А по полю к чёрной воронке подходили несколько человек. Военные, стоя цепочкой, продолжали оттеснять народ, пропуская за ограждения только экспертов и милицию. Капитан шёл впереди, за ним Истомин и Терещенко, Коломийцев вместе с пожарными и сапёрами замыкал эту небольшую группу. У вырванных с корнем кустов акации стоял Салтыков, фотограф опергруппы, он низко склонился над тёмным полиэтиленовым пакетом, потом, увидев подошедших своих коллег, приподнял его край и откинул в сторону. Там были собраны останки, разбросанные в разные места от воронки взрывной волной. Отодвинув остановившегося Истомина от себя, вперёд вышел Терещенко и, подойдя ближе, стал опускаться на колени, вытянув руку вперёд...
Он приподнял и откинул поломанную ветку акации с земли, которая мешала рассмотреть то, что лежало на пакете. Потом коснулся ладонью оторванной кисти руки, лежащей под этой веткой, достал её и взял, нежно поглаживая и прижимая к себе холодные детские пальчики. Потом снова уставился вниз и потянулся правой рукой к большому зелёному лоскуту, оставшемуся от свитера, погладил его, потрогал на ощупь и поднялся, всё ещё прижимая к себе детскую кисть. Он уставился вперёд невидящими глазами, сделал шаг и остановился. Подошедшие сотрудники и пожарные пытались у него вытащить страшную находку, но не могли разжать его руки. Так он и шёл по полю молча, глядя вперёд перед собою, не сгибаясь и не выпуская останки своего сына до тех пор, пока не упал в обморок у самых гаражей. Истомин, контролировал ситуацию, поддерживая его за плечи, поэтому, когда майор стал падать, он смягчил его удар.
Медицинская помощь была наготове и вскоре майор Терещенко уже лежал на носилках в машине.
Стоя рядом с экспертами, Истомин наблюдал, как Коломийцев, что-то эмоционально докладывал у штабного домика приехавшему по вызову Султанову, за тем они оба быстрым шагом направились к месту ЧП.
Ближе к вечеру Султанов обращался за столом к капитану Фомину, возглавлявшему оперштаб:
- Объясните, капитан, как могло получиться так, что воинская часть дала разрешение на строительство жилого дома в зоне бывших боёв и не обследовала с сапёрами местность? Потом вам так же известно, что до 1956 года здесь находился учебный военный полигон со стрельбищем. Я знаю, что, когда его открывали, рядом с капонирами были найдены траншеи чуть ли не до верху заполненные неразорвавшимися снарядами. Они тогда были обезврежены, но, видимо, не до конца. Прошу доложить подробности.
- Мина немецкая, противотанковая... Рядом, это сейчас изучают эксперты, глубоко внизу, находились ещё захоронения оружия, - начал отвечать капитан, - но, какого рода оно было, это скажет экспертиза. Во всяком случае, не далеко от места взрыва найден осколок от нашей лимонки. А, что касается разрешения на строительство, так мы его не давали. Приехавшая комиссия из Администрации района года три назад, постановила после тщательного обследования местности, которое они, якобы, проводили, разрешить здесь строительство. Из области тоже было такое постановление, поэтому к нам, какие могут быть претензии?
- Что?! Претензии?! - и Султанов в гневе стал подниматься из-за стола.
Капитан вдруг как-то сник, осел и ссутулившись продолжал:
- Все материалы нами переданы вашему следственному отделу.
- Претензии? - не унимался полковник. - Вы понимаете, что погибли дети - двое ребят, которым только по девять лет было. В третьем классе оба учились... А вы мне тут казённые словечки кидаете!..
Капитан не нашёлся, что сказать. Конечно, проверка была лишь формальностью, это понимали все. Но, каким образом была подготовлена территория для стройки, положены плиты и установлен кран - это и предстояло теперь выяснить. В Приморск утром следующего дня ожидалась комиссия из области со своими военными экспертами.
