- Яшка! – позвала я подругу. – Ты где?
- Здесь… - раздалось совсем рядом, и я облегченно выдохнула. – Ох…
Она лежала на песке в метре от меня, раскинув свои короткие ручки.
- Ты что-нибудь понимаешь? – я не могла отвести взгляд от непонятно откуда появившейся статуи.
- Ничего не понимаю, - тяжело вздохнула Янина Сергеевна. – Помню, что меня под воду какая-то фигня тащила… А потом провал. Наверное, спасли нас. Только кто? Неужели Помазок с товарищем?
- Ага, а следом и статую изваяли, - прошептала я. – Чтобы тебя порадовать.
- Какую статую? – Яшка резко повернулась ко мне.
- На скалу посмотри, - я кивнула в сторону изваяния. – Как тебе?
- Какого хрена? – Янина Сергеевна села, приложив ко лбу козырек из ладошки. – Это еще что…
- Этот вопрос мучает меня не меньше, - ответила я, поднимаясь на ноги. – Чувствовало мое сердце, вот мы и влипли.
- Куда? – Яшка тупила безбожно.
- А это нам сейчас во-он те мужики расскажут, - я указала пальцем на бегущих по тропинке здоровяков. – Уходим!
Янина Сергеевна подскочила как мячик для пинг-понга. Она ринулась в одну сторону, потом в другую, а потом заголосила:
- Та-а-аня-я-я! Отсюда ведь выхода нет!
Блин, как же я могла забыть! А тем временем мужики приближались. Мне стало плохо, когда я увидела в их руках копья. Это еще что такое?!
Пометавшись по пляжу, мы все-таки остановились, тяжело дыша и подвывая.
- Они не современные! – запричитала Яшка. – Мужики из прошлого! Я тебе зуб даю! Вот и храм Девы цел! Какой это век?! Ой, ма-а-ама-а-а!
Теперь и я видела, что приближающиеся дядьки были бородаты, со зверскими рожами, одетые в кожаные штаны и красные рубахи.
- Ты что там о таврах читала? – я начинала догадываться, куда нас занесло.
- А это что, тавры?! – Янина Сергеевна схватилась за сердце. – О Боже… Жизнь - как жердочка в курятнике: такая же короткая и вся в дерьме... Они же головы отрезали, чтобы на кол их надеть.
- Охренеть! – я чувствовала, что сейчас потеряю сознание.
- Но ты не переживай, - подруга вцепилась в мою руку своими потными клешенками. – Тавры сначала дубиной убивали.
- Это конечно меняет дело… - успела произнести я и все, мужики оказались прямо перед нами.
Один из них, с рыжей бородой, что-то сказал на непонятном языке, тыча тупым концом копья в ее беленькую ногу. Потом оскалился.
- Чего им надо? – проблеяла Яшка, с ужасом глядя на них.
Тем временем дикие парни принялись ходить вокруг нас, с любопытством рассматривая и цокая языками. Рыжебородый пощупал Яшкины кудри, а потом ухмыльнулся.
«Красавчик» со шрамом на всю морду тоже оскалился, демонстрируя гнилые зубы и указал нам в сторону тропинки, ведущей на скалу. Мы тупо таращились на него, но когда он рявкнул, помчались вперед.
Поднимаясь вверх, мы старались оторваться от них, потому что древние мужики задирали нам сарафаны копьями и что-то обсуждали на повышенных тонах.
- Им, наверное, твои труханы нравятся, - предположила я. – Ишь как перевозбудились!
- Шутить изволите? – спросила она язвительно. – Вот сейчас затащат за камушек и…
Такой расклад меня тоже не устраивал, в принципе, как и дубиной по голове. Поднявшись еще выше, я вдруг увидела темный силуэт, стоящий в самом начале тропинки. По одеянию было понятно, что это женщина.
Мужики подвели нас к ней, что-то загалдели на своем, а она внимательно слушала, периодически поглядывая в нашу сторону. Ее лицо украшали замысловатые татуировки, а на голове было странное украшение – обруч в виде змеи с двумя хвостами. Но больше всего меня беспокоил ее взгляд, в котором мелькало нечто безумное. Женщина указала мужчинам на храм и нас стали толкать к нему.
- Девушка! Девушка! – Янина Сергеевна развернулась и полезла к ней. – Вы бы отпустили нас, а? Хотите я вам свои босоножки отдам? Ваша обувка не очень, если честно… Так себе модель… А размерчик я смотрю у нас одинаковый!
Я с ужасом наблюдала за ее выступлением. Господи, она сейчас точно выпросит!
Тем временем Яшка уже стащила свои желтые босоножки с цветком и протянула завернутой в темное бабе.
- Почти новые! Не пожалеете! Будет праздник, какой в храме, наденете, все обзавидуются!
Женщина что-то гневно выкрикнула, и мужики бросились к нам. Наверное, Янина Сергеевна достала ее.
- Мы душевнобольные! – заголосила обувная барыга. – Отпустите! Это грех дурочек обижать!
Тавры погнали нас еще активнее, и я только успевала уворачиваться от их тычков. Ну, Яшка, ну зараза!
- Все, хана, нас в жертву сейчас принесут! – задыхаясь, всхлипнула она. – Я балдею, сдохнуть в четвертом веке до нашей эры! Лучше бы меня Ромка спиннингом отлупил!
- Ну все… Если меня сейчас дубиной по башке, я Бейстеро в ночных кошмарах мерещится буду! Козел старый! Подбил на отдых! А тебя я на том свете сама спиннингом отлуплю, чтобы не занималась самодеятельностью!
- Я старалась нас вытащить, а ты с наездами! – Яшка обиженно скривилась, а потом вдруг протянула: - Может родственнички от нас просто избавиться хотели? Вот все и вскрылось!
- Ага, как раз! Только способ чересчур замысловатый! – я начала трястись от страха, когда стены храма предстали перед нами в своем жутковатом величии.
Женщина в змеином обруче снова что-то сказала мужикам, и те затолкали нас внутрь. Деревянные двойные двери закрылись, и мы услышали звук задвигаемого засова.
- И что теперь? – Яшка тяжело дышала. – Тебе не кажется, что здесь чем-то воняет?
- Не чем-то, а кем-то, - прошептала я, боясь, как бы у меня не случился сердечный приступ. – На стены посмотри.
Между горящими факелами висели головы с перекошенными лицами. Над ними роились насекомые и меня тут же вырвало.
- А-а-а! – завопила Яшка и бросилась вперед. – Ма-а-а-ама-а-а-а!
Я помчалась за ней, на ходу заметив камень-жертвенник, потемневший от крови.
Мы добежали до противоположной стены и замерли, не зная, что делать дальше. Выхода из этого места не было.
- Не может быть, чтобы в храме не имелось других помещений! – я пошла под стеной, ощупывая ее. – Они просто должны быть!
Яшка тоже взялась ощупывать стены, шмыгая носом.
- Танечка, я честно говорю, если мы назад вернемся, я сразу домой поеду! Не нужна мне никакая амброзия!
- Поздно, Афродита… Теперь нас только чудо спасти может, - я покосилась на нее. – Вызывай ракушку свою, сейчас на пене в море уйдем.
- Я поражаюсь твоей дурацкой выдержке! – Янина Сергеевна протянула руку и вдруг ушла в темноту с громким писком.