владимира, что пойдет проверять капканы. Вечером принес двух мороженых горностаев. Выпил спирта, заботливо купленного Владимиром. Поужинали консервами, попили чаю и легли спать. Назавтра их ждал тяжелый после праздничный день. А послезавтра снова на работу.