Весь следующий день на месте ЧП продолжались работы. Эксперты искали осколки снарядов, сапёры - неразорвавшиеся мины, а областная комиссия в составе военной делегации со своими криминалистами и специалистами в области баллистики, собирали материалы в архивах города и воинских частей на предмет размещения на этом участке земли военных объектов. Все собранные данные ближе к ночи стекались в оперштаб и анализировались. Все понимали, что это только начало, впереди предстояла большая работа, а главное - это объяснение с Москвой.
Но все эти формальности никак не касались двух пострадавших семей. Какие бы ни были результаты расследования, детей в эти семьи они уже не вернут.
Надежда Константиновна Терещенко после известия о гибели племянника ещё не приходила в себя. Её отвезли в больницу с подозрением на инфаркт и продолжали наблюдать за её состоянием, положив в отдельную палату. Её брат, Александр, быстро пришёл в сознание, но находился в состоянии прострации: ни кого не узнавал и ни с кем не разговаривал, только смотрел впереди себя, сидя в одной и той же позе на диване и лишь изредка забывался коротким сном, чуть прикрыв веки. Рядом с ним в квартире постоянно находились сотрудники УВД, его близкие коллеги по работе, они сменяя друг друга, уже вторые сутки не покидали свой пост.
Рано утром в понедельник полковник Егоров прибыв в УВД первым делом зашёл с Наташей в её рабочий кабинет, который теперь без Терещенко был пустым и сиротливым. Она с красными от напряжения и слёз глазами стояла в притолоке и наблюдала, как отец лихорадочно искал ключ от сейфа, который майор всегда забывал сдавать дежурному после смены и оставлял в рабочем столе. И теперь, выдвигая ящики и проверяя тумбочки, Егоров молча и сосредоточенно изучал содержимое их с Наташей рабочих мест. Наконец, найдя, что искал, полковник подошёл к сейфу, открыл его и вытащил из верхнего отделения табельное оружие майора. Он положил револьвер в карман, закрыл дверцу на ключ и спустился вниз к дежурному. Там в вахтенной книге он сделал официальное предписание в виде приказа - не под каким предлогом оружие майору Терещенко не выдавать и все его оперативные выезды согласовывать с начальником следственного отдела полковником Султановым.
Солнечное майское утро. Сверкая своим красивым макияжем и новенькой причёской Елена Массальская пришла в школу №12 к директору, чтобы показать образец папки с выпускными фотографиями третьеклашек. Она прошла по длинному коридору второго этажа мимо учительской, нашла кабинет с вывеской "Директор" и толкнула дверь.
За столом сидела пожилая женщины в очках с зачёсанными назад седыми волосами, собранными в пучок на затылке. Вроде та же обстановка, та же директриса, но только сегодня, показалось Массальской, эта женщина выглядела совсем старушкой. Почему произошли такие изменения за столь короткий период времени, Елена Сергеевна не могла понять. А, может быть, всё это ей показалось?
- Здравствуйте! - весело начала она с порога.
Директор подняла голову и приветственно кивнула вошедшей. Потом она долго и внимательно смотрела, как Массальская раскладывала на столе ярко-красные папки в клеёнчатых обложках с фотографиями малышей.
- Вот тут, - объясняла она, - с левой стороны на развороте, будет большое фото ученика, кому папка предназначена, а правая сторона - целиком будет принадлежать всему классу. И тут, надо с вами посоветоваться: либо мы делаем общую фотографию, либо каждого ученика размещаем отдельно в круглой рамочке. Тридцать пять учеников, значит тридцать пять маленьких фоток тут будет...
И на этих словах она осеклась, так как посмотрела на директора, глаза которой в этот момент сделались совершенно стеклянными. Массальская выпрямилась:
- Что-то случилось? Что-то не так? - с волнением спросила она.
