Долго Богдан воевал, быстро чин боярский получил, а с ним и вотчины. Скоро его дело делалось, воином он был непобедимым, неукротимым. Но и годы бегут. Петр Архипович не мог на внука нарадоваться, вон как род прославил, сколько богатств принес. Тосковал по внуку конечно, но дары успокаивали сердце его. Годы никого не шадят, вот и дед занемог, да понял, что час его пришел. Позвал Степаниду, лежит, в чем душа держишься. Сказать мол хочу.
—Тебе Степанида вовек благодарен, не обманула меня душенька. Не пожалел я о своем решение! Только, гложет меня мыслишка, уж больно внук у меня вышел как предрекла. Аль, колдовство тут какое замешано?
— Что ты батюшка, отвечала Стеша.—От любви это моей, коль не веришь? Любовь то моя сильная, да бесконечная. Такой на всем свете не сыскать, а ежели по настоящему то, так и будет как задумала. А задумала я, чтобы вся силушка в дите переродилась, вот и вышел он пригожим да умным.
— Ох темнишь, ты девка, темнишь! В один день ведь Василя увела, да закрутила. И меня старого одним словом угомонила, в раз. Не бывать такому без колдовства. Да, только, колдовство-то всегда общается назад и губит души невинные. Боюсь я за внуков-то.
— А ты не бойся, батюшка. Все уладиться, да сложиться. Спи спокойно, не о чем тут волноваться.
Развернулась Степанида, да пошла.
Петр Архипович еще что-то сказать хотел, да только хрип из него вышел. Так и ушел в другой мир правды не узнав. С тяжелым сердцем ушел.
Давно выросла Лизонька, вот и заневестилась. Женихи к ней свататься приезжали, много женихов. Невеста уж больно из семьи именитой, да богатой. Но, Лизонька для себя выбрала уж, сердцем. Сына той самой боярыне, что Василю когда-то невестой была. Николаша с Лизой с детства друг друга знавали, бывало играли много. А в отрочество так вообще много времени проводили. Разговоры разговаривали, книги читали, вместе художеству училась. Лизонька не в мать пошла, не было в ней той горящей красоты. Но была она такой живой, интересной. Что Николаша полюбил ее за нрав веселый, да за ум живой. Как легко с ней всегда было, да смешливо, что не мог он вдали долго находится, все к ней тянуло. Вот и посватался, Лиза то согласилась сразу, запрыгала. Стеша только плечами пожала, мол согласная. Василь конечно нахмурился, знамо дело с семейством то жениха не очень сложилось. Чувствовал внутри вину какую то, гулкую. Но не мог разгадать. Многого не мог он все понять, порой чувствовал как не по себе живет, да поделать ничего не мог. А тут заворошилось что-то, но и возразить не смел. Раз голубка его Стешенька не против, то и он противится не может. Так и породнились два рода именитых.
А у Лизы уже Степушка и родился. Назвала она его так по велению матери. Степанида совсем злой стала, всех донимала. Капризничала и изводила мужа и домашних. Все не по ней было, все ей мерещились заговоры. Сколько дворовых сгубила, то работой непосильной, то обвинениями. Василю тоже жизни не было- гоняла почем зря! И в Лизиной семье командовала. Порывался Николаша в свой дом переехать с Лизонькой, так не дала Стеша. Не пущала. Дочь-то ее боялась, да чтила. Матери не перечила не в коем разе. Вот и сын как народился, та наказала Степаном наречь. Мол только так и будет он пригожим да здоровым. А слово ее крепкое, как скажет так и случится. За шнурок свой держишься, там у ней на шее флакончик висит, так вот и предрекает все. Лиза давно смекнула,что флакон тот непростой. Но и думать не смела тайну разгадывать.
Степа кудрявый уродился, на бабку свою как две капли воды похож, даром что мальчик. Любознательный был малец, да пытливый. Степанида ему внимание уделяла, по кудрям русым трепала, да приговаривала
— Ишь какой мой ты весь, Богдаша вернется, полюбуется.
— Богдан и вернулся. Заматерел, окреп, славу воинскую сыскал. Врагов бил не жалея, войско его непобедимым знавали. Да только потянуло его на земли родные. За победы его жаловал сам царь поместье в Петербурге, так по приезду то поместье он Лизоньке подарил. И жить там наказывал. Тут Степанида возразить не смогла и вмешиваться не стала с волей своей.
А за тем Богдан очень уж привязался к племяннику своему. С собой по волостям возил, науке учил, книги разные читывал. Все время Степушка с ним, да с ним. Уж Лиза и переезд организовала, вещи да мебель собрала. А Степа заартачился, говорит дядька его в путешествие возьмет, другие страны посмотреть он желает. Уступила и тут мать, что поделаешь пусть парень мир повидает. Так и порешили. Уехали Лизонька с Николя в сам Петербург, а Степушка с дядькой в длинное путешествие уплыли.
Степанида как одна осталась, совсем забушевала. Да, Василь стар уже, немощен чтоб ее прихоти и приказы выполнять. Все больше лежит, болезный. Случилось тому, что и помер так, во сне. Тихо ушел, не попрощавшись. Стеша больше разозлилась, чем горе обрела. Соборовали Василя, да рядом с Петром Архиповичем и похоронили. Лиза приезжала, слезы лила, а больше и горевать некому. Мать стояла, губы поджав, на мужа злилась, что покинул ее. После похорон и сама занемогла, не помогал флакончик. С уходом Василя, как сила его иссякла и Стеша быстро захирела, болела долго да тягостно, в страшных муках померла. Лиза и мать схоронила, перед самым этим делом, как переодеть покойницу шнурок то с флакончиком сняла. Чудной тот флакончик, красивый, иноземный. Повертела его Лиза, да в шкатулку и убрала. Ничего в нем не увидела, а себе прихватить побоялась. Есть в нем что-то чужое, пугающее.
Весточку Богдану куда слать теперь не знала, из разных мест письма приходили, много они стран проплыли, а на похороны родичей не вертались. Так и закончилась жизнь Степаниды, плохо или хорошо она ее прожила, только ей ведать. Надо ли было к колдовству прибегать? Кто ее осудить, коль все вышло по задуманному.
А меж тем в путешествие своем дядька с племянником пол земли проплыли, время как всегда лежало, Степушка возмужал. И доплыли они аж по океану до самой удивительной страны, где жили люди чудные, с кожей черной, как углем обмазаны.