Директриса сняла очки и положила их на стол, потом быстро достала из кармана носовой платок и крепко прижала его к глазам. Дальше она старчески разгладила свои редкие волосы на голове и в упор взглянула на Елену Сергеевну.
- Я вижу, хорошие задумки ваши и хорошо вы всё делаете... Но простите, я сейчас не могу с вами подробно о этих альбомах разговаривать, у нас несчастье произошло в школе... Двое учеников, ребяток из третьего класса, кому эти альбомы и предназначены - погибли... - и она, поднявшись из-за стола, сложила стопкой принесённые Массальской папки и вручила их ей обратно.
Елена Сергеевна замерла от неожиданности. Директриса прошлась нервной походкой по кабинету и остановилась рядом со своей посетительницей:
- Простите ещё раз, нам всем сейчас очень больно и трудно говорить об этом. Никаких торжественных линеек на этом выпуске не будет. А папки с фотографиями мы вручим родителям на общем собрании уже в начале каникул. Так что, времени у вас ещё много, не беспокойтесь, работайте и не торопитесь. Как успеете всё сделать, так и хорошо...
Массальская побледнела, она раскрыла свою рабочую сумку, нервными движениями запихнула туда принесённые папки, но не двигалась с места.
Видя её замешательство, директор пояснила:
- Это про тот случай со взрывом я говорила. Слышали, что-нибудь?
- Да, - кивнула Массальская, - у нас на работе рассказывали, что в субботу на пустыре, где стройка идёт, мина взорвалась, которая ещё с войны осталась. Погибли дети... Это, что ученики из вашей школы? - и Елена Сергеевна нервно закусила нижнюю губу.
- Да... Один из них, тот самый мальчик, чей папа и обращался к вам с просьбой нам помочь с альбомами... Алёша Терещенко. А второй, его приятель из соседнего класса Серёжа Колокольцев.
Массальская почувствовала, как её обдало холодом и как разлился озноб по всему телу. Она, как подкошенная, опустилась на стоявший у двери стул, прижала к себе сумку с альбомами и во все глаза стала смотреть на директора, как будто та могла ей помочь понять весь масштаб случившегося, но та сама не могла привести в норму свои эмоции и снова достала платок из кармана.
Она молча двигалась по бульвару вдоль цветущей аллеи. Весенние деревья одели свой бархатный наряд и бросали на дорожки и тропинки густые колеблющиеся тени. Елена Сергеевна шла чуть согнувшись, продолжая прижимать к себе сумку с альбомами. Перед глазами у неё сейчас картины весеннего цветения заполонили воспоминания недавней встречи в парке с Александром Терещенко перед 9 мая. Они говорили тогда о предстоящей школьной линейке, о фотоальбомах и о разных пустяках. Он был, как всегда подтянутым, весёлым, и, как показалось ей, почему то немного застенчивым. Он боялся лишний раз посмотреть в её глаза, опускал вниз свои и краснел, как мальчишка, если она вдруг нечаянно касалась майора своим рукавом. А теперь у него горе... "Боже мой! Его глаза, огромные серые глаза, всегда такие искренние, добрые, молодые... - размышляла она дорогой, - и теперь... Что теперь с ним будет? Ведь, я знаю от Наташи, что жена ушла и он один остался."
Ей хотелось громко зарыдать от жалости и тоски, она вспомнила, как вместе с сыном они пришли к ней накануне праздников, оба весёлые и озорные, как выбирали нужный для совместной фотографии антураж и решили, что всё это будет на фоне морского берега. Как весело они сидели тогда в её мастерской... Живые, по-мальчишески задорные, светлые...
И она, дойдя до Центрального парка, нашла там первую попавшуюся лавочку, упала на неё и разрыдалась, дав волю своим эмоциям.
Султанов до позднего вечера оставался в кабинете. Он изучал материалы предварительного расследования по факту взрыва на строительном пустыре. Получалось по документам, что все работы на месте будущей стройки были завершены ещё в прошлом году в том числе, по устранению технических причин, то есть разные службы изучали местность в первую очередь на безопасность. В папку был вложен и отчёт военных, где было сказано, что сапёры на месте бывшего учебного полигона проверили каждый сантиметр. Здесь же были приложены подробные карты с параметрами осмотра квадрата за квадратом. Каким образом тогда могли проглядеть противотанковую мину? Ведь это с приборами почти невозможно!
Евгений Петрович потёр уставшие веки и выключил настольную лампу. Он понимал, что военные всегда очень тщательно проделывали свою работу, они люди ответственные и относились к таким вещам серьёзно и халатности тут допустить не могли. Тогда, что же произошло? Где промахнулись? Как оказалась там мина, которую во время проверки никто не нашёл, ни строители, выравнивающие поле под котлован, ни военные, вывозившие остатки разобранных построек? Ведь, если она там лежала и раньше, то почему на ней не подорвался строительный трактор или рабочие, укладывающие плиты под кран? Да, дорожная бетонка проходила на приличном расстоянии от места залегания снаряда, ребята нашли её рядом с кустами акации, но ведь там тоже работали сапёры. Опять вопросы без ответов. Чтобы как-то разрулить эту ситуацию Султанов решил ещё раз, завтра утром, пока идёт следствие и тела находятся ещё на экспертизе - посетить военное руководство соседнего гарнизона.
Когда Султанов утром приехал в военный гарнизон, то обнаружил там сидящими за столом своих помощников - Егорову, Жигулина и Коломийцева. Они тщательно изучали предоставленные им материалы в толстых архивных папках. В окна лился яркий солнечный свет и в воздухе витала мягкая кабинетная пыль. Кроме своих сотрудников полковник увидел там много народа из военного ведомства. Люди ходили по кабинету, суетились, постоянно подходили к полкам и стеллажам, то забирали оттуда, то наоборот, ставили папки с документами - одним словом, работа кипела очень оживлённо, поэтому сперва никто не заметил его присутствия. Когда Наташа в очередной раз подняла глаза на Коломийцева, подходившего к ней с развёрнутой картой местности будущего строительства - она заметила Евгения Петровича и поднялась к нему на встречу.
- Так, ну мы здесь поработали с утра, - начала она без вступления и взаимного приветствия, - кое-что удалось прояснить.
- Что именно? - и Султанов сел на свободное место у края стола.
Жигулин положил перед ним карту, принесённую Игорем.
- Вот тут, - начал Андрей, проведя рукой по восточному сектору, - собирались ещё в начале весны рыть котлован под водосток и канализацию, но не сделали этого по причине того, что на этом самом месте лежали бочки с мазутом. Складские служащие не успели их во время вывезти. Убрали отсюда их только в конце апреля. И получается, когда прошлой осенью сапёры проводили обследование местности, то наткнулись на естественный металл. Бочки железные, хоть и ржавые - они издавали специфический сигнал, и это явилось поводом для отчёта, что ничего криминального там внизу быть не может.
- То есть, они лежали прямо на минах? - переспросил полковник.
- Да, получается так. Мы спросили у военных и они подтвердили, что и раньше, и вот по архивам тоже так получается, - и Андрей хлопнул рукой по одной из папок, - тут были склады горюче-смазочных материалов. Потом, когда всё вывезли перед началом строительства, то зачем-то для стройки этот мазут оставили. Они эти бочки и звенели в наушниках у сапёров вместе с минами. Ну, а засыпанные землёй и утрамбованные мины в спокойном виде безопасны. Мальчишки стали верхнюю выковыривать из земли, так подтвердил пришедший в себя Володя Чигарёв, и она рванула...
- Понятно, почему до этого никто на них не подорвался, - заключил разговор Коломийцев.
Султанов вытащил из кармана очки и произнёс:
- Возможно так, но давайте ещё раз всё тщательно проверим, - и он, придвинувшись ближе к столу, углубился в чтение документов.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.